– Ах-ха-ха-ха-ха…
– Гы-гы-гы. Ну, Володька, уели тебя…
Прогноз Марины, нас касающийся, был точен как пророчества ещё не модной здесь Ванги. Зайдя в воду по грудь, сломил сопротивление Ольги и приступил к воспеваемому- трубадурами любви всех стран и народов, сексу в море. Оленьку снова затрясло и она вцепилась зубами в моё правое плечо. Больновато, но терпимо. Есть. Есть таки секс в СССР! Боже, как здорово-то, как охренительно!
Для меня нет разницы – день или ночь. Вижу одинаково хорошо и на порядок лучше среднестатистического человек с «единичкой» по зрению, потому момент когда та самая Марина, дама лет за тридцать с пышными формами и короткой стрижкой, подошла к нашим шмоткам и уселась на мои штаны, отследил, не прерывая совокупления в водах Чёрного моря. Не вполне гигиенично, но зато будет что вспомнить, да и море не так загажено как в 21 веке.
Вынес Ольгу, потерявшую способность соображать, накинул на подругу плащ, усадил на песок.
– Мадам, позвольте взять брюки, – обратился к рыжей бестии Марине, с интересом поглядывающей на мои причиндалы.
– Вам идёт наряд Адама, молодой человек, так и ходите.
– Далее не пытайтесь, мы молодожёны.
– Поздравляю, завидую вашей спутнице. Такой мужчина!
– Бросьте, вон сколько у вас кавалеров неподалёку.
– А, болтуны-теоретики. В отпуске исключительно о работе.
– Ну, значит работа интересная. Раз теоретики, поди какие секретные физики? Формулы на песке чертят?
– Секретные, но не физики. Про кибернетику слышали?
– А як жеж, читаем «Науку и жизнь», от корки прям до корки.
– Мы из Киева, приехали отделом на море.
– Случайно не в конторе академика Глушкова трудитесь?
– Угадали! А вы кем трудитесь?
– Это военная тайна!
Разговор прервала оклемавшаяся Ольга. Запахнувшись в плащ и отыскав босоножки, девушка молча взяла меня под руку и повлекла подальше от Марины.
– Мы в «Радуге» остановились, приходите вечером на танцы, – крикнула та вслед.
– Чего ты перед этой стервой х…м тряс? Не мог сразу трусы надеть?
– Солнышко, да эта, как ты говоришь, стерва, на штанах и трусах сидела. Пока не согнал, не оделся, пришлось трясти.
– Кобель!
– Брось, Ольчик. Я эту тётку в первый и последний раз видел.
– Как же, последний. Небось попрёшься завтра в «Радугу».
– Обидно слышать такие речи. Завтра же возвращаемся в Октябрьское. А нет, завтра не получится, послезавтра поедем, сразу как «починю» особиста, так и рванём до дома до хаты.
– Хочу к тебе переехать, до свадьбы. Но родителям как сказать не знаю.
– Без телевизора не приму, скоро чемпионат мировой по футболу, как жить то без телеящика? Нет, Ольчик, переезжаешь только с «Рубином».
– Ура! Витя, ты самый лучший!
К середине шестидесятых в Советском Союзе жить можно. И неплохо жить, если есть деньги. Пока рубль не растерял покупательной способности и дефицитные вещи можно приобрести, либо в очередях отстояв, либо «дав на лапу» грузчикам или продавцам. Понятно, они в доле с директором, вот оно – зарождение торговой мафии, с которой через полтора десятка лет поведёт борьбу непримиримую товарищ Андропов. Впрочем, поведёт ли? После превращения Горбачёва, пусть и временно, в овощ, думаю заняться Сусловым и Андроповым.
А нечаянное пляжное знакомство с Мариной неплохо бы и продолжить. Но вовсе не с е…льными намерениями, хотя и это запросто могём. Однако тут важен прямой выход на глушковский Институт Кибернетики при Академии Наук Украинской ССР. В общем-то ничего сложного – встретить нечаянно Марину в Киеве, обрадоваться встрече случайной, в ресторан пригласить. Можно и жахнуть женщину для пущего успеха дела.
