Слова эти, трогательные по своей простоте, возбудили общее волнение в собрании, и пятьсот человек крикнули в один голос:

— Вперед за веру и отечество!

— Вернувшись в свои провинции, — продолжал оратор, — вы обязаны приготовить народ к этому великому делу. Вы соберете всех субедаров своего округа и объявите им нашу волю.

Что касается нас, Трех и Семи, а также верховного вождя, брахматмы, то мы остаемся в Биджапуре, который до великого дня будет центром действия; сюда вы должны будете доставлять нам все сведения.

Остается сообщить вам еще одно важное решение, принятое нами. Джон Лоуренс, которого мы предупреждали уже три раза, чтобы он прекратил свои гнусные зверства против женщин, детей и людей совершенно невиновных, не принял этого в расчет и словно решил удвоить свою жестокость. Мера терпения нашего переполнилась. Желая дать другим пример, мы решили сначала потребовать его к тайному трибуналу, чтобы он или защитил себя, или выслушал свой приговор. Ввиду высокого положения, занимаемого им, мы нашли необходимым отступить от правила, требующего, чтобы подсудимые были судимы после наведения долгих и тщательных справок. Наказание этого человека, занимающего почти королевское положение, докажет всем, что никто не может избежать нашего правосудия. Я сказал, — закончил администратор Декана, — и да хранят нас Духи Вод!

— Брат Хамед, — начал тогда брахматма, — вот поручение, которое мы хотим тебе доверить: ты отправишься в Велур, у подошвы гор Малабарского берега; там сын нашего брата Анандраена, присутствующего здесь, проведет тебя до Нухурмура, где скрывается Нана-Сахиб. Ты сообщишь принцу о событиях, которые готовятся, и передашь ему наше пожелание, чтобы он присоединился к нам как можно раньше и был готов к важным событиям; затем ты доставишь его сюда вместе с его товарищами, стараясь действовать так, чтобы англичане не захватили вас врасплох. Мы не скрываем от тебя всех трудностей этого дела: ты вынужден будешь избегать хоженых тропинок, днем прятаться, а ночью пролагать себе путь через джунгли по бесконечным болотам и непроходимым лесам. Но так как ты хорошо знаком со страной, мы уверены, что ты успешно исполнишь это поручение и доставишь нам Нана-Сахиба здравым и невредимым. В Биджапуре он найдет такое же надежное жилище, как и в Нухурмуре. Когда ты вернешься, мы посвятим тебя в первую степень в награду за твою преданность.

— Я согласен, брахматма! — отвечал падиал. — Я выполню дело, которое ты мне доверяешь, и думаю, что выполню его с успехом. Прежде чем занять после смерти отца место ночного сторожа в Биджапуре, я двадцать лет ходил вдоль и поперек по джунглям, заготавливая корицу и отыскивая следы, и мне знакомы все уголки этих джунглей.

Негодяй не чувствовал под собой ног от радости; Нана-Сахиб, которого никто не мог найти, будет в полной зависимости от него! Само общество Духов Вод предавало принца ему в руки. Он не знал еще, что вице-король также хотел поручить ему это опасное предприятие; зато он знал, что все усилия, прилагаемые до сих пор, чтобы завладеть вождем восстания, кончились неудачей, и предатель дал себе слово увеличить свои требования ввиду важности услуги, которую он мог оказать англичанам.

В каждом уезде находится туземец — сборщик налогов, известный под названием серестадара; это самый высокий пост, которого может достигнуть индус, и многие добиваются его, так как он дает возможность обогатиться в весьма короткое время. На него назначаются только люди высокой касты, что еще более поднимает их значение в глазах местных жителей. Дислад-Хамед согласился быть шпионом притеснителей своей страны только с тем условием, что ему дадут место сборщика по окончании восстания. Когда он требовал исполнения этого условия, ему не давали формального отказа, но отвечали, что еще нуждаются в его услугах или же что нет вакантного места. На самом же деле его обманывали: ни один из податных инспекторов провинции не соглашался брать к себе на службу человека низкой касты, к которому относились с таким же презрением, как и к падиалу. Негодяй, которого сгубило его чрезмерное честолюбие, вынужден был по-прежнему играть свою гнусную роль; он так опозорил себя, что достаточно было одного слова со стороны агента высшей полиции, чтобы сограждане изрубили его.

