— А она чего? — прошептала почти неслышно.

— Красота до смерти тоже получается, — вздохнул зверушка.

— Как тебя еще на органы не разобрали?! — удивилась.

— Ко мне не так просто подобраться и разобрать, — возмутился.

— Да? — удивилась еще больше.

— К тебе это не относится, — вздохнул.

Наш тихий разговор был прерван спором мужчин. Те пытались посчитать, сколько же красномордашных невест было — и сколько и кто, соответственно, осталось.

— Сорок две непорочны, чего там, — подала голос и быстро перечислила имена и фамилии тех, кто убежал первыми, пряча лица.

Снова гробовое молчание.

— Вы так хорошо их знаете? — осторожно уточнил папа Алика.

— Так они как дети мне родные! Я их и спереди, и сзади изучил. — на этих словах Феникс закашлялся, но мне по фигу — все помнили мой цвет, значит в посягательствах заподозрить не могли. — И досье, и повадки, и привычки, и…

Тигра осторожно наступил мне на ногу.

Точно.

Про кукол Вуду говорить не стоило.

— Я знал, кого брать в помощники, — довольно заключил фон Буран.

— Я уже говорил, что это мой помощник, — напомнил Алик.

Я повернулась к инквизитору — по ощущениям, должна была быть его реплика, но он продолжал смотреть в сторону и совершенно не реагировал.

Черт. Может я его сломала, там, в допросной?

Эх.

Но грустить долго не получилось. Потому как все вдруг засобирались по домам, в нашем случае, довольно многочисленном, в Академию. И если мы рассчитывали выйти через королевский вход, расчет не оправдался.

— Зачарован на королевскую кровь, — пояснил Алик. — И тех, кто клятву на крови давал — безопасности ради.

Я с тоской подумала про бесконечную лестницу.

Ну и ладно.

И мы пошли.

Арман фон Буран прихватил нескольких слуг и многочисленные сундуки с нарядами. Алик тоже рядом — все равно туда же направлялся, куда и мы со зверьем. Звездочет пробормотал что-то вроде «Я должен убедиться, что этот точно вышел из дворца, а то я за защитный периметр не отвечаю». Ну а королю с королевой просто захотелось прогуляться.

Что уж там захотелось инквизитору с таким каменным лицом я не знала, и на всякий случай обиделась.

Снаружи было тихо и безлюдно — только несколько гвардейцев стояли изваяниями наверху лестницы, да сияли звезды. Огромные. Красивые. Фактически предутренние.

Только сейчас я осознала, сколько всего произошло в эту ночь и насколько я устала.

Я замечталась о теплой постели, долгом сне, далеких солнцах, что так романтично светились на небе… И не заметила первой ступеньки. Нелепо взмахнула руками, будто в попытке взлететь и… начала падать.

Я может и упала бы просто и легко, буквально на следующую ступень, но оказалось, что рыцари еще не перевелись в этом мире. Пусть я и не была прекрасной принцессой — разве что внутри.

Лучше бы перевелись.

Потому что остановить мое падение попыталось трое. Еди, стоявший ближе всех. Блондинчик, что шел чуть впереди. И суровый брюнет, защищавший мои тылы — а может желавший убедиться, как и звездочет, что я выйду, наконец, отсюда.

И их количество и сила инерции превратила всех нас в большой орущий ком, покатившийся прямо вниз.

Не знаю, что думали мои коллеги по катанию, но у меня в голове билась одна мысль — на кого мне упасть. На розового, с его рогом, я была не готова. На Камилла…черт, целоваться опять с этой статуей, чтобы он опять меня в допросную? Раньше я может и хотела — но теперь мне его поведение показалось неприятным. Оставался Алик.

Я начала плавно перемещаться к нему, подставляя под удары о ступеньки нужные части тела.

И, похоже, все кто падал, тоже о чем-то таком думали, потому как и они перемещались.

А в итоге…

Еди упал навзничь. На него — Камилл. Сверху его припечатал Алик, едва избежав поцелуя.

Ну а мне достались камни нижней площадки.

— Б..ть, — сказала я.

— Убери свой рог, — прошипел инквизитор. — А ты — рот. — выговорил он Алику.

«Папабам!» — рухнуло грохотом сверху.

