«Пламеннее солнца сердце человека…»
Пламеннее солнца сердце человека.
И душа обширней, чем небесный свод,
И живет от века до иного века,
Что в душе созреет в урожайный год.
Как луна, печальна, как вода, текуча,
В свете переменном зыблется мечта.
Пусть ее закроет непогодой туча, —
Сквозь века нетленна, светит красота
«Стремит таинственная сила…»
Стремит таинственная сила
Миры к мирам, к сердцам сердца,
И ты напрасно бы спросила,
Кто разомкнет обвод кольца.
Любовь и Смерть невинны обе,
И не откроет нам Творец,
Кто прав, кто нет в любви и в злобе,
Кому хула, кому венец.
Но все правдиво в нашем мире,
В нем тайна есть, но нет в нем лжи.
Мы — гости званные на пире
Великодушной госпожи.
Душа, восторгом бесконечным
Живи, верна одной любви,
И, силам предаваясь вечным,
Закон судьбы благослови.
«Предвестие отрадной наготы…»
Предвестие отрадной наготы
В твоей улыбке озаренной встречи.
Но мне, усталому, пророчишь ты
Заутра после нег иные речи.
И я скольжу над вьюгой милых ласк
Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям,
И, не спеша войти в святой Дамаск,
На перекрестке медлю за куреньем.
Ты подожди, прелестница, меня,
Займись хитросплетенною косою.
Я в твой приют войду на склоне дня,
Когда поля задремлют под росою.
А ранним утром мне расскажешь ты,
Смущенная, наивно хмуря брови,
Что предвещают алые цветы,
О чем пророчит знойный голос крови.
«О чем щебечут птицы…»
О чем щебечут птицы
Так звонко по весне?
Какие небылицы
Рассказывают мне?
Забавно, словно в сказке
О чем звенят ручьи?
Чьи шопоты и ласки
Перепевают, чьи?
Ответа мне не надо.
Ответ я знаю сам.
Душа беспечно рада
Веселым голосам.
Под всякою личиной
Я узнавать привык
Любви, всегда единой,
Непостижимый лик.
«Насладился я жизнью, как мог…»
Насладился я жизнью, как мог,
Испытал несказанные пытки,
И лежу, изнемогши, у ног
Той, кто дарит страданья в избытке.
И она на меня не глядит,
Но уста ее нежно-лукавы,
И последнюю, знаю, таит,
И сладчайшую чашу отравы
Для меня. Не забудет меня,
И меня до конца не оставит,
Все дороги последнего дня
Нежной лаской своей излукавит.
«Душа моя, благослови…»
Душа моя, благослови
И упоительную нежность,
И раскаленную мятежность,
И дерзновения любви.
К чему тебя влечет наш гений,
Твори и в самый темный день,
Пронзая жуть, и темь, и тень
Сияньем светлых вдохновений.
Времен иных не ожидай, —
Иных времен и я не стою, —
И легкокрылою мечтою
Уродства жизни побеждай.
«Гори, гори, моя любовь!..»
Гори, гори, моя любовь!
Я не боюсь твоих пыланий.
Светлее воскресайте вновь
Вы, сонмы яркие желаний!
Ты погасай, моя тоска,
Хотя б с моею вместе кровью,
Стрелою меткого стрелка
Сраженная. — моей любовью.
Мне стала наконец ясна
Давно томившая загадка.
Как прежде, смерть мне не страшна,
И жить, как никогда, мне сладко.
Amor
Тринадцать раз в году больная,
Устала я от жизни этой.
Хочу лежать в гробу нагая,
Но не зарытой, не отпетой.
И будет гроб мой — белый мрамор,
И обовьют его фиалки,
И надпись золотая: AMOR
У ног на черном катафалке.
Поставят гроб в высокой башне,
В торжественном большом покое,
И там ничто тоской вчерашней
Мне не напомнит про былое.
Аканты легких капителей
И своды голубой эмали
Меня закроют от мятелей
И от тревожной звездной дали.
Увижу в полночь сквозь ресницы
На ступенях алмазных лестниц
В одеждах алых вереницы
Блаженных Элизийских вестниц,
И отроков в крылатых латах,
Превосходящих блеском солнцы,
На страже у дверей заклятых
Чеканенной тяжелой бронзы.
И мне к челу с венчальным гимном
Рубиновая диадема
Прильнет, и фимиамом дымным
Упьюсь я, как вином Эдема.
Улыбкой слабой дрогнут губы,
И сладко потеплеют чресла,
Когда серебряные трубы
Мне возвестят: Любовь воскресла!
И запылает надпись: AMOR,
Пасхальные зажгутся свечи,
И встану я, и белый мрамор
Покину для последней встречи.
