От ужаса Лиан не удержался на ногах, опустился на колени и сквозь поднявшееся облако пыли безмолвно смотрел на Карану. Валун сорвал веревку и проломил в карнизе брешь длиной в несколько саженей, сквозь которую виднелись утесы ниже по склону. Подул пронизывающий ветер, и Лиану стало очень холодно. Вновь пошел густой снег, за которым исчезло все, кроме близлежащих красных скал.
Карана оценила длину бреши. Лиан не перебрался бы через нее, даже если бы она стояла рядом с ним и помогала ему. Ну чего же он ждал?! Почему он, как последний дурак, топтался на месте?!
— Вот такие дела! — сказал Лиан. — Ничего не поделаешь! Придется мне остаться здесь. Иди без меня!
Каране снова нужно было делать мучительно сложный выбор. Если она сейчас пустится наутек, вельмы, возможно, больше ее не догонят, и через несколько дней она будет у себя в Баннадоре. Как это было бы здорово!
— Иди, иди! Не думай обо мне! Ты мне уже не поможешь!
Карана не шевелилась.
Лиан понимал, что она обдумывает, как ей поступить.
— Ну все! Прощай! — крикнул он, стараясь не показывать страха, а потом добавил, оглянувшись на нее: — Как-нибудь загляну к тебе в Баннадор, и ты расскажешь, чем все это кончилось. Запоминай все как следует, мне будет интересно тебя послушать! — При этих словах его прекрасный голос едва заметно дрогнул. — Я никогда не забуду тебя, Карана, — сказал он. — Береги себя!
Он повернулся к ней спиной и, не оглядываясь, пошел той же дорогой, какой они и пришли.
Карана не знала, плакать ей или смеяться. Если бы Лиан поступил как-нибудь иначе, она, возможно, и попыталась бы спастись бегством в одиночку. Но теперь, когда Лиан сознательно жертвовал собой ради нее, она не могла его бросить. Она увидела, как он поскользнулся и чуть не упал со скалы, и поняла, что он непременно погибнет в горах, даже если умудрится не попасть в лапы к вельмам. Глядя на Лиана, который, по-прежнему не оглядываясь, шел от нее прочь, она почувствовала, что у нее к горлу подступил комок.
— Постой! — крикнула она вслед Лиану, силуэт которого уже начал теряться за пеленой снега. — Я с тобой! Я спущусь немного пониже и переберусь к тебе, но ты поможешь мне залезть наверх.
Лиан повернулся и пополз обратно, судорожно цепляясь за малейшие выступы. Карану не очень пугали еще не обледеневшие и не отполированные дождем и ветром скалы, разбитые валуном. Если бы у нее не болела рука, она не думала бы и о зиявшей у нее за спиной пропасти, но ей мешало сломанное запястье, и, кое-как спустившись вниз и перебравшись на другую сторону, она протянула руку вверх, но Лиан сам ухватил ее за локоть и втащил на карниз. У него были теплые и неожиданно сильные руки. Теперь Карана сама обняла Лиана, который крепко сжал ее в объятиях.
— Что же нам теперь делать? — спросил дрожащим голосом Лиан. — Я все испортил…
— Тсс! — Карана приложила холодный палец к его губам. — У нас остался последний шанс, — прошептала она на ухо Лиану. — Я знаю тропу, которая ведет высоко в горы.
— Но ты же говорила!..
— Нас могли подслушивать… Этой тропой идти будет очень трудно, но это все равно лучше, чем попасть в лапы к вельмам!
Они поспешили назад. Карана снова тщательно заметала за собой следы. Однажды им пришлось юркнуть в кусты и затаиться, потому что прямо у них над головами куда-то пронеслись вельмы. Наконец Лиан с Караной снова поднялись на плато неподалеку от развалин и двинулись в сторону горы Тинтиннуин. По-прежнему шел снег, впрочем не такой густой, чтобы полностью скрыть их от глаз преследователей.
— Говорят, эта тропа начинается к востоку от Тинтиннуина. Хорошо бы ее найти! Путь будет долгий, трудный, а зимой особенно опасный. Тропа идет на юг высоко в горах. Она очень старая, и по ней давно не ходят. Если мы как следует запутаем следы или их заметет снегом, нас в этих горах никто не найдет… Как ты себя чувствуешь?
— Отвратительно.