«Ладно! Я возьму теперь свое, — закончил он свои размышления, — на этот раз они должны будут дать мне это место, и не в каком-нибудь уезде, а в самом Биджапуре».

Голос брахматмы неприятно вывел его из задумчивости и отвлек от сладостных мечтаний о богатстве.

ТОЛЬКО ЧТО ВЫБРАЛИ ДЕПУТАЦИЮ ИЗ пяти человек, во главе которой находился Анандраен, близкий друг Сердара; эта депутация должна была отправиться в Пондишери, чтобы встретить нового губернатора при высадке на берег и для виду передать ему приветствие трех провинций Декана, но на самом деле предупредить его о решениях, принятых обществом Духов Вод. Передав депутации все необходимые инструкции, брахматма снова обратился к собранию:

— Братья, прежде чем расстаться, я должен исполнить еще одну грустную обязанность. Мы получили достоверное известие, могу сказать — доказательство, что среди нас есть изменник…

— Назови его! Назови! — крикнули сразу сто голосов. — Мы хотим сейчас же совершить над ним правосудие!..

Падиал побледнел, и смущение, овладевшее им, выдало бы его присутствующим, если бы все взоры не были с жадностью устремлены на верховного вождя в ожидании, что сейчас с губ его сорвется имя изменника.

— К счастью, он не принадлежит к сословию жемедаров, — продолжал брахматма, — одновременно с известием об этом мы получили также и перечень всех его злодеяний. Это простой субедар, но лицо, которое знает его имя и имеет письменные доказательства его измены, соглашается выдать его не иначе, как за плату в целое озеро рупий — двадцать пять тысяч франков. Несмотря на то, что Совет Семи имеет полное право распоряжаться, не давая отчета, всеми богатствами общества, мы все же сочли нужным узнать ваше мнение прежде чем согласиться на выдачу такой большой суммы. Предложение это сделал нам один из агентов европейской полиции в Калькутте, которому случайно попалась записная книжка директора полиции; там он нашел имя изменника и число жертв, казненных по его доносу, — их свыше тысячи пятисот человек!..

Ропот гнева и ужаса пробежал по всему собранию. Со всех сторон послышались многократные крики: Мщение! Мщение! Смерть клятвопреступнику! Да погибнет он! Подвергнуть его трем пыткам — водой, железом и огнем!..

— Хорошо, — продолжал брахматма, — через несколько минут мы узнаем имя негодяя, который решился изменить своим братьям, отечеству и богам…

При этих словах Дислад-Хамед, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, вынужден был прислониться к одной из колонн зала, позади которой и спрятался… Но тут же понял, что малейшая неосторожность может привлечь к нему внимание всего собрания; сделав усилие над собой, он с необыкновенным присутствием духа принялся кричать вместе с другими: «Мщение, мщение!». Затем, чтобы придать себе беспечный вид, сел на корточки, как и все присутствующие.

Брахматма продолжал:

— Этот англичанин, который совершенно случайно вступил в контакт с одним из членов Тайного Совета, принадлежит к чинам личной охраны вице-короля и был послан в Биджапур по случаю приезда сюда сэра Лоуренса, чтобы заранее удостовериться в состоянии умов здешнего населения и подготовить, если возможно, манифестацию в честь своего господина. Он остановился в белатти-бенгалоу (караван-сарай для путешественников), где и ждет нас; нам достаточно привести его сюда, соблюдая необходимые предосторожности, и мы узнаем, кого должны наказать с примерной строгостью… Каково бы ни было общественное положение виновного и положение его семьи, он умрет после трех родов пыток, а тело его, лишенное погребения, будет брошено в джунгли на съедение нечистым животным!