—   Мы за три часа можем перенести сюда по воз­духу экипаж.

—   Поздно. С той минуты, как мы бросили якорь, можно в любую секунду ожидать неприятностей. Нас ждет то же, что остальные корабли.

Боланд был настроен скептически.

—   Все это кажется мне совершенной фантасти­кой. Если верить радару, здесь в радиусе пятисот миль нет никаких судов, а сонар показывает, что нет и под­водных лодок. Откуда, во имя господа, они могут прийти?

—   Знай я ответ на этот вопрос, — раздраженно ответил Питт, — я потребовал бы прибавки жалованья... и получил бы ее.

—   Если у вас нет более основательных данных, — сказал Боланд, — мы будем стоять здесь на якоре до утра. А на рассвете начнем подъем «Старбака».

—   Мечты, мечты, — сказал Питт. — К утру «Мар­та-Энн» будет лежать рядом со «Старбаком».

—   Вы забываете, — упрямо сказал Боланд, — что я еще до наступления темноты могу вызвать по воздуху помощь из Перл-Харбора.

—   Можете ли? — спросил Питт.

Боланду показалось, что Питт абсолютно уверен в своих словах, но по нему ничего нельзя было понять.

Выражение его лица выдает только то, что Питт хочет выдать, ничего больше.

—   Адмирал Хантер ответил на ваше сообщение?

—   Мы послали его только на морской частоте, как и вы с лодки.

—   А вам не показалось странным, что адмирал Хантер ничего не ответил на рапорт о том, что «Стар­бак» найден? Вы ведь сами сказали. Мое сообщение с лодки приняли все в радиусе тысяч миль. Почему мы не получили ни единого «Да не может быть!» или «Как там погода?». Почему Хантер или Ганн не потребова­ли подробностей? Весьма вероятно, что ни одно со­общение не прошло, даже деза о сгоревшем подшип­нике.

На этот раз Питт попал в яблочко. Боланд поднял брови, спокойно передвинул один из рычажков на интеркоме и сказал:

—   Говорит коммандер Боланд. Установите связь с Перлом по коду «сухопутный шесть». Дайте знать, как только получите ответ.

—   Есть код «сухопутный шесть»! — донеслось из динамика.

—   Почему вы считаете, что нас не услышали? — спросил Боланд.

—   Ни с одного корабля за исключением «Лили Марлен» не было сообщений. Даже со «Старбака». Разумно предположить, что наши неизвестные друзья не хотят, чтобы мир знал о нашей находке.

—   Если вы правы, они забивают наше вещание.

—   Смело можете ручаться головой, — серьезно ответил Питт. — Это объясняет, почему от гибнущих кораблей не пришло ни одного сигнала. Да, они их посылали, но морская станция на Оаху их не получа­ла. Это также объясняет поддельное сообщение Дю­пре перед исчезновением «Старбака». У наших неиз­вестных друзей где-то поблизости есть мощный ра­диопередатчик. Возможно, на одном из Гавайских островов. Нужна сухопутная база, чтобы поставить достаточно высокую антенну: иначе они не могли бы глушить частоты судовых радиостанций.

—   Коммандер Боланд? — прохрипел голос в гром­коговорителе.

—   Слушаю. Выкладывайте.

—   Пока ничего, сэр. Они подтвердили получение, но не кодом «сухопутный шесть». Я повторил вызов четыре раза. И получил только запрос об отправке со­общения. Не могу этого понять, коммандер. Сигналы на обычной морской частоте проходят прекрасно. Что-то тут не так.

Боланд отключил интерком. Все молчали. «Не­важно, что у нас есть контакт, — думал Питт. — Важ­но, что контакт не с теми».

—   Плохо, — мрачно сказал наконец Боланд.

—   Это ответ на один вопрос. Но что на самом деле произошло с экипажем «Старбака» шесть месяцев на­зад? И, если лодка лежит здесь в полном порядке, по­чему она просто лежит?

—   Русских или любую другую иностранную держа­ву можно вычеркнуть, — сказал Боланд. — Они ни при каких условиях не могли хранить это в тайне так долго.

—   Как ни безумно это звучит, — заметил Питт, — я не думаю, что захват «Старбака» — результат загово­ра или заранее рассчитанный ход.

—   Вы правы. Это звучит безумно, — спокойно от­ветил Боланд. — Не самое легкое дело — намеренно захватить в океане новейшую атомную подводную лодку.

