Охитека с трудом скрыл изумление и испуг. Дочь указывала аккурат на то место, куда его некогда ранили. Да, была царапина – но он помнил, как она болела. Что за?..

- Но сейчас-то ты не в сугробе, - проговорила ласково Ловелла. – Ты с нами. И никто не стреляет ракетами. А бочок еще болит?

- Да, это просто сон, - малышка кивнула. – Больше не болит. Во сне болел.

Охитека встряхнулся. Нашел время впадать в задумчивость!

Вдвоем с Ловеллой они кое-как успокоили дочь и уложили ее снова. Лишь дождавшись, когда малышка уснет, осторожно вышли. Дверь прикрывать плотно не стали. Торшер выключили, но включили такой же в холле номера. Если Алита снова проснется – увидит свет и выбежит из спальни.

Охитека, поняв, что не уснет, направился к бару.

- Не нравятся мне эти сны, - проворчала Ловелла, плюхаясь в кресло. – Мне тоже налей чего-нибудь.

- Не крепкого, - припечатал он, и она насмешливо фыркнула. – То есть – это не первый раз? Были еще сны?

- Были, - жена вздохнула. – Ей постоянно снятся какие-то перестрелки, погони, ловушки. То она где-то застряла, то ее кто-то ищет. Это все после того, как наш дом взорвали! Она ведь видела выпуск новостей. Врач говорит, это впечатлительность, и со временем все пройдет, - она примолкла.

Охитека разлил напиток. Раз уж ей решил наливать слабое – самому тоже не стоило пить крепкое. Да и алкоголь – не выход. Для конца четного оборота хватит и слабого вина.

Ловелла кивнула, принимая стакан. Пригубила задумчиво.

- Оно вначале было редко – всего пару раз, - продолжила, глядя невидяще перед собой. – Потом она вроде как успокоилась, перестала вздрагивать от каждого шороха, цепляться за нас. Я думала – все позади. А оно вдруг возобновилось, и куда чаще, чем прежде.

- Я не знал, - хмуро проговорил Охитека.

- Я надеялась – все пройдет. Забудется, когда Алита придет в себя после всего.

- Странные сны, - заметил он.

- Да ничего странного! – она отмахнулась. – Как раз все закономерно. Увидела в новостях взрыв, поняла, что в нашем доме. Нас не было, она испугалась. Еще и удрала на флайере, несколько оборотов где-то ее носило, - прибавила с досадой. – А позвонила она не кому-то из нас. И даже не отцу. А священнику!

- Токэле можно доверять, - вступился он. – К тому же он – священнослужитель. И не совсем уж чужой нам человек. Мне он в свое время немало помог, да и по сей день мы поддерживаем общение.

- Это я знаю, - Ловелла поморщилась. Отпила еще, покачала головой.

Охитеке показалось – вот сейчас она встанет, пойдет и нальет сама себе чего-нибудь крепкого. Фыркнет презрительно о неуместной заботе. Но нет, осталась на месте.

Ей сны Алиты явно ни о чем не сказали. А вот у него разом ожили в памяти приключения восьмилетней давности. Драки и перестрелки – их в то время было предостаточно.

Правда, подробностей он жене никогда не рассказывал. Да она особенно и не спрашивала. А уж рассказывать, как они с Кэтери сидели среди сугробов, когда из ракетницы взорвали ее дом – так он не самоубийца. У Ловеллы и так начинаются приступы раздражения при всяком упоминании о Кэт. Хотя за восемь лет он видел бывшую товарку по несчастью и невесту считанные разы.

- Тебе стоило рассказать об этих снах, - заметил он.

- Ты все равно постоянно отсутствуешь дома, - отмахнулась Ловелла. – Да и что ты можешь сделать? Станешь караулить Алиту во время сна?

Он вздохнул. Нет, объяснять все как есть – неудачная затея.

- Вэл. Тебе в любом случае стоило рассказать, - мягко повторил он.

Ловелла только рукой махнула. Залпом допила остаток в стакане и сама направилась к бару. Правда, налила того же самого вина, что он открыл.

