— У меня нет друзей, — продолжил жаловаться Джош по поводу начала учебы в пятом классе в новой школе. В последнее время он только это и делал.

Его нытье продолжалось уже двадцать минут. Я смотрела на часы.

Двадцать минут, которые уже никогда не вернуть.

Двадцать минут, которые вынуждали меня мысленно умолять о терпении. Или смерти. О чем-нибудь, что заставит его заткнуться. Боже мой. Я молча обливалась невидимыми слезами и рыдала.

Вставать раньше семи часов утра, чтобы отвезти Джоша в школу, а Лу в садик, было непросто. Сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится. Моя душа плакала каждое утро, когда раздавался звон будильника, а потом плакала еще сильнее, когда нужно было выползти из кровати, разбудить Джоша и одеться. Поэтому выслушивать в сотый раз его жалобы о несправедливости жизни до обеда было для меня слишком.

Нет, я понимала его страдания. Но эта школа была лучше, чем та, в которую он ходил раньше. А Джош — не считая этого момента — был милым и добрым ребенком, который с легкостью находил друзей. Это у него от нашей семьи. Уверена, через неделю у него появится новый друг, через две он пригласит его домой с ночевкой, а через три забудет, что вообще когда-то жаловался по этому поводу. Он быстро адаптировался, как и Луи.

Но это… это вынуждало меня думать о том, что я порчу ему жизнь. По крайней мере, именно на это он намекал. Что я порчу жизнь десятилетнему мальчику.

Когда бабушка с дедушкой привезли его после недельного отсутствия домой, у него уже было ужасное настроение. Мне стоило знать, что этого и следовало ожидать.

— С кем я буду сидеть за ланчем? Кто одолжит мне карандаш? — восклицал он, как самая настоящая королева драмы. Интересно, где он этому научился?

Начнем с того, зачем ему вообще карандаш? Я купила целую упаковку механических карандашей.

Я не стала задавать этот вопрос, решив, что ему просто хотелось слышать свой голос и любые мои слова будут бесполезны. К тому же, я не была уверена, что не скажу что-нибудь язвительное, и тогда все станет еще хуже, потому что Джош итак в дурном настроении.

— С кем я буду разговаривать? — продолжил он, не обращая внимания на мое молчание. — Кого я приглашу на свой день рождения?

О Господи, теперь он волнуется о воображаемых днях рождения. Интересно, будет очень грубо, если я включу радио громче?

— Ты слушаешь меня? — плаксиво поинтересовался он.

Я сжала зубы и продолжила смотреть вперед, чтобы он не заметил моего недовольного взгляда.

— Да, слушаю.

— Нет, не слушаешь.

Я вздохнула и крепко сжала руль.

— Слушаю. Я молчу, так как знаю, что ты все равно не поверишь мне. Не поверишь, что заведешь друзей, что все будет хорошо и что когда наступит твой день рождения, у тебя будет кого пригласить на него. — Я не стала упоминать о проблеме с карандашами ради нашего же блага.

Джош не ответил, поэтому я спросила:

— Я права?

Он что-то пробурчал.

Прямо как мой чертов братец.

— Послушай, я прекрасно тебя понимаю. Мне тоже было бы страшно выходить на новую работу, где я никого не знаю. Но ты Касильяс. Ты милый, умный, и у тебя всегда все получается. У вас обоих все будет хорошо.

Джош снова что-то пробурчал.

— Я права, Луи? — я посмотрела в зеркало заднего вида будущего воспитанника детского сада, который сидел в детском кресле, и увидела, что он улыбается и кивает.

— Да, — радостно ответил Луи.

В этом ребенке все вызывает на моем лице улыбку. Нет, Джош тоже радует меня, но не так, как Лу.

— Ты переживаешь по поводу садика? — спросила я его. Мы много разговаривали с ним об этом, и он всегда был оптимистично настроен. Я боялась, что Луи начнет плакать, когда я высажу его, но, признаться, это было не в его стиле. Ему понравится детский сад.

Джинни предупредила меня, что я сама разревусь в первый день, но я ни за что не сделаю этого в присутствии Лу. Если я расплачусь, то следом расплачется и он. Черта с два это случится.

Когда я фотографировала его возле дома сегодня утром, то пустила слезинку, но на этом все.

