Боря не успел удивиться, а Лапоть не успел включить отопление, как в другое окно пуля угодила.

— Ну всё, Борь. Он давал нам время подумать, — вздохнул Лапоть. — Сейчас на штурм пойдёт. Если остынем, то отопления нам уже не понадобится.

Боря снова вздохнул и невольно посильнее сжал рукоять Макарова.

— Так, а что я должен делать?

— Ты… пёса убрал бы. Шац его любит. Обидно будет, если пристрелят первым при штурме. А зная характер Боцмана, он Князю сразу в яйца вцепятся.

Боря посмотрел на собаку в тельняшке. А там даже бескозырка залихвацки на бок сдвинута.

«Можно, конечно, попытаться взять за ошейник, чтобы отвести в кладовку. Но это как льву палец в жопу совать», — тут же добавил внутренний голос: «Без последствий не останется!»

В дверь ударило словно тараном. По сути, это и был переносной ручной таран, который тащили двое.

«Судя по силу воздействия, умной бронированной двери с дополнительным усилением надолго не хватит».

Боря вздохнул. Вариантов у него было немного. Сунуть руку в пасть в собаке или погибнуть под пулями. И всё по-пацански, по-свойски, почти принятым в некую семью с криминальным или полукриминальным прошлым.

Что же выбрать?

Собака лаяла перед дверью как бешенная. До хрипотцы. Даже бескозырка на подбородок сползла. Выглядит странно, даже Боцман озадачен.

Пёс в таком виде уже не кажется злым. Больше — нелепым. Но слюни летят настоящие, звериные. Подойдёшь — хуже будет.

С той стороны не понимают — ломятся. Входную дверь выносили тараном, поднимая пыль. По всем окнам прилетали пули, как будто стрелки стреляли в тире. Бронированное стекло сдержало первые удары, раскалываясь. Но всё больше трещин. Всё больше шансов, что следующая пролетит насквозь.

— Бронированное стекло — понятие относительное, — обронил Лапоть. — Плёнку покоцает и всё, стекло распадается. На куски рвёт каждый новый выстрел. А там, где слабина — новые выстрелы находят лазейку.

Сам сообщник с пистолетом наперевес перевернул диван и спрятался за основанием, как за баррикадой.

— Оно попрочнее спинки будет, — объяснил свой поступок Лапоть. — От прямой очереди из автомата вряд ли спасёт, но от случайных осколков уберечь может. Смерть часто баба глупая.

В этой нелёгкой ситуации мозг сантехника начал работать на высоких оборотах. Но вместо того, чтобы выдавать картинки из детства, юности и прочей жизни, (что только началась), Боря, пихая обоймы по карманам, вдруг про полочку на кухне вспомнил.

— Слушай, Лапоть. А что на кухне в дальнем навесном ящике хранится?

— Чего блядь? — удивился Лапоть такой постановке вопроса, прижимая голову на уровне дивана и выглядывая как из окопа.

Когда пули свистят на улице и в дом тараном ломятся — не до тонкостей. А так хотя бы уложит первого прорвавшегося или сориентируется на тему того, что прилетит в простреленной окно. С дымовухи там начнут или сразу гранату бросят — это уже от настроения Князя зависят. Ребята с ним серьёзные.

«Не, ну ты всегда можешь засунуть Боцману палец в жопу», — тут же включился в работу и внутренний голос Бориса: «Говорят, собаки становятся менее агрессивными, когда так происходит. Может сильно и не покусает, пока закрывать в кладовке будешь».

Боря от новой идеи только пистолет подхватил и побежал на кухню. Боцман проводил его долгим взглядом от двери, но лаять не прекратил и за ним не бросился. Тут тема поинтереснее — мужики за дверью ругаются. От них потом и куревом пахнет. Но на Щаца не похожи. Можно и за пах вцепиться — никто против не будет.

