— Расписок не было. Была тетрадь. Петя ее «бухгалтерией» называл. Так и говорил, «моя бухгалтерия». Только тетрадь эту милиция забрала.

Странно, никакой «бухгалтерии» я в деле не обнаружила. О ней даже не упоминалось.

— Зойка эту женщину знает, — продолжила Тамара Федоровна. — Она ее к Пете и привела.

— А кто эта Зойка?

— Она джинсы женские продает. Бывшая потаскушка Петькина.

— Вы хотели сказать невеста.

— Какая там невеста? Потаскушка.

— Хорошо, не важно пока. И что она, эта Зоя? Вы с ней говорили? Пытались узнать, кто был должен вашему сыну?

— Не говорила. Разве она мне скажет? Да и не смогу я ничего доказать.

С Зойкой-стервой разговаривать пришлось мне. День был не базарный, Зойка томилась от жары и безделья в своем ларьке, когда я нарисовалась перед ней с удостоверением следователя. Помня данную Тамарой Свинарчук характеристику, я пояснила причину своего прихода и на всякий случай добавила, что я, мол, человек хороший, но ненавижу, когда мне врут. Поэтому, если почувствую неискренность, я ее убогую лавчонку подведу под штраф, закрою и вообще разнесу, так что от нее следов не останется. Сил и связей хватит. Сказанное было не слишком законным… Но что мне было делать? Сверху палило солнце, снизу жарил асфальт, ноги болели, голова раскалывалась, и так хотелось окунуться с головой в прозрачное прохладное море. Как я жалела, что отказалась поехать с родителями!

Короче, палку я перегнула. Зойка вдруг расплакалась, и мне пришлось в срочном порядке менять кнут на пряник.

— Я ничего не скрывала, — продолжала всхлипывать Зойка, когда я немного ее успокоила. — На все вопросы ментов честно ответила. После того как Петра убили…

— Дело о его смерти взято на доследование. Возникла необходимость кое-что уточнить. Поэтому вам придется еще раз все вспомнить.

Отхлебнув из бутылки кока-колы и закурив сигарету, Зоя рассказала, что женщину, занявшую у Свинарчука деньги, звали Натальей Подвысоцкой. Зоя познакомилась с ней на дне рождения у подруги, а когда у Подвысоцкой возникла нужда в деньгах, она пришла к Зое и спросила, не знает ли та, у кого можно взять кредит. Ну а Зоя посоветовала обратиться к своему бойфренду Свинарчуку. Дал ли он Подвысоцкой деньги, а если дал, то на каких условиях, Зоя не знала. Свинарчук действительно ни с кем не любил трепаться про свои денежные дела. Зато Зоя была в курсе, что примерно через месяц после смерти Петра Наталья выехала на ПМЖ за границу.

Надо ли говорить, что и о Подвысоцкой во всех трех папках дела не было сказано ни слова.

— Вы точно помните, что говорили о Подвысоцкой следствию?

— Ну конечно. Не только говорила, но и писала.

— Вот как, значит, писали.

— Ну да! Честное слово! Могу перекреститься, если хотите.

— Да сидите вы, верю.

Пообещав Зое, что, когда у меня сотрутся джинсы, новые я обязательно куплю у нее, я пошла в областной ОВИР. Только там, разбирая заполненные рукой Натальи Подвысоцкой анкеты, я поняла, что день прошел не напрасно — я нашла то, что хотела найти. Я нашла связь!

Наталья Подвысоцкая и Никита Милаев были одногодки. Они ходили в одну и ту же школу. И это еще не все! Они были соседями! Позже, став взрослой, Подвысоцкая переехала, но в то время, когда она жила с родителями, она была соседкой Милаева. У родителей Никиты была квартира номер двадцать девять, у Подвысоцких — одиннадцать. В одном доме.

Связавшись с Пиночетом и доложив ему, что не зря хожу к банкомату за зарплатой, я отправилась домой. Закончился еще один рабочий день. Дома меня ждал прохладный душ и отдых. Возле дома — старший лейтенант Суббота, о чем мне было сообщено по SMS. Я привыкла к его приходам и перестала раздражаться по этому поводу. Может, так в самом деле было лучше. Тем более что Суббота действительно старался как можно меньше мозолить мне глаза. Вылезая из маршрутки, я подумала, что в холодильнике пусто и надо будет послать старшего лейтенанта в магазин за продуктами. Не все ему на компьютере играть. Пусть и он пользу приносит.

