Виррч стоял посреди маленькой, плохо освещенной комнаты. На осыпающихся желто-красных каменных стенах кое-где просматривались обрывки пиктограмм. От мерцающих фонарей по комнате танцевали причудливые тени. Тяжелая деревянная дверь была плотно закрыта. До главного ткача то и дело доносилось тихое бормотание и обрывки чьих-то разговоров. Любой неподготовленный человек легко сошел бы здесь с ума. Но только не Виррч. Он практически сразу догадался, что видения забросили его в Аддерах, монастырь ткачей.

Комната была пуста, но сквозь стены Виррч ощутил приближение трех монахов. В ожидании их появления главный ткач обдумывал, как сообщить братьям последнюю новость.

Он до сих пор не мог понять, как Люцию удавалось прятать так долго.

Наследница – урод. Порченая… Почему же прежде никто ничего не заметил?

Все началось с сообщений испуганных слуг. Они рассказали о девочке-призраке, разгуливающей ночью по коридорам дворца. Только тогда Виррч заподозрил, что от него что-то скрывают, и решил обыскать замок. Главный ткач прислушивался к колебанию нитей, выискивая малейшие нюансы, изменения в привычном звучании. Виррч вел себя точно огромный паук, который чувствует, что муха попала в сеть.

Но главный ткач ничего не нашел. Изменения в дворцовом полотне были настолько слабыми, что даже Виррч затруднялся сказать, отчего они происходят.

Однако его не покидали опасные предчувствия. И, в конечном счете, поиски принесли результаты. Главный ткач нашел блуждающего призрака. Девочка действительно появлялась в коридорах дворца. Крошечное колебание воздуха от ее прохождения сквозь стены было почти незаметно. И хотя с каждым разом Виррч приближался к девочке все ближе и ближе, он все равно не мог ее догнать. Ребенок всегда ускользал. Неудачи разъярили главного ткача, и он удвоил усилия. Но цель только отдалилась от преследователя. Виррчу никак не удавалось выяснить, кто же это.

До того дня, когда шпион подслушал разговор Анаис с врачом, она рассказывала о странных снах дочери. И только тогда главный ткач смог связать все воедино и найти ответ на мучавший его вопрос.

Подобно многим, Виррч не считал нужным постоянно следить за наследницей. Даже желание императрицы держать Люцию взаперти не вызвало у него особых подозрений.

Виррч с самого начала знал, что девочка не настолько болезненна, как говорила Анаис. С другой стороны, главный ткач понимал, почему вокруг Люции столько хлопот и суеты. Необходимо обезопасить будущую императрицу. К тому же Виррч приписывал такую заботу параноидальному страху Анаис за свою единственную дочь – единственного ребенка.

Поэтому он не проявлял к девочке большого интереса, считая, что в этом нет особой надобности. С каждым годом Виррч все реже вспоминал о ребенке. Иногда мысли о Люции приходили ему в голову, но тут же отодвигались на второй план.

Именно уверенность в своем могуществе ввела главного ткача в заблуждение. Виррч даже подумать не мог, что призрак замка и есть маленькая наследница. Приглядись он к Люции повнимательнее с самого начала, необычные способности девочки вряд ли укрылись бы от всевидящего ока маски Истины.

В ту ночь, когда Виррч услышал о необычных снах наследницы, он использовал маску, чтобы найти принцессу. Главный ткач решил узнать, кто же она на самом деле.

Но и проникнув во дворец, он не смог найти Люцию. Девочка оставалась невидимой. Сознание, казалось, ощущало ее присутствие, но прикоснуться к наследнице Виррч не мог.

Гнев его был ужасен. В припадке ярости он лишил жизни трех детей. Порченая под носом, а главному ткачу потребовалось восемь лет, чтобы это увидеть!

Теперь, когда Виррч знал, с чем имел дело, он призадумался. Главный ткач еще ни разу не сталкивался с особым даром, которым обладала Люция. Он понимал, чем это может грозить в будущем. Виррч даже побаивался будущую императрицу, так как не знал, чего еще можно ожидать от нее.

И все же главный ткач не желал признавать поражение. Ему требовались доказательства.

Виррч послал письмо ткачу Сонмаги ту Амаха. Этот человек был советником семьи. Он сумел нанять вора, который пробрался во дворец и заполучил локон наследницы.

Виррч любил выгребать жар чужими руками. Так главный ткач всегда оставался вне подозрений. Если кто-то попытается выяснить правду, то след приведет к Сонмаге ту Амаха. Единственным человеком, который знал о роли Виррча в этом деле, был ткач Сонмаги, Брах.

Осмотрев локон наследницы, главный ткач укрепился в худших своих подозрениях.

Девочка являла собой угрозу, требующую немедленного устранения. Ее способности могли положить конец власти ткачей над людскими душами.

Хорошо, если семья Бэрак и другие известные династии разделаются с девчонкой вместо него. А если нет… Тогда придется принять более жесткие меры.

Дверь распахнулась, и в комнату, шаркая ногами, вошли три фигуры в рваных одеждах. Они не видели Виррча. Для монахов главный ткач оставался мерцающим светом, едва различимым видением, одной из пляшущих по стенам теней. Но братья знали о его присутствии.

– Приветствую тебя, главный ткач Виррч, – гаркнул один из вошедших, чье лицо скрывала маска из коры и листьев. От этого казалось, что у него борода. – Я полагаю, есть новости?

– Не очень хорошие, братья мои, – ответил мягко Виррч. – Но очень важные…

Особняк знатной семьи Колай располагался в императорском квартале в западной части города.

Дом сильно видоизменился с момента постройки. Один из владельцев особняка пристроил к нему крыло, в котором расположилась обширнейшая библиотека. Изогнутую крышу покрывала черная глянцевая черепица. Фасады, выкрашенные в цвет слоновой кости, отличались простотой, единственным Узором были резные деревянные лучи от изображенного под самой крышей солнца. Позади особняка располагались хозяйственные постройки и служебные помещения: флигель для охраны, конюшни и амбар. Перед домом был разбит красивый сад, поражавший своей ухоженностью и строгостью форм. Мощеные дорожки огибали пруд с разноцветными рыбками. В центре сада находился фонтан, украшенный скульптурой. В тени больших деревьев стояли скамьи. Внутренний двор, сад и сам дом окружала стена с единственными воротами. Она отделяла особняк от широких улиц императорского квартала.

Утреннее солнце заливало город. Поэтому даже в квартале богачей стояла духота.

Из окна кабинета открывался прекрасный вид на золотую пирамидальную башню дворца, самого высокого здания в Аксеками. Мисани ту Колай сидела за письменным столом. С самого утра девушка корпела над бумагами, подсчитывая доход от продажи рыбы.

Семья Колай владела множеством рыболовецких судов. Рыбный промысел в бухте Матакса приносил немалую прибыль. Всем в Сарамире было известно, что крабы и омары с печатью дома Колай самые вкусные и восхитительные – правда, они и стоили немалых денег.

Уже два года Мисани вела дела семьи. Так как девушка являлась единственной наследницей, титул Бэрак после смерти отца переходил к ней вместе со всеми предприятиями. Таким образом, Мисани предстояло возглавить и продолжить дело своей семьи.

Вот почему девушка уже несколько часов сидела над бумагами, просматривая счета и подводя итоги, отчерчивала линию в конце каждого документа и аккуратным, но быстрым почерком выводила нужную цифру.

Мисани была невысокого роста, стройная и грациозная. Ее тонкое, бледное лицо нельзя было назвать красивым, но оно невольно притягивало взгляд выразительностью черт. Шелковистые черные волосы, доходившие до лодыжек, Мисани заплетала в тугие косы.

Девушка отличалась необычайной для своих лет сдержанностью и спокойствием. По ее лицу собеседник никогда не мог догадаться, что на самом деле творилось в душе Мисани.

В дверь постучали. Девушка отчертила линию, записала итоговую сумму и лишь затем позвонила в маленький серебряный колокольчик, разрешая войти. В кабинет осторожно проскользнула служанка. При виде хозяйки она слегка наклонила голову, прижав кончик пальца к губам, а другую руку положила на талию. Так служанки Сарамира приветствовали своих господ.