— Ты хуйнём не страдай. Лучше помолись! — крикнул вдогонку Боре Лапоть. И дальше говорил скорее для себя, так как сантехник уже почти не слышал. — Говорят, помогает. Я хз. Я вообще за теорию разумной Вселенной, Борь. Только никак не вкурю почему она нам, конченным, жить не позволяет. Мы же просто какая-то цивилизационная язва на жопе мира. Я же как думал? Если начнётся ядерная война — даже обрадуюсь. Перемрёт всё нахер это человечество тупорылое, которое жить не может в дружбе ни с кем. Эти поганые хищники, блядь, развиваясь, не могут дойти до золотой точки. Какая там у нас уже цивилизация? Пятая на Земле? Шестая? Ну вот пять попыток было — всё подчистую проебали, опускаясь до Каменного века. Значит и нас нахуй надо всех стереть, чтобы через несколько тысяч лет природа спокойно вздохнула. Мы же обезьяны ебанутые, которые кошмарят всех остальных животных. Биомусор на планете. Нам только волю дай, мы и всю Солнечную систему по пизде пустим. Насрать на Марсе — это к нам. Роботами уже мусорим во всю, аккумуляторами раскидываемся. На Луне всё с фотографий и гольфа началось, а чем закончится? Уверен, что радиоактивными отходами, стрип-клубами и прободением анусов космотуристов набуханных. Супер-солнечная вспышка нужна, чтобы наверняка всех гнид выжгло. И заново что-то поумнее получилось. Без попытки пожрать друг друга или отрахать. Или пожрать, трахая, или жрать и трахать. Борь… ты меня слушаешь?

На кухне раздался выстрел. Одиночный.

— Ну пиздец, блядь! — подскочил Лапоть во весь рост. — Ещё и сантехника закашмарили! Князь, пидор, ты за это ответишь! Слышишь, чмо? Я иду за тобой!!!

— Сам пидор! — донеслось из-за двери между собачьим лаем и ударами. — А за чмо ответишь!

Лапоть прицелился.

— Щас я тебе третий глаз сделаю. Просвещение прямым рейсом обеспечу! Только жопой не поворачивайся. А то что как обычно?

— Щас дверь открою и поговорим по-свойски, Лапоть.

Но поговорить не удалось. Из кухни Боря показался. Пригибаясь над окнами, подбежал к двери и активировал замок в одно касание.

— Боря, ты чего? — удивился Лапоть. — В дезертиры пошёл? И как только Боцман тебя не пронюхал?!

— Кня-я-язь! — закричал сантехник, уже не обращая внимания ни на собаку у ног, ни на пистолет, целящийся в спину. — Тормози, Князь.

— Кто это?

— Это я — Боря!

— Боря? — раздалось за дверью. — А, Боря. Помню!

Мужики в камуфляже невольно застыли с тараном в руках. Они скорее ожидали, что дверь падёт, чем то, что сама откроется. Но Князь их отодвинул и сам к крыльцу подошёл.

— Чё хотел, Борь? Мы тут с Лаптем мирно общались. Не лез бы ты в наши разборки. Не прибавляй работы патологоанатому

— Князь, так послушай, чего скажу, — обронил в проход Боря. Ошибочка вышла!

Но дверь Глобальный настежь не распахивал. И собака выскочит — яйца оторвёт. И пули в проём полетят, по пути дырочек наделает. А то и гранату бросят те или эти. Потом никому не докажешь. Мёртвые особо не разговорчивые, если только сценаристу очень для фильма надо.

— Щац мне этот дом подарил! — заявил вдруг Боря неожиданно для всех. — Ты моё отжать хочешь? У тебя какие-то ко мне претензии?

— Так, не мельтеши, — крайне озадачился Князь. — В смысле подарил?

— В прямом, — добавил Боря, очень желая ещё пожить. И желательно в доме, где есть не только тараканы, но и уют. — Живи, говорит. А я Родине служить пойду. Вернусь — или нет, дело, говорит, десятое. Главное, что при деле. А мне жить вроде как негде было. Вот и… подарил. Иначе каким хреном бы я сюда попал и Лаптя пустил?

И Боря на сообщника за плечом посмотрел, подмигнул:

— Правда, Лапоть?

— Ну так а хули? — ответил тот из-за дивана. — Мы как раз Боцмана накормили и филиппинок вот думали позвать. Два в одном, короче. И уберутся, и отметим… оргия, все дела. Тебе далеко ходить не надо, Князь. Ты на соседней улице живёшь. Так распускай кодлу и тоже подтягивайся. Только без братвы приходи. И не с пустыми руками, а не как обычно… ну ты понял.

Пока Боря выпал в осадок от такого добрососедства, Князь стволом заряженным лоб почесал. Затем дулом поскрёб и на пацанов в камуфляже с автоматами посмотрел.

Бита ему кивнул даже. Но затем головой покачал. Вроде — да, всё так. А затем — ну и что это меняет? Бизнес есть бизнес.

— Боря, да мне насрать дарил или нет, у меня на этот дом планы, — ответил Князь нехотя, почти через силу.