- Со временем все должно пройти, - устало проговорила она. – По словам врача. В конце концов, не могут кошмары сниться ей до бесконечности. Ей прописали успокоительные капли…

Он кивнул. Не спорить ведь, хоть слова об успокоительных каплях ему и не понравились. Предположение, терзавшее его, выглядело слишком диким. Но если оно верно – от этих капель малышке может сделаться только хуже. Во всяком случае, они способны существенно продлить мучающие Алиту кошмары.

- Я хотел снова посоветоваться с вами, - вздохнул Охитека.

- Вы же знаете – я всегда рад вас видеть, - отозвался Токэла. – И готов помочь, чем могу.

- Не знаю, с чего и начать, - сознался нэси. – Дочке стали сниться сны. После налета на наш дом. Погони, перестрелки…

Он растерянно глядел на сидящего напротив него в кресле жреца. Тот неторопливо разлил наливку, изготовленную послушниками общины, по небольшим стаканам. Взял в руки свой, пригубил.

- Девочка перенесла стресс.

- И врач то же самое говорит! – в другое время Охитека и сам с удовольствием оценил бы напиток – но сейчас мысли были не о том. – Но дело не просто в снах. Алита не знает об этом, но она видит то, что пережил я восемь лет назад. Она видела во сне, как из ракетницы разнесли дом Кэтери. Мы тогда прятались в стороне. И Алита видела себя сидящей в сугробе – совсем как мы тогда. Она видела, как меня пытались скинуть с крыши небоскреба. Пару дней шарахалась от охраны корпорации после того, как мы вернулись с Наваджибига. И ладно бы это! Она видела, - Охитека понизил голос. – Я не уверен, конечно. Но, по-моему, она видела последний день жизни матери. Когда она вылетела через перила моста в пролив.

- Вот как, - Токэла помолчал. – Вы уверены?

- Насчет матери – не уверен. А вот в том, что касается моих приключений восемь лет назад – почти на сто процентов! Слишком много деталей совпадает. Да, для девочки многое выглядит пугающим, и она ощущает себя в этих снах испуганной и беспомощной. Но это как раз объяснимо…

- Необъяснимо, откуда такие сны приходят, - священнослужитель покивал. – Скажите, эти сны стали появляться сразу после ее возвращения домой? Они не идут на спад?

- Вэл говорила – они вроде пошли на спад. А потом возобновились. После нашей поездки к старой фабрике, как я теперь понимаю.

- Что ж, это многое объясняет.

«Так объясните и вы мне!»

Охитека молчал. Желание крикнуть эти слова Токэле было глупым. И продиктовало его беспокойство и непонимание. Сейчас собеседник сам все расскажет. Иначе он вовсе не стал бы выказывать осведомленности.

- Дело в кристаллической пыли, - проговорил Токэла. – Видимо, девочка мала – поэтому на нее пыль повлияла сильнее, чем на взрослых. После первой поездки эффект проявился слабо. А вот вторая усугубила. Вы ведь понимаете – она не просто видит кошмары. Она видит то, что происходило на самом деле.

- Я понимаю. Но почему?!

- Вы пейте, - жрец протянул ему стакан, и Охитека неохотно его принял. – Свойства кристаллической пыли, невзирая на долгие исследования, известны нам еще слишком плохо. Могу сказать, что мистики используют ее для погружения в измененное состояние разума. Они видят нечто, сокрытое от других. Некоторые – прошлое, некоторые – даже будущее. По крайней мере, так они утверждают.

- Мистики? – нэси недоверчиво уставился на жреца. – Насколько я знаю, их организация признана противозаконной. Их преследуют и официальные власти, и храмовники.

- Но это не заставляет их исчезнуть вовсе, - Токэла пожал плечами. – Они существуют – пусть и нелегально, и прячутся по щелям. И продолжают свою деятельность. Нам неведомы их цели – мы не исследуем то, что сами признали противозаконным. Иногда я думаю, что наша категоричность напрасна. Стоило бы изучить несколько лучше феномен – в конце концов, врага следует знать в лицо.

Оба примолкли, когда молодой служитель, зайдя, поставил на низкий столик между ними блюдо с нарезанной закуской и ягодами. Вышел так же тихо, как и зашел.

- Почему их признали незаконными? – Охитека невольно понизил голос.

- Религиозные нюансы, - отмахнулся жрец. – В них вы ответа на свои вопросы не найдете. Одно могу сказать точно: ваша дочь невольно стала жертвой того состояния, в которое мистики вводят себя целенаправленно.