Она является избранной в двух отношениях. Само творчество Шекспира здесь нельзя было представить во всем его объеме. Можно было, правда, дать мозаику разных переводческих манер. Предпочтение было отдано относительному единству. Произведения Шекспира представлены здесь в переводах двух выдающихся современных русских поэтов.

Именно потому, что Шекспир был великим поэтом, очень важно, чтобы для читателя это утверждение не осталось отвлеченным понятием. Но поэзия не стоит на месте. За века, прошедшие со времени Шекспира, многое в ней изменилось. К тому же у каждого народа поэзия имеет свои неповторимые особенности. Все это очень усложняет задачу перевода и превращает ее в труднорешимую проблему.

Истории поэзии показывает, что никогда ни один поэт не мог создать перевода большого произведения, который полностью, вплоть до мельчайших деталей, воспроизводил бы подлинник. Всякий перевод по-своему ограничен, даже при максимальной добросовестности переводчика.

Более того, эта ограниченность состоит не в отсутствии точности в мелочах, а в том, что каждая эпоха по-своему воспринимает поэзию прошлых веков. В XIX веке были созданы прекрасные переводы произведений Шекспира, соответствовавшие духу русской поэзии того времени. Они и сейчас читаются с пользой и удовольствием.

Наш век создал свою поэзию. Русскому читателю нашего времени посчастливилось: два больших поэта перевели некоторые из лучших творении Шекспира, окрылив русский текст силой своего поэтического дарования. Эти переводы не зачеркивают других работ, имеющихся на русском языке. С. Маршак и Б. Пастернак обладали поэтической индивидуальностью, которая наложила печать на их переводы. При желании можно найти в их переводах частные отклонения oт деталей подлинника. Но перевод не буквальная копия, а творческое воспроизведение. Творческое начало, несомненно, присутствует в переводах С. Маршака и Б. Пастернака. В этом их достоинство, а не недостаток, и это делает их переводы не рядовым явлением в нашей переводческой литературе, а выдающимся фактом. Переводы С. Маршака и Б. Пастернака сами по себе принадлежат к большой литературе. Они внесли вклад в русскую поэзию и уже приобрели значение классических творений.

Шекспир шире и глубже, чем он представлен в этой книге, но и в ней столько богатств, что читатели найдут в ней много прекрасного. Тем, кто встречается с Шекспиром впервые, этот том пусть послужит введением в мир его поэтических образов. Тем, кто знает и любит его, несомненно, будет радостна еще одна встреча с гением, чьи произведения богаты и неисчерпаемы, как жизнь.

А. Аникст

Переводы Б. Пастернака

Эскал [114], князь веронский.

Граф Парис, молодой человек, родственник князя.

Монтеки, Капулетти, главы двух враждующих домов.

Дядя Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник князя, друг Ромео.

Бенволио, племянник Монтекки, друг Ромео.

Тибальт, племянник леди Капулетти.

Брат Лоренцо, Брат Джованни,францисканские монахи.

Балтазар, слуга Ромео.

Самсон, Грегорио, слуги Капулетти.

Петр, слуга кормилицы.

Абрам, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Три музыканта.

Паж Париса.

Первый горожанин.

Леди Монтекки, жена Монтекки.

Леди Капулетти, жена Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица [116]Джульетты.

Горожане Вероны, мужская и женская родня обоих домов, ряженые, стража, слуги. Хор,

Место действия — Верона и Мантуя [3].

Пролог [4]

Входит хор.

Хор

Входят Самсон и Грегорио, слуги Капулетти, с мечами и щитами.

Самсон. Грегорио, уговор: перед ними не срамиться.

Грегорио. Что ты! Наоборот. Кого ни встречу, сам осрамлю.

Самсон. Зададим им баню!

Грегорио. Самим бы выйти сухими из воды.

Самсон. Я скор на руку, как раскипячусь.

Грегорио. Раскипятить-то тебя — не скорое дело.

Самсон. При виде монтекковских шавок, я вскипаю, как кипяток.

Грегорио. Кипеть — уйдешь. Вскипишь — и наутек, как молоко. А смелый упрется — не сдвинуть.

Самсон. Перед шавками из дома Монтекки я упрусь — не сдвинуть. Всех сотру в порошок: и молодцов и девок.

Грегорио. Подумаешь, какой ураган!

Самсон. Всех до одного. Молодцов в сторону, а девок по углам и в щель.

Грегорио. Ссора-то ведь господская и между мужской прислугой.

Самсон. Все равно. