Тут Евгений отпустил, даже почти оттолкнул ее и неразборчиво пробормотал:

– Погоди, я сейчас.

Черняева почувствовала удачу. На цыпочках она двинулась за вышедшим из комнаты депутатом. Тот щелкнул выключателем и скрылся в туалете.

– И привязывать не надо! – радостно подумала женщина, закрывая дверь на защелку.

Она торопливо собрала свои вещи и под аккомпанемент барабанного стука в дверь выскочила из квартиры.

– Хватит пока Волыне депутата Моссовета, – старалась успокоить себя Анастасия Леонидовна, нервно давя кнопку лифта.

Но в душе нарастал замораживающий сердце ужас.

Всю неделю Григорий Адамович провел в радостных хлопотах. Его деньги и настойчивость сотворили обыкновенное в российских условиях чудо – их с Наташей расписали через три дня после подачи заявления. С детских лет воспитанный атеистом, он решительно отверг Наташино предложение венчаться в церкви, одержав первую и единственную победу в их зарождающихся семейных отношениях. Всем остальным требованиям невесты он подчинился без возражений. Коровин хотел устроить свадьбу в ресторане, однако новые родственники сняли для этого рабочую столовую, где у тещи имелись знакомства.

– Ресторан нас в Москве ждет, – не уставали они напоминать ему.

В столовую набилось больше сотни человек – близкие родственники, дальние родственники, родственники родственников, знакомые, знакомые знакомых. Даже дефективный Валек сумел пристроиться в уголке. Но обошлось без мордобоя, так как стараниями тестя за порядком следили шустрые ребята в милицейской форме. После свадьбы каким-то чудом оказавшийся в этой глуши “Линкольн” отвез молодых домой, и Григорий Адамович в полной мере оценил милые утехи начавшейся семейной жизни.

Его радость омрачали лишь мысли о поездке в Москву. Он хорошо помнил слова Волыны и по сто раз на день то проклинал, то благословлял тот час, когда связался с рубинами. С одной стороны, только благодаря им он нашел такую замечательную жену. С другой – из-за них он может в любой момент оказаться за решеткой. Кое-как Коровин утешил себя мыслью, что милиция безуспешно ищет куда более опасных преступников, и начал собираться в дорогу. Умница Наташа сама предложила родителям выехать через несколько дней после Григория Адамовича, дать ему время привести в порядок квартиру и разобраться с другими вопросами. Правда, тесть заикнулся было, что временно они могли бы пожить в гостинице, но теща тут же осадила его, заявив:

– Ты знаешь, каких бешеных денег стоит в Москве гостиница? Пусть лучше зятек дочке шубку справит, Стоявшая рядом Наташа горячо поддержала мать, хотя и по другим соображениям. С нее хватило своей гостиницы, зачем еще мотаться по чужим.

Прилетев в Москву, Коровин тут же стал названивать сестре. Ее не оказалось ни дома, ни на работе. Григорий Адамович чертыхнулся в сердцах. Без предварительной разведки он боялся ехать в свою квартиру – вдруг засада. Конечно, вероятность этого была ничтожно мала, но, случись такое, Коровин слишком многое терял.

Коровин отправился в магазин, намереваясь забрать из сейфа часть оставшейся наличности, поскольку содержимым его кошелька сейчас бы побрезговал самый жалкий карманник. Он робко, как бомж в салон элитной одежды, шагнул на порог родного магазина и, тихо поздоровавшись, спросил у ближайшей продавщицы:

– Меня не искали какие-нибудь посторонние люди?

– Да нет. Ой, Григорий Адамович, а вы похудели. Знаете, это вам идет.

"Не только похудеешь, но и позеленеешь с такой нервотрепкой”, – подумал Коровин, войдя в кабинет. Он не подозревал, что судьба уготовила ему жестокое испытание…

Рублев крайне редко пользовался лифтом, с необыкновенной легкостью забираясь на шестой этаж. Вот если бы он жил в Америке на сотом этаже небоскреба, тогда, наверное, не стал бы всякий раз ходить пешком. Хотя… Была у Комбата такая черта – чем больше трудности, тем решительнее он стремился их преодолеть.