— Нет, — ответил Лу голосом счастливого пятилетнего мальчика. Мне захотелось прижать его к себе и никогда не отпускать.

— Видишь, Джош? Лу не переживает. И тебе не стоит. — Джош опустил голову, а потом прислонил ее к стеклу и так тяжело вздохнул, что я заволновалась.

— Что случилось?

Он покачал головой.

— Расскажи мне, что случилось.

— Ничего.

— Ты ведь понимаешь, что я не успокоюсь, пока не узнаю. Что случилось?

— Ничего, — продолжал упрямиться Джош.

Я вздохнула.

— Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Джош прижал рот к стеклу, и оно мгновенно запотело вокруг губ.

— Я просто думал об отце. Он всегда отвозил меня в школу в первый учебный день.

Черт. И почему я не подумала об этом? В прошлом году у него тоже было плохое настроение в этот день. Хотя и не настолько ворчливое. Понятное дело, я тоже скучала по Дриго. Но не говорила об этом Джошу, несмотря на то, что иногда мне очень хотелось поговорить с ним о брате.

— Он бы сказал тебе, что…

— Бейсболисты не плачут, — со вздохом закончил он за меня.

Родриго был строгий и решительный, но он любил своих детей и был готов ради них на все.

Как и ради всех, кого любил, включая меня. В горле встал ком, и я потихоньку сглотнула его.

Может, я неправильно вела себя с Джошем? Может, стоило быть построже с ним? Я не знала ответов на эти вопросы, и неуверенность грызла мне душу. Моменты, подобные этому, напоминали мне, что я не имею никакого понятия о том, что делаю. И уж точно не представляю, каким будет конечный результат, когда они вырастут. Это пугало меня больше всего.

— В новой школе все будет хорошо. Поверь мне, Джош. — Он промолчал. Тогда я повернулась и посмотрела на него через плечо. — Ты ведь веришь мне?

Он вновь превратился в занозу в заднице и, закатив глаза, произнес:

— О боже, да.

— Иди в жо… попу.

— О-о-о! — обрадовался Лу.

— Заткнись, Лу, — рявкнул Джош.

— Не хочу.

— Успокойтесь, давайте поиграем в «молчанку».

— А давайте не будем в нее играть, — возразил Джош. — Ты нашла для меня новую команду?

Черт. Я почувствовала себя виноватой за то, что даже не приступала к поиску бейсбольной команды для Джоша. Было время, когда я предпочла бы соврать, но не такие отношения мне хотелось построить с мальчиками. Пришлось признаться.

— Нет, но я найду.

Мне не нужно было поворачиваться, чтобы почувствовать недовольство в его взгляде, но он не стал давить на мое чувство вины.

— Ладно.

Мы молча подъехали к школе. Мальчики сидели и выжидающе смотрели на меня, отчего я почувствовала себя пастухом среди овец.

Пастухом, который не умеет пасти.

Я могла только пытаться сделать все правильно и надеяться, что мои попытки окажутся успешными. Но разве это не история жизни каждого человека?

— Все будет хорошо. Я обещаю.

— Мисс Лопес!

Я закрывала бедром дверь машины, потому как руки была заняты сумками из продуктового магазина. Луи уже стоял возле входной двери с двумя самыми маленькими пакетами. Обычно я старалась не брать их с собой в магазин, но в этот раз мне не удалось этого избежать. Салон должен был открыться только завтра, и я была рада, что смогла забрать мальчиков из школы в первый день.

Учитывая то, что ожидания Луи по поводу детского сада явно не оправдались, поход в магазин прошел хорошо; мне пришлось приструнить их только дважды. Джош остановился посреди дороги с полными пакетами и, нахмурившись, обернулся.

— Мисс Лопес! — снова прокричал болезненный, едва слышный голос. Не обращая на него внимания, я направилась к мальчикам.

— Мне кажется, что она говорит с тобой, — прищурившись, произнес Джош, глядя на какого-то за моей спиной.

Со мной? Мисс Лопес? Настал мой черед хмуриться. Я посмотрела через плечо и поняла, почему он так решил. Увидев выцветшее домашнее платье на крыльце симпатичного желтого дома через дорогу, я заставила себя подавить стон.