– Легки на помине, – улыбаясь, сообщил он.
– Что же ты, мне код сообщил, а ребятам нет, – укоризненно сказал Комбат.
– Да говорил я им, только у них головы дырявые, вечно забывают.
Дверь распахнулась, и в квартиру вошли два Николая, причем Свиридов тащил в руках ящик водки.
– Так мы едем или ну его? – спросил Крылов, поздоровавшись с Подберезским и Комбатом.
– Сейчас узнаем, – сказал Андрей, доставая “мобильник”.
Крылов с деланным безразличием пошел на кухню, налил себе воды из-под крана.
– Мало ему там воды, – Комбат указал на окно, где уже час, то морося, то усиливаясь, лил дождь.
– Девочки предлагают отложить мероприятие до солнечных времен. Тем более Саша с Геной заняты, а без них мы теряем треть мужского состава. Итого нас осталось четверо. Можно никуда не ехать, хотя Иваныч обещал занятный аттракцион под названием “Купание Комбата в ненастную погоду”.
– Искупаться я могу и в ванне, а вот мясо жалко. Весь рынок обошел, пока выбрал, его жарить на сковороде просто кощунство. Да и мне интересно узнать, не разучился ли я разводить костры в проливной дождь.
Оба Николая по привычке слушали Комбата уважительно, но чувствовалось, что ехать им не хотелось. Подберезский держался свободнее, поскольку сам уже много лет руководил и, можно сказать, никому не подчинялся.
– У меня в духовке есть гриль с вертелом. Это тот же жар от углей, только равномерный, со всех сторон. А в лесу сырость, костер Иваныч разведет, тут я готов спорить с кем угодно и на что угодно, но продержится ли в такую погоду жар от углей?
Комбат был вынужден признать правоту Андрея. Действительно, кое-каких нюансов он не учел. Крылова отправили по магазинам закупать фрукты, зелень и хлеб, которые должны были взять женщины. Комбат с Подберезским разбирались в устройстве гриля, поскольку Андрей в жизни им не пользовался. Свиридов тихо бренчал на гитаре. Они не спешили, впереди был целый день. Крылов пришел и снова исчез. Он решил отогнать на место свою машину.
За стол сели в начале первого. Комбат придирчиво испытал получившееся изделие. Вкус его устроил, а вот запах – нет. Пахло жареным мясом и еще чем-то неживым, а должно было ароматом леса, древесного угля, сосновых шишек.
– Обидно, – сказал он. – Живем в одном городе, а собираемся редко, только если кому-то срочно требуется помощь. А так, пообщаться – раза два-три в году, да и то вечно что-то мешает.
– Ну, Комбат, месяца не прошло, как мы у тебя сидели. Да, перед этим давно не собирались, но, если кто-то в беде, мы всегда придем на выручку.
– Верно, – согласился Комбат. – Давайте выпьем за настоящую мужскую дружбу, – он опрокинул в рот содержимое стопки и с грустью добавил; – А все-таки жаль, я в этом году еще не был за городом, в лесу.
Комбат даже представить себе не мог, что в скором времени его будет воротить от чрезмерного общения с природой.
Анастасия Леонидовна сама толком не понимала, с чего это она так увлеклась рубинами. Желала заполучить драгоценные украшения? Но для этого были другие, более простые пути. Выполняй и перевыполняй указания Волыны, и будут деньги, на которые она сможет купить не только рубиновые, но и бриллиантовые, изумрудные, жемчужные изделия. Да и относилась она к драгоценностям куда спокойней других женщин, рассматривая их скорее как запасной капитал на черный день. Сказывалось-таки тяжелое детство.
Хотела сделать приятное брату? Но Гриша в последнее время явно охладел к идее разработки месторождения, он вынашивал какие-то другие замыслы, причем не обогащения, а бездумной растраты уже накопленного. Женское чутье подсказывало Черняевой, что братец влюбился и, чего доброго, скоро женится.
А может, ей просто нечего делать, вот она дурью и мается? Нет, забот хватало. Тут и исполнение прямых депутатских обязанностей, и проталкивание интересов группировки. Да и от руководства фондом ее никто не освобождал. В общем, крутилась как белка в колесе, который год работала без отпусков по шесть дней в неделю.
Нет, озабоченность Анастасии Леонидовны была сродни творческому азарту художника или кинорежиссера, которому пришла в голову идея и он во что бы то ни стало стремился превратить ее в законченное произведение. Ей осталось немногое; передать Грише наказы Волыны и оказывать по возможности сей авантюре официальную поддержку.
