— Поздравляю, Джейк. Я горжусь тобой, — сказал Дрю, потому как действительно гордился братом.

Джейкоб посмотрел в его сторону и быстро кивнул.

— Спасибо, Эндрю.

Господи, как же хотелось, чтобы семья называла его Дрю. Это имя ему нравилось гораздо больше, чем Эндрю, но в семье никак не прижилось.

— А как у тебя дела, Эндрю? — спросила его мама. — Получается ли поддерживать постоянное количество членов клуба «Непобедимый»?

Дрю чуть не рассмеялся. Несмотря на гордость за свое дело, огромные различия между ним и Джейкобом казались настолько существенными, практически бездной, что невозможно было их не заметить.

— Все хорошо, ма. Спасибо, что спросила.

Она закатила глаза, но на губах играла игривая улыбка.

— «Ма». Когда ты говоришь со мной на таком языке, то кажется, что сейчас дашь мне пять. Складывается ощущение, будто ты разговариваешь с одним из друзей.

Дрю подмигнул в ответ.

— Прости, мам. Дела идут хорошо. Я внедряю эту новую…

— О, Джейкоб, хотел спросить тебя о деле Чарльстона, — перебил отец, и разговор снова официально перешел к Джейкобу.

Дрю не возражал. Ну, почти. Не было между ними точек соприкосновения, что ж тут поделаешь.

Он вернулся к еде, но, когда поднял глаза, увидел, что Шенен смотрит на него с грустной улыбкой. Она сочувствовала ему, хоть и пыталась улыбаться. Дрю видел все в ее глазах. Это, по непонятным причинам, удивляло. Он быстро кивнул невестке, пытаясь показать, что все в порядке.

Хотелось спросить о Джастине. Рассказать Шенен, как тому больно. Дрю был уверен, что парень никому не позволял увидеть свою боль. Конечно, семья знала, что болезнь отца причиняет Джастину страдания, но знали ли они, что и его жизнь перевернулась с ног на голову? Понимали ли, на какие жертвы тот пошел?

Интересно, как бы все восприняли новость об их с Джастином дружбе? Шенен не стала бы возражать. В этом не было сомнений. Джейкоб наверняка решил бы, что Дрю вторгается на его территорию, в его жизнь, в этом тоже не было сомнений. А вот насчет Лэндона не было уверенности. Дрю предполагал, что с парнем не будет проблем, но не знал о нем ничего, кроме того, что он брат Шенен, любит мотоциклы и своего парня.

Дрю окинул взглядом собравшихся за столом. Прислушался, как они говорят уже о другом деле Джейкоба. Что бы они все сделали, если бы узнали, что Дрю бисексуален? Его семья была довольно либеральной. Они хорошие люди, но иногда осуждали что-либо, не вникая в суть. И, скорее всего, не поняли бы, что Дрю могут привлекать и мужчины, и женщины. Они воспринимали мир черным или белым; для них существовали только левые или правые, верное или неверное. Поэтому иногда они противились вещам, которые не являлись ни тем, ни другим.

— Как дела у твоего отца, Шенен? — мягко спросила мама, когда в разговоре возникла пауза.

Дрю мгновенно навострил уши. Пульс участился, а внутренности скрутило узлом.

Шенен ответила не сразу. Джейкоб приобнял ее за плечи. Воздух в столовой загустел. Они ели из дорогой китайской посуды в комнате, уставленной дорогими вещами. За столом, рассчитанным на десять человек, вторая половина которого пустовала. И, на первый взгляд, все в этой комнате было идеально, что по большому счету не имело никакого значения. Главное – это те, кто находился в ней.

— Химиотерапия и рак определенно нанесли удар по его телу. Я не… папа выглядит плохо. Скоро состоится встреча с врачом, так что, думаю, тогда мы узнаем больше, но хороших новостей я не жду.

Джейкоб вытер слезы с ее глаз, притянул ближе и поцеловал в лоб.

Внутри Дрю все перевернулось.

— Он все еще живет с… Прости, не могу вспомнить имя, с твоим вторым братом?

— Джастин, — ответил Дрю прежде, чем Шенен успела открыть рот. — Его зовут Джастин.

Четыре пары глаз уставились на него.

— Я помню с вечеринки, — пожал Дрю плечами.

