Он ободряюще сжал ее. Но как только наши руки соприкоснулись, кружившие под потолком камеры спустились неприятно близко, и этот нежный жест был тут же показан миллионам зрителей.

Сидевший рядом со мной Эдмунд громко заворчал, и в ту же секунду камеры разлетелись, словно напуганные животные.

Почти все места были уже заняты, и только несколько человек еще усаживались в среднем ряду. Откуда-то сверху тут же опустился микрофон и застыл перед королем Атенеа.

Он долго приветствовал собравшихся и представлял членов Совета, после чего перешел к еще более затянутой вступительной речи, и я позволила себе слушать вполуха.

С моего места было невероятно удобно наблюдать за собравшимися. Я видела всех знакомых — от семьи Атенеа, сидевших ниже, до Лизбет, которая теперь была одной из моих фрейлин, сидевшей в рядах Сейдж вместе со своими родителями и немного хмурившейся, слушая короля. Прямо напротив си­дели вампиры — враги и противники, на которых скоро все ­накинутся.

Потому что кто же еще может быть виноват в депрессии Виолетты Ли? Где еще может быть корень этого увядающего дерева?

Я была ни при чем. Никто не обвинит меня — гонца, принесшего плохую весть. Будителя. Ilaea, как называли меня на сей­джеанском.

А еще я думала, как все было бы, если бы каждое движение не транслировалось на весь мир? Что было бы, если бы конфиденциальность была настоящей, а не я, ты и весь Совет? Что бы я почувствовала, если бы могла наклониться вперед, обнять Фэллона за плечи и вдохнуть его запах, не рискуя при этом попасть на первые полосы газет? Все это казалось абсурдным.

Я думала об этом, пока король зачитывал длинный список болезней Виолетты. У меня не укладывалось в голове, каким образом общественное обсуждение поможет ей поправиться.

Наконец с трудом поднялся Иглен, и я заставила себя снова сконцентрироваться. Он перетасовал несколько листов, лежавших на столе, и поднял глаза, словно собираясь зачитать смертный приговор.

— Мне, как покорному слуге своего короля и провидцу, было дано незавидное задание определить силы, которыми обладают наши молодые Героини. Я пришел к немногочисленным выводам и могу представить на ваш суд только факты и предположения. Во-первых, будучи свидетелем того, как она видела покойную королеву Кармен и своего умершего брата, я могу засвидетельствовать, что Виолетта Ли обладает всеми способностями некроманта.

Тишину комнаты разорвал шум голосов и оживленное жужжание камер, которые сновали по залу, чтобы запечатлеть шок на лицах слушателей.

Волна ужаса прокатилась от моего сердца к желудку. Я перевела взгляд от точки на полу, в которую все это время смотрела, на Иглена, чьи глаза были расширены. Он не отвел взгляда, словно пытался передать мне свои извинения.

— Во-вторых, да будет вам известно, между Героинями существует связь, которая превосходит телепатическую, а именно: они разделяют эмоции, воспоминания и опыт друг друга без преград и согласия.

Мои щеки полыхали, и казалось, что в груди у меня зажгли огонь. Наклонившись вперед, я пристально посмотрела на королей первого и второго измерения, пытаясь разглядеть в их лицах признаки удивления или угрызений совести. Но ни один из них не поднял на меня взгляда, оба решительно смотрели на своих подданных.

Да как они смеют? Зачем они это делают? Людям опасно об этом знать!

— И наконец, да будет вам известно, я убежден в том, что у Леди Героини Отэмн Роуз есть дар предвидения, наряду с ее силой пробуждать других Героинь. Причина такой комбинации способностей остается неизвестной, и я рекомендую позволить им развиваться самостоятельно. Более мне добавить нечего. Такова правда, — произнес он традиционное завершающее предложение, понижая голос, а потом, обессиливший, рухнул на свое место.

Я неистово сжимала кулаки, и Эдмунду пришлось сделать не одно грубое замечание, чтобы удержать меня на месте. Я слышала о вероломстве Совета измерений, но это? Озвучить наши способности всему миру! Это была просто глупость.

Я прищурилась и посмотрела на поднявшегося атенеанского короля.

