— Если это касается тебя, это моя проблема, — раздражение оставило след на чертах Дэймона.

Стыд поднимался внутри Доусона, как мерзкий клуб дыма.

— Я не ребенок, черт возьми. Ты старше всего на несколько минут! Это не дает тебе…

— Знаю, — Дэймон потер бровь, словно она разболелась. — Я не хочу относиться к тебе как к ребенку, но, черт возьми, Доусон, ты знаешь, что должен здесь делать.

Ди возникла между ними, держа руки на бедрах, когда повернулась к Дэймону.

— Ты должен доверять в этом Доусону.

Один взгляд на лицо Дэймона сказал, что он предпочел бы сунуть голову в мясорубку.

— Это безумие.

Дэймон шагнул назад, кладя ладони на лоб.

— Ладно. Я понял, тебе… нужно убедиться, что она в безопасности, пока на ней след, и, да, может она и не скажет дерьма, но после ты не можешь избежать риска, что что-то подобное случится снова.

— Я могу себя контролировать, — сказал Доусон.

— О, какого хер…

— Не проси меня бросить ее, пока я даже по-настоящему не узнал ее, — когда слова покинули его рот, его воля была выкована из цемента и заправлена ядерной бомбой.

— Потому что мой ответ тебе не понравится.

Дэймон моргнул, словно был потрясен. И тогда Доусона поразило, что хотя он поступал по-своему большую часть времени, он никогда по-настоящему не противостоял брату. Даже Ди была удивлена.

— Ты не можешь это иметь в виду, — натянутым голосом сказал Дэймон.

— Могу.

— О, ради любви человеческого ребенка повсеместно, ты идиот, — Дэймон перелетел через комнату, встав лицом к лицу с ним. — Ладно, ты "узнаешь ее" и влюбишься, — последнее слово он выплюнул, как если бы проглотил ногти. — Что тогда? Ты собираешься попробовать остаться с ней? Жениться? Заиметь маленький домик, окруженный белым заборчиком, плюс двух тире пятерых детей?

Господи, он не забегал так далеко вперед.

— Возможно. А, возможно, и нет.

— Да, позволь мне узнать, как это решает проблему с ДОД.

Существовал большой шанс, что Доусон сломает перила.

— Это не невозможно. Ничто из этого.

Снова шок пробежал по лицу Дэймона, а потом его выражение ожесточилось.

— Ты рискуешь стать изгоем! Что еще хуже, ты рискуешь своей сестрой, если это случится снова.

— Дэймон, — запротестовала Ди, ее глаза блестели от непролитых слез. — Не выкладывай это на него.

От гнева кожа Дэймона потемнела. Его глаза начали светиться.

— Нет. Он должен понимать, что сделал. Бетани может привести Аэрума прямо сюда. И только Бог знает, что сделают ДОД, если выяснят, что она знает. Так что скажи мне, Бетани стоит этого?

Доусон ненавидел то, что собирался сказать дальше, и, черт, это делало его эгоистичным куском дерьма, но это было правдой.

— Да, стоит.

Когда в понедельник Бетани вошла в класс английского, она находилась в одном шаге от полностью девчачьего психоделического состояния, особенно когда ее взгляд скользнул прямо к доске за ней и уловил Доусона.

Прошлой ночью он позвонил и рассказал ей, что все объяснил Дэймону. Хотя он предъявлял претензии, все прошло хорошо, напряжение в его голосе говорило о другом.

Заняв свое место, она бросила сумку на пол и отважилась посмотреть на него.

— Привет.

Он кивнул в ответ, его взгляд двигался вокруг нее.

— Все будет хорошо.

И это заставило ее нервничать сильнее. Как оказалось, у нее были веские основания. Когда Дэймон вошел в классную комнату, взгляд на его лицо обещал разного рода неприятности. Бетани отшатнулась, когда ее глаза встретились с глазами Дэймона.

Это было как удар ледяного ветра.

Доусон наклонился вперед, обернув пальцы вокруг ее руки.

— Игнорируй его, — прошептал он. — Он в порядке.

Если "в порядке" было щеголять взглядом серийного убийцы, она не хотела бы увидеть, что значило "не в порядке". Она осмелилась бросить еще один быстрый взгляд через плечо Доусона.