—   Но кто-то ведь сделал это, — возразил Питт. — Мы с Марчем не нашли ни малейших повреждений ни внутри, ни снаружи корпуса.

—   He может быть. Целая армия не может проник­нуть в субмарину. Совершенные приборы обнаруже­ния предупредили бы экипаж заранее. На «Старбаке» сирена способна разбудить мертвого и включается, когда кто-то пытается открыть вентиляционные за­глушки или клапаны. Приблизиться к лодке может только рыба.

—   Но даже современные субмарины не готовы к абордажу.

Боланд не успел ответить: помешал голос из ди­намика:

—   Капитан?

—   Говорите.

—   Сэр, это безумие.

—   Давай, парень, — рявкнул Боланд, — телись!

—   Туман, коммандер. От воды поднимается туман и затягивает всю поверхность, как в старом кино про Франкенштейна. Никогда ничего подобного не видел. В этом есть что-то нереальное.

—   Сейчас буду.

Боланд угрюмо посмотрел на Питта.

—   Что скажете?

—   Я бы сказал, — негромко ответил Питт, — что мы скоро встретимся с ними.

Туман белым толстым одеялом покрывал воду, клубясь от легкого ветра, непрозрачный, сырой, липкий и оттого угнетающий. Люди на мостике напряга­ли глаза, тщетно пытаясь всмотреться в кипящий туман; они боялись чего-то такого, чего нельзя увидеть, коснуться или понять. Влажный покров уже наползал на судно, и видимый свет садящегося солнца стал оранжево-серым.

Боланд утер пот со лба, бросил взгляд за окно рубки и сказал:

—   Кажется, все достаточно обычно: сильно повы­силась влажность.

—   Кроме цвета, ничего обычного, — сказал Питт. Видимости за бортом «Марты-Энн» почти не было. — Высокая температура, время дня и ветер в три узла — вряд ли это нормальные условия для образования ту­мана. — Он стал рассматривать экран радара; смотрел с минуту, то и дело сверяясь с часами, словно что-то высчитывал в уме. — Ни следа движения или рассеи­вания: ветер ничуть не сказался на туманной массе. Сомневаюсь, что старушка мать-природа способна на такое.

Они прошли на левое крыло мостика, два силуэта на фоне своеобразного свечения тумана. Корабль сла­бо покачивался на мягкой тихоокеанской волне. Ка­залось, время перестало существовать. Питт приню­хался. Вначале он не мог сообразить, но потом понял, что гонится за далеким воспоминанием.

—   Эвкалипты!

—   Что вы сказали? — спросил Боланд.

—   Эвкалипты, — повторил Питт. — Разве вы не чувствуете?

Боланд вопросительно сощурился.

—   Что-то чувствую, но не понять, что.

—   Откуда вы? Где выросли? — нетерпеливо спро­сил Питт.

Настойчивость в голосе Питта подстегнула Бо­ланда.

—   Из Миннесоты. А что?

—   Боже, я много лет этого не нюхал, — сказал Питт. — Эвкалипты часто встречаются в Южной Калифорнии. У них особенный запах, эвкалиптовое масло используют для ингаляций.

—   Это не имеет смысла.

—   Согласен, но невозможно отрицать, что сильно пахнет эвкалиптом.

Боланд подогнул пальцы и, не глядя на Питта, спросил:

—   Что вы предлагаете?

—   Говоря по-простому, я предлагаю уносить от­сюда ноги.

—   Точно моя мысль. — Боланд прошел в рубку и склонился к интеркому. — Машинное отделение! Как скоро мы можем сняться?

—   Как только скажете, коммандер.

У голоса из недр корабля был металлический при­звук.

—   Немедленно! — сказал Боланд. Он повернулся к молодому вахтенному офицеру. — Лейтенант, поднять якорь!

—   Поднять якорь! — мальчишеским голосом по­вторил лейтенант.

—   Гидроакустики! Говорит коммандер Боланд. Доложите данные.

—   Говорит Стенли, сэр. Все тихо. Кроме стайки рыб в ста ярдах справа по борту.

—   Спросите, сколько их и какого они размера? — спросил Питт; его лицо застыло.

Боланд молча кивнул и передал запрос гидроаку­стикам.

—   Примерно свыше двухсот, плывут на глубине три морские сажени.