Через несколько часов снег прекратился, и Лиан с Караной увидели, что их преследуют три вельма, отстававшие на пару часов. К полудню вельмы, быстро шагавшие по снегу на своих длинных жилистых ногах, наполовину сократили расстояние, отделявшее их от беглецов. Лиан с трудом поспевал за Караной. От мучительной боли, которой отдавалось в боку каждое движение, у него даже посерело лицо.
— Эта тропа ведет в Баннадор? — спросил он.
— Она идет в сторону Баннадора, — уклончиво ответила Карана.
— Но ты же говорила, что до Баннадора нам не хватит еды?
— Что-нибудь придумаем, — Карана замолчала, понимая, что ее неясные и противоречивые объяснения только раздражают Лиана. «Я веду себя с ним так, как когда-то со мной вела себя Магрета», — подумала она. По этой тропе можно было пробраться и в Баннадор, и в Шазмак, тайный горный город аркимов. Но Карана не имела права выдавать тайну существования Шазмака и намеревалась рассказать о нем Лиану только в самом крайнем случае. Она далее представить себе не могла, что произойдет, если она явится в Шазмак с чужаком. Этого нужно было избежать любой ценой.
К середине дня вельмы вдвое сократили отделявшее их от Лиана и Караны расстояние, но вскоре Карана завела их в холмистую местность, где было очень трудно идти среди усыпанных колючими шипами и покрытых острыми, режущими листьями кустарников. Там беглецам удалось скрыться от своих преследователей. Карана снова начала заметать следы. Ее очень беспокоил Лиан, который так устал, что был не в силах даже стонать, страдая от мучительной боли. Она боялась, что спутник ее вот-вот лишится чувств, но он каким-то чудом держался.
Они подошли к небольшому притоку реки, срывавшейся в ковш водопадом. Карана выбрала путь по каменистому берегу, где быстрая вода смыла снег. Потом они не раз переходили по колено в ледяной воде через реки, стараясь запутать своих преследователей, пересекали разные притоки и прыгали с валуна на валун, так что в конце концов и собака не взяла бы их след. До самой темноты они двигались по берегам речушек, уводивших их все дальше и дальше от тропы, которую они искали.
После захода солнца они остановились, укрывшись от ветра под одним из валунов, которых было немало в тех местах, и навалили в качестве подстилки целую груду колючих веток. Не осмеливаясь развести огонь, они поужинали хлебом, сыром и холодным мясом из запасов Лиана, запивая все это водой. После ужина Карана сразу забралась в спальный мешок, но долго не могла заснуть. Она очень устала и злилась на себя и на Лиана, хотя и старалась этого не показывать. Снова и снова она вспоминала сцену на карнизе скалы. Ну почему же он оказался таким неуклюжим и беспомощным?! Зачем она сама так копалась?! С тех самых пор Лиан старался быть тише воды, ниже травы и во всем помогать ей, но она решительно пресекала все эти попытки. Его появление нарушило душевное равновесие, которого она с таким трудом добилась, научившись управлять своими способностями и обуздав собственные чувства, душевное равновесие, которое так долго помогало ей ускользать от вельмов. На самом же деле никто, кроме нее самой, не был виноват в том, что несколько дней назад она сбилась с пути, заблудилась и укрылась в развалинах, где было так легко отрезать все пути к бегству.
Лиан тоже спал беспокойно и каждый раз, когда просыпался, чувствовал, что Карана не спит и напряженно следит за ним. Может, она ему не доверяет?
Они встали на рассвете, кое-как перекусили припасами из мешка Лиана, едва не обломав зубы о затвердевшее на холоде мясо, и попили теплой воды из фляги Караны, которую та всю ночь держала у себя под боком. Лиан же оставил свою флягу на земле, и вода в ней замерзла. В качестве утреннего туалета Карана пару раз безуспешно попыталась расчесать свои спутанные волосы, но потом махнула рукой и просто сбрызнула их лимонной водой.
— Для меня не обязательно прихорашиваться, — сказал Лиан, нахлобучивая шапку. Непривычный к холоду, промучившись всю ночь от своих ран, он совершенно не выспался.
— Я вспоминаю о тебе, — проговорила, швырнув на землю гребень, Карана тоном, от которого озяб бы и ледник, — только тогда, когда жалею, что связалась с тобой… Разбросай-ка лучше эти ветки, а то они поймут, что мы здесь ночевали.