Губы Дэймон расплылись в однобокой улыбке, которой недоставало юмора и симпатии.

Сглотнув вопреки неожиданному уплотнению в горле, она тихо проговорила.

— Ладно. Он меня пугает.

Доусон потер ее руку.

— Он лает, но не кусается.

— Это твое мнение, — ответил Дэймон.

Бетани застыла, ее глаза расширились. Прозвенел звонок, и она повернулась к передней части класса. Ох, этот срок будет долгим. Ее затылок горел от взгляда, который Доусон не мог заградить.

Она почувствовала пальцы Доусона на своей спине и расслабилась. Обсуждение класса сосредоточилось на "Гордости и Предубеждение". Любовь была главной темой.

— Что можно узнать о любви из "Гордости и Предубеждения"? — спросил мистер Патерсон, сидя на краю рабочего стола. — Леса?

— Помимо факта, что в прежние времена ухаживания занимали вечность? — отбросив густые локоны с плеч, она пожала плечами. — Я думаю, любовь возможна только если она не находится под влиянием общества.

— Но Шарлотта замужем за деньгами, — аргументировала Кимми, словно там было чем гордиться.

— Да, но мистер Коллинз был идиотом, — сказала Леса.

— Арих идиот, — сказал кто-то другой.

Леса закатила глаза.

— Но выйти за кого-то ради денег — это не любовь.

— Все мысли хороши, — улыбаясь, сказал мистер Патерсон. — Как вы думаете, Остен была реалисткой или циничной натурой, когда доходило до любовной темы?

И тогда глубокий, ровный голос Дэймона сказал:

— Думаю, она показывала, что иногда принимать решения, основываясь на сердце, глупо.

Бетани закрыла глаза.

— Или она показывает, что принятие решений, основываясь на чем-нибудь еще, кончается плохо, — ответил Доусон тем же голосом. — Что настоящая любовь побеждает все.

Ее сердце ускорилось, когда она оглянулась через плечо, встретившись взглядом с Доусоном. Он улыбнулся, и она растаяла.

— Настоящая любовь? — поднял на смех Дэймон. — Вся концепция истиной любви — глупость.

Класс разразился спором, который ушел от темы, но Бетани и Доусон все еще смотрели друг на друга. Настоящая любовь? Это было ей? До встречи с Доусоном, она была в числе сторонников мнения Дэймона. Не верила в сентиментальные вещи.

Глаза Доусона потемнели, превратившись в зеленое попурри.

О, да, происходили сентиментальные вещи.

Когда урок кончился, Доусон подождал, когда она соберет вещи, а потом предложил свою руку.

— Готова?

Осознавая, что все взгляды прикованы к ним, она кивнула.

Дэймон протопал мимо них, врезавшись в плечо брата.

— У меня от тебя голова болит, — насупившись, сказал он.

— А я от тебя весь теплый и пушистый внутри, — ответил Доусон, переплетая свои пальцы с ее.

Его близнец посмотрел на Бет.

— Будь очень осторожна, маленькая девочка, — а потом он вышел через дверь.

У Бет отвисла челюсть.

— Вау.

— Веришь или нет, это приглушенная версия Дэймона, — он провел ее через дверь. Выйдя в коридор, он сжал ее руку, прошептав. — Мы должны рассказать остальным… остальным из нас, кто живет за пределами, ну, ты знаешь.

Страх сбил ее сердце.

— Они примут это нормально?

— Дэймон обеспечит это.

— Правда? — спросила она, покачав головой. — Он не выглядел так, словно поддерживает.

Он ее заверил, но она не купилась.

Когда они приблизились к лестничной клетке один из близнецов — блондинов вышел из двойных дверей и посмотрел на них. Злой близнец — инопланетянин или добрый? Его золотистая кожа побледнела, и, продолжая таращиться на них, он запутался в собственных ногах.

— Он, ух, видит мой след? — прошептала она.

Доусон кивнул.

— В течение дня ты можешь получать некоторые… странные взгляды. Просто притворяйся, что понятия не имеешь почему.

Получать некоторые странные взгляды? Доусон не шутил. Учитель, во время смены класса изумленно уставился на нее. Одна из дам административной поддержки ахнула. И во время физкультуры тренер смотрел на нее так, словно вот-вот получит удар.