Мы все, постанывая, вскочили и начали осматриваться.

Происходило что-то невообразимое.

Люди наверху орали — да что там наверху, уже в метрах трех, потому как лестница стремительно сокращалась.

Феникс и Тигра ржали.

А в воздухе висели буквы, который кто-то бестелесный и сердобольный прочел, наконец, гробовым голосом:

«Условие выполнено».

— Чо? — спросила я.

— Условие, — любезно проинформировал Еди.

— Выполнено, — подмигнул Тигра.

— И тогда падет заклятье, — продекламировал все еще ржущий птиц, — когда падут: тот, кто из Ада; тот, кто из ученых; тот, кто из Волшебного леса и тот, кто из другого мира.

Опс.

Я поняла, что оба брата на меня смотрят.

— Ну да, — нервно хихикнула, — я не от мира сего.

Не знаю, какие бы расспросы последовали дальше, но нас окружила королевская семья и какая-то челядь. И все норовили меня поздравить и обнять.

Я не сопротивлялась.

Я еще долго не могла сопротивляться, контуженная падением.

— Желание! — завопил король. — Говори свое желание!

— Любое? — спросила ошеломленно.

Все перестали поздравлять и чуть напряглись.

— Ну, почти, — пробормотал король.

— На свой возраст и пол, так сказать, — вздрогнул Алик и отступил немного.

— В рамках разумного, — прохрипел Камилл и отступил еще дальше.

Я же наконец пришла в себя:

— Я хочу….

Все, кажется, перестали дышать.

— Подумать, — очаровательно улыбнулась. — И это пока не желание.

Подмигнула, и, гордо прихрамывая, направилась в сторону карет.

— Нет, я не понял, — Чва-Чва потянулся, отчего вода чуть не выплеснулась прочь, и зевнул. — Ты почему не загадала выйти замуж за ректора?

— С ума сошел, тратить желание на ректора? — я тоже потянулась. — Замуж за него я и так выйду, а тут могу совершить что-то такое…такое…

Бульк.

Крупный пузырь образовался на поверхности и лопнул. Потом еще один.

Еди с подозрением посмотрел туда:

— Насколько я помню, мы делали не джакузи…

Все уставились друг на друга.

А Чва-Чва немного покраснел и тоже уставился.

Независимо.

Вдаль.

Но я решила не заострять внимание. Мне тут про желания надо думать.

Мы лежали в горячей ванне… точнее, вычищенном и подогретом пруду в вольере, и наслаждались заслуженным отдыхом. Который должен был продлиться аж до завтрашнего дня. Ночка выдалась та еще — в общем, спать все рухнули под утро. Так что проснулись поздно, сгоняли каких-то забытых по нашу сторону вольера студентов за обедом, и улеглись отмокать.

— Может, потребуешь свободы всем магическим зверям? — промурчал Тигра.

— Тебя кто-то здесь держит? — удивился единорог.

— Держит, — тот кивнул. — Анжелика. Я должен знать, чем закончится история.

— Вот тогда и освободишься, — я пожала плечами. — Нет, хочется чего-то особенного…

— Тогда замуж за инквизитора? Поверь мне, будет очень особенно, — Феникс подмигнул и продемонстрировал шлепок по заднице.

— Не пойду я за него, вот еще, — поджала я губы, немного покраснев. — Он грубый. И не смотрел вчера даже… И вообще, чтобы я, да за этого…Горбатого могила исправит!

— Та-ак, а чего это мы распалились? — прошептал томно А-аа.

— Влюбились? — довольно улыбнулся Гриф, который в купании участия не принимал, но торчал каменным столбом рядом.

— Ничего я не влюбилась, — усиленно помотала головой. — Я ректора люблю!

— И хорошо, — кивнул Еди. — А то представьте себе — маленькие светловолосые инквизиторы с деб…, то есть живостью Анжелики. Пи…ц королевству! — с удовольствием повторил Еди недавно выученное слово.

Звери заржали, а я невольно залюбовалась мысленной картинкой, которую нарисовало мое живое воображение.

Беленькие…Крохотные…С топориками и хлыстами…

Мечты, как всегда, испортил голубь. Опасливо выронив конверт прямо на мою выступающую над водой мокрую грудь и быстро улетел.