Я считала вас своими союзниками.

— Благодарю вас, Иглен. А сейчас мы послушаем лечащего врача Виолетты Ли…

Его доклад был очень утомительным — длинный монолог о том, как она отказывалась пить кровь, если только ее не заставляли силой. А потом начались поиски виноватого.

— Ответственность за то, чтобы обеспечить ее исцеление от этого злосчастного приступа безумия, без сомнения, лежит на Атенеа, ведь они хозяева и защитники Героинь, — заявил Сейдж, член Совета, с которым я не то что никогда не говорила, но даже никогда его не видела.

Король вампиров даже глазом не повел, но резко возразил:

— Какими бы талантливыми ни были ваши придворные целители, они не пьют кровь. А это ключевой фактор, который нужно учитывать, когда пытаешься понять особенности восприя­тия новообращенного вампира.

— Особенности, которые вы, как видно, тоже не учли, Ваше Величество, — бросила новая жена короля двуликих. — Вы угрозами и под давлением заставили ее подчиняться.

По делегации вампиров прошла волна возмущения, и Атаны и охранники, стоявшие по периметру зала, почувствовав перемену в настроении зала, напряглись и начали незаметно оглядывать сидящих.

Внезапно со скамьи, которая располагалась прямо подо мной, раздался голос:

— Если Ваше Величество позволит, я хотела бы высказаться по этому вопросу.

Принцесса Джоанна, старшая сестра Фэллона и одна из тех, кто отправился спасать Виолетту от вампиров, когда Варны узна­ли правду о ее отце, встала с места и терпеливо ждала разрешения Ллириада. Она, похоже, чувствовала себя спокойно и легко, даже перед такой большой и неспокойной аудиторией. Он кивнул, приглашая ее продолжать.

— Будучи послом своего королевства, я провела две недели во втором измерении до и после обращения. Мне больно от того, что я видела там, и молчать я не желаю. Леди Героиня Виолетта Ли подвергалась серьезному психологическому и физическому насилию. Ее выздоровление мне кажется маловероятным, пока она находится в руках тех людей и вампиров, которые якобы заботятся о ней. В руках королевства и людей, которых мы принимаем сейчас у себя! Такова, — сказала принцесса, повернувшись вполоборота к отцу, — правда.

Майкл Ли вскочил на ноги.

— Вы обвиняете меня в надругательстве над собственной ­дочерью?!

Я никогда не видела Майкла Ли вблизи. Атаны не подпускали его ко мне, и меня удивило, что его допустили к участию в Совете. Мне показалось, что у него черные глаза, которыми он впился в Джоанну, словно пытался просверлить в ней дыру. Она дерзко смотрела на него в ответ.

— Ищите насильника, посмотрите вот на того ублюдка!

Он указал пальцем на Каспара Варна, которого сдерживал другой вампир такого же возраста, но гораздо более загорелый, чем любое присутствовавшее здесь существо с клыками.

— У моей дочери стокгольмский синдром из-за его пыток! Вот что с ней!

— Конечно, как же иначе! Вы никогда не примите наших с ней отношений! — прокричал Каспар через зал, не дожидаясь, пока ему передадут микрофон.

Король Атенеа предусмотрительно поднялся.

— Высказываются серьезные уголовные обвинения, а Совет собрался с совершенно другой целью…

— В любом случае, вы не можете обвинить человека, связанного с Героиней, в том, что он насильник! Это смешно!

Король вампиров тоже встал. Оба монарха слишком быстро обменялись взглядами, чтобы я успела уловить их выражение.

— Конечно, принц обладает неприкосновенностью, из-за которой его нельзя призвать к ответу за убийство моего сына.

Мужчину в красном, который так неожиданно присоединился к обсуждению, я не узнала, но слова эти могли принадлежать только одному человеку — отцу Илты Кримсона.

— Ваш сын был недостойным упоминания подонком, — парировал Каспар. — Это он злоупотребил своими способностями провидца и напал на Виолетту, а не я! А остальные? Моя сестра и лорд Фабиан Ариани изводили ее. И ее бывший, Джоэл, тоже. Все, что делал я, было с согласия…