Если у вас возникнет надобность что-нибудь спросить, не важно что, например, как пройти в библиотеку, а на вашем пути будут стоять две молодые женщины — моя сестра Нина и я, — то в девяноста девяти случаях из ста вопрос будет задан именно ей. Нина — яркий тип бывалой, опытной женщины. Не в смысле потасканной, прошедшей огонь и воду, а именно опытной. В самом лучшем значении этого слова.

Даже не знаю, откуда это у нее. Вроде бы и старше меня всего на два года, и жизнь ее никак не трясла, не мучила — окончила школу, выучилась на бухгалтера. Я-то хоть пять лет в университете проучилась в другом городе. А она?.. И все-таки по сравнению с ней я выгляжу глупышкой. Мужа себе она такого же выбрала: живот круглый, щеки круглые, усы длинные, висячие, в прищуренных глазах — сплошное ноу-хау. Образование — полкурса техникума, но руки золотые. Специалист по евроремонту. Старший в бригаде. К ним за три месяца в очередь записываются. И все, что ни заработает, в семью тащит. Дом — полная чаша. Молодец, одним словом. Яркий кандидат в члены среднего класса, если таковой у нас когда-то появится.

Нинка с Сергеем появились через пять минут после моего прихода. Я даже переодеться не успела.

— Мы ненадолго, посмотреть, как ты тут справляешься, — заявила сестра, поднимая крышки пустых кастрюль.

Я поставила на плиту чайник. Чай у меня еще был. Вода тоже.

— А где Вулкан? — поинтересовалась Нинка.

— Погулять выпустила, — соврала я.

— И то правильно. Пусть потрахается. А ты-то как?

— Что я?

— Когда погулять себя отпустишь?

— Иди ты знаешь куда!

— Ладно тебе. Я просто хотела сказать, что зря ты все-таки в Крым не поехала. Взяла бы отпуск, недели две, отдохнула бы. Мать звала же.

— Не сыпь мне соль на рану, — огрызнулась я.

Она была права. Честно говоря, вначале я сама думала поехать, на работе никуда бы не делись, отпустили бы, но планы пришлось изменить. И я даже знала из-за чего. Вернее, из-за кого. Из-за Саши Подольского. Захотелось досмотреть эту пьесу до конца. И чтобы непременно конец оказался хорошим.

— А то давай к нам, пока родителей нет, — не унималась Нинка. — Нормально питаться будешь. От тебя ведь одна тень осталась.

— Да разве у меня своих рук нет? Только готовить не успеваю.

— Ты просто ленишься. Замуж тебе надо. Тогда и поймешь, что к чему. У тебя хоть на примете есть кто?

Сделать вид, что сержусь, я не успела. До сих пор молчавший Сергей пришел мне на помощь.

— Да что ты ее замуж выпихиваешь? Успеет. Пусть пока свободой насладится. А то выйдет замуж и все: туда не пойди, с тем не встречайся, этому не дай. Правильно я говорю, Леська?

— Не знаю. Тебе виднее.

Хлопнула входная дверь: Андрей Суббота вернулся из супермаркета.

— Леся, какого черта ты дверь на замок не закрыла? Сколько раз говорить!

Нина и Сергей уставились на меня во все глаза.

— Андрей, иди сюда, — позвала я. — Покажи, что принес.

Суббота ввалился в комнату, нагруженный двумя пакетами.

— Здрасьте, — вымолвил он. — У тебя гости. А я думаю, что за машина перед домом торчит?

— Нина — моя сестра. Старшая. Ее муж — Сергей. Андрей — мой коллега, — представила я.

Мужчины пожали друг другу руки, а Нина, предложив оставить мальчиков в комнате, а самим заняться приготовлением ужина, подхватила пакеты и увлекла меня на кухню. Я усмехнулась, видя, как ей не терпится устроить мне допрос.

— Я и не подозревала, что тебе нравятся толстенькие, — сказала сестра.

— Андрей не толстый, он милый, — возразила я. Истинные причины присутствия в доме Субботы раскрывать не хотелось, волей-неволей пришлось поддерживать легенду о коллеге-любовнике.

«Мальчики» тоже даром времени не теряли: пока мы возились в кухне, они по новой сбегали в магазин, откуда вернулись нагруженные бутылками сухого вина. Во время ужина Нинка то и дело задавала вопросы на засыпку, в основном Субботе, чтобы понять, насколько далеко зашли наши с ним отношения. Андрей покрывался испариной, но благополучно обходил опасные места, за что я была безмерно благодарна ему.