Только вот что потом? Будь я натовским разведчиком, грёб бы информацию о деятельности Института, но на кой это попаданцу-иновременцу? Хорошо бы перенацелить Глушкова на создание искусственного интеллекта, чтоб программы все на русском языке шли. Тогда, вероятно и не попаду в рабство к новому «Великому Разуму», ибо моё персональное «Слияние и контроль» не встроится в систему, созданную советскими учёными. Это было бы здорово, ведь тормозить прогресс, уничтожая лучшие умы человечества, очень и очень не хочется…
Вернувшись в Октябрьское, сдал Оприяна-племянника и автомобиль, Оприяну-директору. Сергей Борисович обрадовался возвращению товарища Протасова и подсобил с приобретением телевизора. В совхозе я продолжал числиться художником-оформителем на полставки, весь заработок отдавая напарнику и на пару часов в день появляясь в конторе, где пил чай в основном и изредка проводил «сеансы трезвости» с местными алконавтами.
Молдаване закончили обустройство сначала «погреба-бомбоубежища», затем цокольного этажа, перекрыли периметр дефицитными плитами (спасибо Сергею Борисовичу) и принялись возводить первый этаж. По проекту дом кирпичный, так солидней, благо проблем со стройматериалами нет. Строители жили в совхозном общежитии и утром-вечером неспешно преодолевали два километра до «объекта». Хотел уже поселить каменщиков на участке, но сбежавшая от родителей Ольга категорически против – темпераментная штучка оказалась, не может совладать с собой, крики-стоны, все дела, зачем свидетели? Ну и ладно, пускай полтора-два часа тратят молдаване на дорогу, не ГЭС же к съезду партии запускаем.
Зато с переездом мадмуазель Вишневской образовались в дощатой времянке сразу два телевизора «Рубин» последней модели. Ольге родители «по блату» достали, ну а у меня «блат», кабы не круче чем у прокурора района.
От нечего делать скидал за две недели брусовую баню, так сказать, вспомнил молодость, а также навыки и опыт из первой жизни.
Неожиданно в Октябрьском нарисовались аж на двух «Волгах» посвежевший, помолодевший каперанг Колотов с подручными и затравленный парнишка в гражданке не по росту', непринуждённо конвоируемый старлеем Весёлкиным.
Старшина второй статьи Митин утерял печать, которой проштамповывалась какая-то второстепенная хозяйственная хрень в батальоне береговой охраны. И вот, с моей помощью, решили вояки заглянуть в мозги затравленного мальчишки и выяснить, куда он ту печать заныкал, не передал ли агентам ЦРУ. Для виду поизображал сеанс гипноза, но засим лишь вежливо руками развёл: не выходит ни хрена, граждане контрразведчики, уж извиняйте. Не хватало ещё в добровольные помощники спецслужб угодить. Как начнут шерстить подноготную Вити Протасова, мало не покажется. Хотя, по идее можно к бедолаге Митину и «подключиться», врубив на полную «Слияние», но тогда точно из лап особистов не вырваться.
Колотов не особо и расстроился, узнав о неудаче с забывчивым срочником, другое капитана первого ранга интересовало. Отослал фронтовик-орденоносец подчинённых в машины, остались в «процедурном» кабинетике вдвоём.
– Скажи, Виктор, как получилось – не беспокоят больше почки. Прошёл на днях медицинскую комиссию, списать меня собирались, да и сам понимал – всё, отбегался. Но болячки как по волшебству рассосались. Будто и не бывало.
– Игнат Семёнович, не смотри как Ленин на мировую буржуазию. Если б я исцелять умел – давно бы Политбюро лечил. Снять боль внушением, от пьянки закодировать, – могу. Но не более. А что с тобой случилось – не знаю. Вероятно, организм перестроился и послушался хозяина, сам себя исцелил по команде мозга. Говорю же, сила воли чудеса творит.
– Темнишь ты, Виктор.
– Так не дурак, соображаю, что лучше не высовываться. Привезут, допустим, к какому секретарю Центрального Комитета, помочь не смогу, а тот кони двинет. И кто крайний при таком раскладе? Да шарлатан Протасов без медицинского образования! Правда, Семёныч, ну не чародей я всемогущий. А твой случай – не исключаю, что именно я спровоцировал такую реакцию организма. Но ведь могло пойти и иначе, мог и умереть капитан первого ранга Колотов. Понимаешь? А в лабораторию, на роль мыша подопытного категорически не желаю. Ни за какой оклад. Я на массаже и алкоголиках имею такие деньги – обэхээсэсники застрелятся от зависти. Менты и так круги нарезают, понимают, что живу явно не на зарплату художника-оформителя. Благо повязаны здесь все, не даст начальник райотдела, мой пациент, дело шить.
