— Полегче! — она снова поморщилась и с трудом ухмыльнулась. — Ха! Похоже, они целили не в меня.

— Похоже, тебе от этого не легче, — ядовито передразнила Флора, разглядывая бок Аш. Ее нос почти скрылся под полой подлатника, пар дыхания коснулся кожи Аш, заставил ее напрячься.

— Герцогине делать нечего, как пачкать руки по госпиталям?

Аш только сейчас заметила, что Флориан сопровождали дамы, не принадлежавшие к отряду. Джин Шалон фыркнула: все фрейлины явно готовы были поддержать Аш.

— Именно. У меня здесь пациенты. И в Сен-Стефане, и в госпиталях двух других аббатств. — Флориан усмехнулась. — Я оставила командовать там Бланш; тебе еще повезло, что имеешь дело со мной.

— Еще бы… бля! Не надо!

— Я проверяю, целы ли ребра.

Аш сама видела воспаленное красное пятно величиной чуть не с обеденную тарелку под левой грудью. Она попробовала шевельнуться: теперь уже можно было различить отдельные источники боли — бедро, подмышка, мышцы груди и — только сейчас заметила — нижняя часть горла.

— К вечеру раскрасит во все цвета радуги, — предсказала она собственную судьбу.

Флора распрямилась, уселась на докторский сундучок, выполнявший обязанности скамейки (столы и стулья давно сгорели в каминах), и задумчиво постучала себя грязным пальцем по зубам.

— Легкие целы. Может, трещина в ребре…

— И не удивительно, босс, — подскочил Рикард, все еще закутанный в жакет, ливрейную куртку и подбитый мехом полукафтан. Он даже капюшон не снял, а только сдвинул со лба, хотя в очаге здесь пока горел огонь. — Взгляните-ка!

Он за плечи поднял вверх кирасу Аш, вместе с набедренником и боковыми пластинами. Набрюшник, пристегнутый к нагрудной пластине, блеснул отраженным светом.

— Язви его! — восхитилась Аш, проведя пальцем по закаленной стали. По изгибу пластины разбегались трещины, словно по льду, разбитому камнем. Она жестом приказала парню развернуть панцирь. На внутренней стороне нагрудника его менее прочная сталь выпячивалась внутрь как раз на уровне ребер. Рука Аш сама собой потянулась потрогать синяк.

— Раскололо, черт его возьми! И набрюшник, и кирасу! Двухслойную сталь раскололо, ни хрена!

Сталь отражала бледную синеву зимнего неба за окном. Аш медленно стянула перчатки и попыталась запахнуть камзол. Флора перехватила ее левую руку, ощупала, не осталось ли каменных осколков. Аш со свистом втянула в себя воздух, любуясь миланским нагрудником в руках у Рикарда.

— Этого ни один оружейник не выправит! Милый Зеленый Христос на Древе, во везет мне в этой войне! Пресветлый святой Георгий!

— Оставь в покое своих солдатских святых, — негромко цыкнула Флора. — Тут больше подходит святой Иуда! Тильда, мне понадобится белый орех и настой солодки. А руку обмойте вином. Перевязывать не надо.

Фрейлина присела в реверансе, явно позабавив Флору. Джин Шалон перехватила взгляд Аш и снова фыркнула, на сей раз неодобрительно.

— Герцогиня-племянница, — с намеком проговорила она, — не забудьте, что в полдень вас ожидают на совете.

— Право, тетушка, мне кажется, это я ожидаю к себе совет!

Джин Шалон покраснела:

— Разумеется, мадам.

— Разумеется, мадам, — издевательски передразнил Рикард вполне разборчивым шепотом.

Флора расслышала и немедленно переключилась на него:

— Живо снимай с нее остальное железо. Тильда, где настой?

Человек, лежавший на тюфяке подле очага, приподнялся. Аш узнала Эвена Хью. Невероятно грязный, тощий как скелет уэльсец, над бритой макушкой которого торчали кончики кошачьих кишок, использованных Флорой вместо шелковой нити, все же умудрился ухмыльнуться своему командиру.

— Эй, босс, лучше не давайтесь ей в руки. Она не столько лечит, сколько калечит. Ей, небось, враг платит за наши муки!

— Немедленно ляг, Эвен Хью, пока я не наложила еще пару швов на твой толстый уэльский череп!

Откинувшись назад, уэльсец улыбнулся Флориан и пробормотал:

— Отряд у нас что надо. Вот что значит толковый босс! Завербовала в лекари герцогиню! А сама командует целой армией. Да крысоголовые мигом сдадутся, как прослышат!

