— Извини, я не знаю, просто ощущение, — он не мог объяснить этого потому что не был уверен в том что ощущал. — Это не связанно с тобой, клянусь.

Она выглядела так, будто собиралась ругаться, но на удивление не стала.

— Хорошо, ну может… может завтра, мы можем продолжить?

— Да, конечно, — он обхватил ее щеки и поцеловал. — Я позвоню тебе завтра.

Эш собрала свои вещи и ушла. Он откинулся обратно в постель, неожиданно обессилив. Прежде чем он узнал это, он открыл глаза и было уже утро. Черти, он никогда так не вырубался.

Подталкивая себя, он потер глаза и зевнул.

Напряжение в шее и плечах никуда не ушло. Ну, просто отлично.

По дороге вниз он прошел мимо спальни Доусона, дверь была нараспашку, из коридора он мог унюхать розы, что он купил Бетани.

Может, и ему стоит сделать что-то такое для Эш. Погодите-ка.

Деймон толкнул открытую дверь. Очевидно, Доусон не был дома, а он планировал вернуться вчера. Он достал телефон из кармана, но не было никаких сообщений.

— Ди, — он спустился по ступенькам, по три за раз. Она сидела на диване, свернувшись как мячик закутанная в плед. — Ты разговаривала с Доусоном?

— Нет, — она покачала головой, выглядела она уставшей, как собака. — Может, он остался у Бетани.

Всю ночь вместе с родителями, которые дома? Он сомневался в этом. Входя в кухню, он приготовил Ди и себе завтрак. Они ели молча, что было необычно. Ди всегда было о чем говорить.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я чувствую себя разбито.

— То же самое, — и странное чувство в животе, как пучок узлов, продолжало расти и расти. Ничего, что он делал, даже бег, не ослабило этого.

Некоторое время спустя, поздним утром, прямо перед тем как он уже собрался к Бетани узнать там ли его балбес братец, что не позаботился сообщить о том где он, раздался стук в дверь.

Это были офицер Вон и Лейн.

Деймон шагнул назад, даже не говоря. Что-то… что-то ужасное подбиралось к его горлу, через голову.

Офицер Лейн выглядел напуганным.

— Извини, что без предупреждения, но нам необходимо немного твоего времени

Хорошо, они никогда не извинялись до этого. Никогда. Как если бы он двигался в воде, он повернулся к своей сестре. Ее бледное лицо была натянуто. На автопилоте, он встал рядом с ней.

Вон остался у двери, с его острым вглядом. Это был Лейн тот, кто присел кресло и сложил руки вместе.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов о Доусоне.

Его рот стал сухим.

— Зачем?

— Был ли он с девушкой-человеком по имени Элизабет Уильямс — также известной как Бетани и Лиз?

Узлы превратились в кислоту. Если бы ДОД узнало о Доусоне и Бетани? ДОД знало, что Лаксены и люди имели… отношения, хотя это было немного на грани запрещенного — по очевидным причинам.

— Почему вы спрашиваете?

Лейн глянул на Вона и глубоко вздохнул.

— Был ли он с ней вчера вечером?

— Да, — ответила Ди. — Они друзья, почему вы интересуетесь?

— Был инцидент минувшей ночью в Морфилде, — во время паузы всякие ужасные мысли скакали у Деймона в голове. — Мы не знаем, что произошло, но мне жаль, он

ушел. Они оба ушли.

Деймон открыл рот, чтобы заговорить, но его голос пропал. Ушли? В смысле, что они не были там, где ДОД думал, что они были, потому что он не мог иметь в виду ушли навсегда. Он попытался встать, но ноги не слушались.

Его сестра привлекла внимание дрожащим вздохом.

— Он вернется, не так ли? Вместе с Бетани?

Деймон прикусил его десна. Ушли — термин, который люди любили использовать, когда они не могли заставить свой ??язык сказать слово мертвы. Как будто это слово как-то уменьшало удар.

Выражение лица Вона оставалось бесстрастным.

— Оба они были мертвы. Мне жаль

Деймон не мог поддерживать бесполезную задачу дышать. Он закрывался, каждый мускул, каждую клетку. Рев звук, как низкое рычание, заполняло уши. Его зрение потускнело.