Коровин слегка обалдел от такого бешеного напора сестры.
– Господи, Настя, только этого мне не хватало. Да, я плачу дань уголовникам, был согласен на покровительство Волыны, но добывать рубины хотел сам, без помощи урок. А ты что натворила! Заставляешь меня работать вместе с бандитами, идти на поклон к какому-то мелкому паханчику, контактировать с ним.
– Успокойся, Гриша. Ты так разнервничался, словно тебя на аркане тащат в группировку. А это, между прочим, не пионерская организация, туда не берут всех и каждого, а только людей нужных и проверенных. Всех дел – заплатить этому Матросу деньги. Тебе даже объяснять ему ничего не придется, все объяснят без тебя.
– А что я могу объяснять, если сам без понятия? Ох, не нравится мне все это. Ты темнишь, о чем-то договариваешься с Большой, теперь подключаешь к делу второго уголовника. Боюсь я, Настя, – сказал Григорий Адамович.
– Он боится, – фыркнула Черняева. – Короткая у тебя память, Гриша. Тебе молиться надо на мою помощь, а не бояться. Вспомни, когда ты Сидел без работы и сосал лапу, кто дал тебе денег на собственное дело? А обеспечил железную “крышу” за чисто символическую плату? Лишь один раз ты крупно погорел, когда угробил кучу денег на краткосрочные облигации. Но ты купил их сам, никого не спрашивая. А все, что ты делал с моей помощью, только увеличивало твои капиталы. Так какие у тебя могут быть основания сомневаться?
– Никаких, – честно признался Григорий Адамович. – Сегодня же позвоню этому Матросу.
Он сделал вид, будто сестра его уговорила. На самом деле, как только Волыну убедили аргументы Черняевой, другого пути у Коровина уже не было. Отказавшись, он бы уподобился самоубийце, который, сорвав чеку и бросив под ноги гранату, вдруг восклицает:
– Эй, погоди взрываться, я раздумал.
Он уже стал чем-то вроде одушевленного орудия в руках авторитета, орудия, предназначенного для выполнения конкретной задачи. А как может орудие воспротивиться желанию своего хозяина? Самое большее оно может сломаться. Так и у Коровина осталось лишь два варианта: либо умереть, либо делать, что велено. И дурные предчувствия Григория Адамовича мало кого волновали. А все Тоська! Ну какого черта она вставила свои пять копеек, когда ее об этом уже не просили!
Черняева тоже призадумалась. Всегда так: кажется, учитываешь любую мелочь, а обязательно упускаешь нечто существенное. Как ни крути, а именно Гриша должен убедить Драча отдать им месторождение. Значит, брата придется посвятить в самые мрачные детали операции, а этого она-с самого начала хотела избежать. Н-да, называется сама себя обхитрила. Но все равно пока надо молчать. Поставим его перед свершившимся фактом.
– Ладно, Гриша, еще увидимся перед твоей старательской деятельностью, – сказала она, вставая.
– Угу, – невнятно промычал Коровин, избегая встречаться с Черняевой взглядом.
Он с грустью думал, что и мечты о свадьбе приходится оставить. Полулегальная добыча драгоценных камней первого класса – серьезный криминал, можно лет на десять отправиться хлебать самое невкусное варево в мире. Волына и его кореша отвертятся. Они в тени, на заднем плане, а он по всем признакам главный исполнитель. В ельцинские времена можно было не дергаться, а новая власть наседает, хочет навести в стране хотя бы видимость порядка. Вправе ли он рисковать судьбой Наташи? Значит, снова личную жизнь придется отложить на потом. А ведь в его жизни такое уже было, и не один раз. Вот его первая любовь, а Коровин после завода мчится домой беречь сестру и гонять алкоголиков. К тому же у него вечно нет денег, приходится содержать и себя и Настю, и девушка становится женой школьного приятеля. Вот четвертая или пятая невеста, но Григорий Адамович постигает азы рыночной торговли. Оказывается, мало поставить ларек и договориться с “братками”. Ты еще найди надежного и недорогого поставщика, толковых продавщиц, научись разбираться в отчетности и разнюхай ходы к налоговикам. Пока Коровин учился торговой жизни, девушка навсегда исчезла из его жизни. А вот очередная невеста, но Коровин увлекся одной из своих бредовых идей. Финал известен.