В этот раз он вышел из квартиры с Дашей, для которой лифт был чем-то вроде столичного развлечения, а не жизненной необходимостью. Пришлось Рублеву составить девушке компанию и вместе с ней зайти в грохочущий железный ящик. Лифт медленно пополз вниз, затем вдруг дернулся, издал скрежет, наводящий на мысль об агонии железного механизма, и встал. Напрасно Комбат жал кнопки – строптивый агрегат игнорировал отчаянные попытки Рублева вдохнуть в него жизнь. Лишь через час вызванные диспетчером лифтеры освободили их из удушливого плена. Один из лифтеров, уже опохмелившийся с утра и оттого пребывавший в отличном настроении, благодушно заметил:

– Странный нынче мужик пошел. Может, ему единственный раз в жизни повезло с такой красоткой наедине остаться, а он возмущается.

И ведь как в воду глядел лифтер, угадал насчет редкостного везения, хотя касалось оно совсем другого дела. Не сломайся лифт, Комбат разминулся бы с Коровиным. Но благодаря непредвиденной задержке Рублев пришел в магазин буквально через минуту после хозяина. А тут еще одна из продавщиц дала маху, на вопрос Комбата сердито ответила:

– Он занят и велел не пускать к нему людей. И хотя остальные продавщицы дружно соврали, будто хозяина нет, заветное слово было сказано. Наметанным глазом Рублев вычислил нужную дверь, и не успели девушки опомниться, как он скрылся за ней. В ярком свете люминесцентных ламп Комбат увидел человека, который на мгновение замер, а потом развернулся и двинулся к черному входу. Незнакомец вполне соответствовал описанию, которое дал Тарзан. Рублев в два прыжка настиг его и ухватил за плечо, готовый второй рукой заткнуть ему рот, если вздумает кричать. Но Григорий Адамович, принявший Комбата за сотрудника милиции, тоже боялся поднимать шум. Он повернул искаженное страхом лицо и жалко пролепетал:

– Вы не имеете права, я ни в чем не виноват.

– Ну конечно, – усмехнулся Комбат. – Виноваты инопланетяне. Они и рубины добывали, и людей стреляли. А ты чист, как голубь мира.

– Стреляли людей?! – невольно воскликнул Коровин. – Но я действительно ничего об этом не знаю. Я только организовал прииск.

– А заодно и банду головорезов. Верно, Матрос, – последнее слово Комбат намеренно выделил, повысив тон.

– Я не Матрос, это ложь! Меня подставляют. Но я могу выдать настоящего Матроса, если вы отпустите меня под подписку о невыезде. Я ведь занимался рубинами, и у меня скоро свадьба. А убивали другие.

– Я не мент, – резко ответил Комбат. – Я хуже. И не беру подписок о невыезде. Из-за поганых рубинов застрелили моего хорошего друга и лишили жизни многих других людей. Я намерен покарать убийц.

– Да-да, конечно, – угодливо затараторил Коровин. – Но только убийц. А я человек маленький, к их делам никакого отношения не имею, Он был жалок и мерзок одновременно. Комбат брезгливо убрал с его плеча руку и задумчиво сказал:

– Допустим, ты не убивал и не отдавал таких приказов. Но ведь ты затеял добычу рубинов, из-за которых кто-то устроил настоящую бойню, и уже за одно это достоин смерти.

Коровина била нервная дрожь. От его слов зависела жизнь близкого и очень дорогого ему человека. Но его собственная жизнь, неземное счастье обладания Наташей были еще дороже. И он заговорил, запинаясь и тяжело дыша:

– Я не хотел заниматься рубинами, у меня были другие планы, но на этом настояла моя сводная сестра. Она высмеяла мои фантазии и сказала, что надо не витать в облаках, а держаться земли. Ей удалось найти исполнителей среди бандитов, она же разработала какой-то план захвата части заказника. А я только набрал рабочих и выполнял некоторые ее поручения.

– Женщина? – удивился Комбат, поняв, что Коровин говорит правду. Если бы он решил врать, то, конечно же, сделал главарем мужчину.

– Она не простая женщина, а депутат городской думы Знаете, какие у них везде связи!

Вопреки многочисленным легендам и поверьям, сердце Рублева не отозвалось внезапной болью, предсказывая беду. Оно билось ровно и мощно.