— Нет, — сказала Ди, взывая к нему. Ее руки влетели к ее волосам, дергая хаотично. — Нет. Доусон не умер! Мы бы знали. Он не умер, Деймон! Это не так.

Лейн встал, ощутимо неловко, прочищая горло.

— Я сожалею.

Давление в груди нарастало.

— Отведите меня к моему брату.

— Я сожалею, но…

— Отведите меня к телу брата, немедленно, — его голос потряс людей и стекла, но ему было все равно. — И да поможет мне бог, если вы не сделаете…

Он выступил вперед.

— Я сожалею, но тела вашего брата и человека утилизированы.

— Утилизированы… — он не смог даже закончить предложение, тошнота поднималась. Утилизированы, будто не более чем мусор который нужно вынести. — Убирайтесь.

— Деймон, — сказал Лейн. — Нам правда…

— Убирайтесь. Прочь, — он закричал.

Офицеры не могли бы уходить еще быстрее.

Деревянный пол содрогнулся у него под ногами, как закатившийся вопль, сопровождавший его движения. Дом скакал на его основании. Гремели окна. Фотографии попадали со стены, разрушаясь, при встрече с трясущимся полом Мебель опрокинулась и в других местах в доме, больше вещей, падало. Ему было все равно. Он уничтожит все. У него ничего не осталось без брата… Ди. О, Боже. Ди.

Деймон направился к сестре. Но обнаружил, что его ноги не хотели идти дальше.

Он остановился, согнувшись в талии, будучи перевернут волной боли в его нутре.

Не его брат. Он не мог постичь то, что только что произошло. Ты не просыпаешься и все вокруг нормально только, чтобы узнать, что вся твоя жизнь рухнула в считанные секунды.

— Пожалуйста, нет, — шептала Ди. — Нет. Нет. Нет.

Он знал, что ему нужно собраться ради сестры, но ураган образовался внутри него.

Все о чем он мог думать это день на кухне. Он, обнимающий Доусона, это не мог быть последний раз, когда они обнимались. Нет… нет.

Деймон ломал голову. Когда в последний раз, он видел Доусона? Вчера? Он ел миску хлопьев Фрутти лупс. Смеялся. Счастливый.

Последний раз приобрел совершенно новый смысл.

Подняв взгляд, он увидел, что Ди была размыта. Либо она теряет власть над собой или он сам. Плакал ли он когда-нибудь раньше? Он не мог вспомнить.

Она, казалось, покачнулась, и он взметнулся к ней, ловя ее, прежде чем она упала, но затем они оба упали на пол, держа друг друга. Деймон повернул голову к потолку, выпуская неземной рев, который, безусловно, преодолел звуковой барьер, снова встряхивая дом. Окна гремели, а затем выбились на этот раз. Позвякивание падающего стекла разрезало слух, как далекие аплодисменты.

А потом были рыдания Ди. Душераздирающие рыдания ломали ее стройное тело и трясли его. Звук разбивал его сердце. Она продолжала щелкаться и из ее естественной формы, разваливаясь в его руках.

Доусон не вернется. Его брат не войдет в эту дверь больше никогда. Не будет больше марафонов "Призрачный Следователь". Не будет больше дразнилок с Ди по поводу того, кто съел последнее мороженое. И не будет больше никаких споров из-за человеческой девушки.

Человеческая девушка.

Доусон зажег ее, как маяк, который привел Аэрума прямо к Доусону. Это было единственное объяснение. Скалы защищают их и в Мурфилде. Аэрум, должно быть, заметил Бетани…

Никогда в жизни он не ненавидел людей более, чем он ненавидел их тогда.

Печаль и гнев прорывались через него, когда его свет красно-белый загорелся.

Слезы Ди просачивались сквозь связь, ее отрицающий шепот, и боже, он бы отдал свою собственную жизнь в тот момент, чтобы забрать ее боль и потерю.

И изменить некоторые из последних слов, что он сказал своему брату. Ты собираешься нарваться на ее смерть. Почему он не сказал, что любит его? Нет. Вместо этого он сказал то, что сказал. Страдание расщепляло его душу, потонув глубоко, как горячий, зазубренный нож.

Его голова упала на плечо сестры, и он зажмурил глаза. Слезы все еще сочились обжигающе горячие по его теперь светящимся щекам. Свет мерцал вокруг всей гостиной, отбрасывая странные тени двух контуров ютившихся на полу вместе.