«Если бы!» — подумала Аш и увидела отражение своей мысли на лице Флориан.

Она протянула обе руки пажам, снявшим с нее наручи, налокотники и манжеты, потом, морщась от боли, стянула подлатник на пояс и стояла, поеживаясь, пока Флориан обрабатывала спину.

Наконец женщина-лекарь выпрямилась:

— Не знаю, на что ты упала, но латы спасли тебе жизнь. Найдется рубашка на перевязку? Перетяну ребра. Будет неудобно, будет больно, жить будешь.

— Спасибо за сочувствие… — Аш скрипнула зубами, от едкого настоя саднило кожу. — Рикард, броню в оружейную. Скажешь им, мол, боссу нужен новый нагрудник и набрюшник. Пусть покопаются в запасах, предоставляю им полную свободу, но чтоб готово было еще вчера!

— Да, босс!

В этой части комнаты было светло, но остальные окна плотно закрывали ставни. Нагретые на окне кирпичи, подсунутые под одеяла, плохо помогали бороться с промозглой стужей. Раненые беспокойно метались на тюфяках, одни громко стонали, другие что-то бормотали в бреду. У некоторых воспаленные, грубо стянутые швами раны оставались на виду, но больше видно было окровавленных бинтов. Лишь несколько человек сидели, занятые игрой в кости, спорами или чисткой снаряжения, и те по уши закутались в одеяла.

Аш прищурилась, силясь рассмотреть что-то в полумраке:

— У тебя здесь вдвое против вчерашнего. На стенах все было спокойно. Обстрел?

Флора окинула свои владения коротким взглядом:

— Дай сообразить. У меня здесь раненых двадцать пять человек. Трое умрут, шок и потеря крови, я ничем не могу помочь, еще у одного вонючая рана, и у одного в ране яд. Сломанные ключицы, ребра и руки заживут. Насчет парня с проломленной грудью не уверена. Бальдина извлекла стрелу у одного из людей Лоэкта; его пока нельзя переносить. Еще десять с ожогами: греческий огонь. Эти выживут.

Она ни разу не заглянула в заметки на пергаменте, торчавшем из-под крышки сундучка.

— Здесь больше двадцати пяти.

— Двадцать человек с солдатской лихорадкой, — заявила Флора, подчеркнуто невозмутимо встретив взгляд Аш и не обращая внимания на то, что собеседница шипит от боли. — Дизентерия, — пояснила она, уверенной рукой накладывая бинты. — Аш, я предупреждала их, чтобы не хоронили трупы у колодцев. Земля тверже камня. Я говорила им устроить выгребные ямы на пустыре за кузницей. note 91 Они же срут, где придется! В аббатстве у меня есть случаи дизентерии среди горожан. Больше, чем вчера. А вчера было больше, чем позавчера. Стоит только начаться…

— А как с припасами?

— Не хватает свежих трав. Даже в мирных аббатствах не хватает лечебной мяты, золотарника, горького салата, «соломоновой печати»… Бальдина и ее помощницы дают настой ромашки при болях да майоран при растяжениях — вот и все. — Флора вскинула глаза на Аш: — У меня ничего не осталось. Мы делаем перевязки, накладываем швы… — она сухо улыбнулась. — Мои девушки промывают раны лучшими сортами бургундских вин. Наконец-то им нашлось применение.

Аш с трудом натягивала на плечи камзол. Рикард подал бригандин, принесенный одним из пажей, помог ей просунуть руки в проймы рукавов.

— Мне надо идти, — сказала Аш, — пока меня не сочли убитой. Дух войска — превыше всего!

Флора уже склонилась над раненым, у которого челюсть была рассечена рубящим ударом.

— Мне еще надо закончить обход. Увидимся во дворце. После захода солнца.

— Да, сэр… — Аш улыбнулась и, чуть покачиваясь, но в общем довольно уверенно двинулась к выходу.

На первом этаже ее встретил запах крахмала из ароника и клубы горячего пара. Женщины с распаренными руками, подоткнув юбки, склонялись над тазами, громко перекликаясь и перекидываясь грубыми шутками. Аш остановилась за спиной у Бальдины, увидев в дверях Антонио Анжелотти. Итальянец держал в руках пожелтевшую полотняную рубаху и, кажется, готов был разразиться горячим потоком жалоб, но осекся, заметив ее ушибленную руку.