Последний акт разбоя окончательно вымотал ее, и она снова исчезла в потайном ходу, думая, что скажет Леопольд и его солдаты по поводу ее пакостей. Она постаралась не шуметь во время своих безобразий, считая, что когда все обнаружится, солдаты еще сильнее перепугаются от того, что все произошло в полнейшей тишине.
Она еще не все закончила, но решила оставить поход в Летний дворец назавтра. Нужно было сделать еще кое-что до возвращения в Цыганский квартал. Нужно было зайти в Храм, причем в сам монастырь.
К счастью, это было самым легким из сегодняшних дел. Адель уже показала ей потайной ход из королевских покоев прямо в Храм. Первосвященница предупредила, что этот ход – только для королевы, которая, в свою очередь, сменит ее в свое время на посту в Храме.
«А станет ли император светским главой Храма, как и всего города, вот что интересно, – думала Шелира, пробираясь по менее знакомому участку тайного лабиринта. – Что он подумает, когда ему скажут, что Храм не может возглавлять мужчина? Конечно, если он не решится на некоторое., самопожертвование.»
Чтобы окончательно добраться до потайного хода, ей пришлось протиснуться в узкое отверстие над шкафом в королевской опочивальне и спрыгнуть в ход сверху. Это мог проделать только молодой и крепкий человек, вроде нее самой – люди по большей части предпочитали пользоваться потайной дверью, не подвергая себя таким мучениям.
В конце хода была толстая дубовая дверь Шелира осторожно отворила ее и оказалась в маленькой комнатке, где имелись только светильник и четыре крюка, на которых висели четыре рясы – серая, ржаво-коричневая, желтая и красная. Принцесса заглянула через глазок в другую комнату. Там находилось изображение Сердца и молитвенная скамеечка, у которой стояла коленопреклоненная фигура в коричневой рясе. Шелира надела коричневый балахон и отворила дверь. Как только задняя стена комнаты отошла в сторону, сестра, молившаяся у скамеечки, встала и быстро протянула руку, чтобы Шелира не бросилась назад.
– Я знаю, кто и что ты, и почему ты пришла, – тихо сказала она. – Меня оставили здесь, чтобы я отвела тебя к твоей бабке. – Она смущенно улыбнулась. Шелира подумала, что ей, наверное, около сорока. Темные седеющие волосы были коротко подстрижены по обычаю Орденов, монахиня носила очки, сквозь которые внимательно рассматривала Шелиру.
– Это часовня для уединенных молитв. Четверо из наших посвящены в тайну, мы посменно дежурим здесь день и ночь, и мы скорее умрем, чем выдадим тайну Шелира вошла внутрь. Дверь бесшумно закрылась за ней. Она мрачно подумала, что не пожелала бы сестре оказаться в такой ситуации, когда придется на деле подтверждать свои слова.
Принцесса натянула капюшон поглубже, чтобы спрятать перемазанное сажей лицо. Мгновением позже обе они смиренно вошли в холодный, пустой коридор храмового монастыря.
Шелира подумала, что она никогда бы не запомнила, кто живет за каждой из этих бесчисленных маленьких дверей, но, похоже, сестра об этом не беспокоилась Она тихонько постучала в одну и что-то прошептала – Шелира не расслышала. Дверь отворилась Сама сестра не стала входить.
– Я буду ждать тебя в часовне, – сказала она – Оставлю дверь открытой, чтобы ты могла ее найти Приходи, когда надумаешь возвращаться. Если захочешь выйти другим путем, я тебе помогу.
Она поспешила прочь, оставив Шелиру у двери в келью.
Если принцесса и сомневалась в целесообразности этого посещения, то все ее сомнения как ветром сдуло, как только она увидела свою бабку. Та выглядела куда лучше, чем в последние несколько месяцев. Все страхи и сомнения, которые она отгоняла от себя, вдруг снова обрушились на нее, и она бросилась в объятия к Адель с тоненьким криком раненого лесного зверька.
Однако все это длилось не более мгновения. Не время было поддаваться слабости, да и у Адель, несомненно, своих забот хватало. После короткого объятия Шелира высвободилась из рук бабушки, беспечно улыбаясь.
– Мы распространяем в городе слухи, что ты умираешь, если уже не умерла, – сказала она, чтобы прикрыть свое смятение. – Хотя Том и говорил с тобой, да и я сама знаю...