— Верно, — ответила Шенен. — Я подумывала поговорить с ним. Мне кажется, мы должны больше помогать. Иногда отец остается с мамой, но у нас с Джейкобом гораздо больше пространства. В доме, который они сняли, Джастин спит на диване. Хотела уточнить, может, папе стоит пожить у нас. Мы могли бы нанять сиделку на неполный день, но не уверена, что это правильно. Не хочу, чтобы Джастин подумал, будто я пытаюсь его заменить. Просто… — она покачала головой, и по лицу скатилось несколько слезинок, — …это очень щекотливая ситуация, в которой я не знаю, как себя вести. Никто из нас не знает.

Щекотливая – это еще мягко сказано. Дрю чувствовал, что Джастин будет раздавлен, если они решат, что Ларри поживет с Шенен. Парень воспримет это на свой счет, как будто он лишний. При этой мысли защемило сердце.

Дрю отодвинул тарелку, внезапно потеряв аппетит.

***

Джастин подошел к кухонному столу и сел напротив отца. Тот решал головоломку, сидя в кресле-коляске.

Очень странно видеть его таким. Это же был его папа, который всегда казался глыбой. До того, как они встретились, парень представлял, кем бы тот мог быть – спецназовцем или президентом. А может быть, работал под прикрытием, путешествуя по миру, защищая людей, и поэтому не мог находиться рядом с Джастином.

А когда отец вернулся в жизнь сына, стало неважно, что тот оказался не супергероем из фантазий. Не имело значения, что не находился рядом. Единственное, что волновало – это его отец, и теперь они вместе.

С возрастом многое, конечно, менялось, но Джастин никогда не испытывал к отцу ничего, кроме уважения. Не видел ничего, кроме силы и любви, пока не узнал о Шенен и Лэндоне.

Тогда отец превратился в лжеца, человека, бросившего своих детей.

И Джастин, глядя на папу, изо всех сил старался увидеть что-то кроме болезни, особенно, находясь в середине очередного курса лечения, каждый из которых отражался на отце все тяжелее.

И ежедневно замечал все больше изменений. В последнее время все чаще с ним оставалась Джой. Во время стажировки в ресторане Джастин согласился работать дополнительные дни. Это были короткие смены, но за последние две недели вышло шесть дней.

— Возможно, пойти работать – не самая лучшая идея. Мне жаль, что Джой приходится постоянно заботиться о тебе.

Отец ответил с издевкой:

— Никто не должен обо мне заботиться. Я уже говорил вам обоим, что вполне сам справлюсь.

— Давай не будем возвращаться к этому снова? — вздохнул Джастин. — В твоей ситуации все могло сложиться гораздо хуже, не будь рядом людей, которые заботятся и хотят убедиться, что с тобой все в порядке.

Отец вздрогнул, а затем откинулся в кресле.

— Ты прав. Понимаю, что прав, и знаю, что, вероятно, всего этого не заслуживаю. Просто очень устал сегодня. И плохо себя чувствую.

Внутри Джастина скакнуло беспокойство, как шарик при игре в пинбол.

— Почему? Что-то болит?

Нужно ли бежать к врачу? Черт, может, стоило сказать Нику, что, к сожалению, работа оказалась не самой лучшей идеей. Парень и так чувствовал, что уклоняется от ответственности, но отложенные им деньги тоже не вечны…

— Диарея стала меньше?

— Пожалуйста, давай не будем об этом. Знаю, что ты хочешь помочь, но, — отец застонал, — обсуждать с сыном то, как часто мне нужно посрать, просить помогать мне как можно скорее дойти до туалета… тяжело. И заставляет чувствовать себя беспомощным. — Он покачал головой. — Джастин, у меня рак. Я всегда буду уставать и чувствовать себя плохо. Не хочу тебя волновать. Сам справлюсь.

Руки задрожали, и папа на секунду крепко зажмурился.

Отец никогда не умел принимать помощь и быть уязвимым, а теперь просто не было выбора. Джастин знал, как сильно тот это ненавидел. И не мог представить себя на месте папы. Даже видеть происходящее достаточно тяжело. Как бы справился сам парень, если бы не мог делать все эти действия самостоятельно? Об этом Джастин тоже не хотел говорить.

— У тебя правда рак? Нихрена себе. А я-то и не знал. Это многое объясняет.