– Хотя ты и сама это знаешь, но увидеться со мной для тебя великое облегчение, как и для меня, – ласково ответила Адель. – Ходят слухи, что Аполоновы стервятники настигли тебя во время бегства и ты бросилась в канал и утонула, а Лидана находится в заложницах у императора. Хотя я и знаю, как на самом деле обстоят дела, такие слухи порождают страшные мысли.
Шелира кивнула.
– Я пришла спросить, не нужно ли тебе чего за пределами Храма, и сказать, что я остаюсь. Я в Цыганском квартале, в безопасности, я не могу оставить город на волю этих негодяев, когда есть шанс, что мне удастся что-то сделать. Я свободно могу ходить во дворец, и в Летний дворец тоже, и я намерена использовать это для сбора сведений. – Она подробно описала Адели положение во дворце. Та внимательно слушала. Затем покачала головой.
– Похоже, что Леопольд не может приказывать никому, кроме своих солдат, поскольку черные отчитываются только перед Аполоном. В какое же тяжелое положение он попал! Он же вдвойне бессилен в данном случае.
Шелира кивнула, услышав подтверждение собственным мыслям.
– Как думаешь, сумею я усилить раскол? Чем более разобщены враги, тем лучше для нас!
Но, к ее разочарованию, Адель покачала головой.
– Во-первых, подожди, пока я не обдумаю план. Возможно, Леопольд и так уже настолько бессилен, а раскол зашел так далеко, что мы только впустую потратим силы. Да, мне кое-что нужно в Летнем дворце, если уж ты туда спокойно пробираешься. Я не успела забрать все свои книги, хотя прошлым летом и спрятала их под магическим замком. Эти книги не найдет никто, кроме людей нашей крови, просто не увидит, что это такое на самом деле, и уж никак не сможет унести. – Она криво ухмыльнулась. – Я получила предупреждение. Возможно, мне следует обратить на них больше внимания.
Шелира пожала плечами:
– Ну, если бы запоздалое осознание было предвиденьем, то мы вообще не ошибались бы никогда. Где эти книги и куда их принести?
– У меня в покоях, в малой библиотеке, – сказала Адель. – И если тебе не хочется тащить их по потайным ходам, то принеси в исповедальню, третью справа от Сердца, сама знаешь. Я постараюсь быть там каждый день. Каждый второй том в моей библиотеке – магический, но всем, не принадлежащим к Дому Тигра, они будут казаться книгами по истории или религии. Тупое чтиво, весьма подходящее глупой старухе, которая мнит себя на пороге смерти и не желает, чтобы кто-то забрал их, чтобы поизучать поближе.
Шелира хихикнула.
– Завтра, как только найду, начну переносить их в одну потайную комнатку, – пообещала она. – А оттуда буду понемногу перетаскивать сюда. Или если их будет слишком много, буду передавать с кем-нибудь через исповедальню. Думаю, никто ни в чем не заподозрит женщину, которая придет в Храм с молитвенником. Даже цыганкам нужно порой помолиться.
– Будем надеяться, – сухо ответила Адель. – Хотя я все время сомневаюсь. Что ты скажешь о том воре, который должен был вывести тебя из Мерины?
Шелира презрительно фыркнула:
– Это была идея тетушки Лиданы, не моя. Думаю, и не твоя. Полагаю, до определенного предела ему можно доверять, но он больше треплется, чем дело делает. Не думаю, чтобы ему хватило духу хотя бы тележку с репой из города вывезти. Он думает только о себе, о своей выгоде и славе. Но не о Мерине и не о Тигре.
Ее бабка вздохнула.
– Возможно, ты недооцениваешь его, но он слишком тонкая ветвь, чтобы отягощать ее грузом нашего доверия. Думаю, ты умно поступила, не слишком полагаясь на него. – Она поджала губы, и Шелира поняла, что Адель еще что-то хочет сказать, но медлит. – Я знаю, что ты девочка практичная, – осторожно начала она.
– Хочешь сказать, что поставила ангелов охранять меня? – полушутливо спросила Шелира. Адель видела ангелов и других духов – по крайней мере, так говорили. Шелира никогда ничего подобного не видела даже в раннем детстве, хотя бабка и пыталась указывать ей на являвшихся духов, которые, как считали, гораздо доступнее для малых детей. Заявления Адель часто раздражали королеву, но Шелире было все равно. Если ее бабка и заблуждается, то это никому не мешает, а если нет – то сейчас Шелира была бы не прочь получить помощь от любого создания – ангела, призрака, эльфа, гнома из детских сказок или сильфа с прозрачными крылышками.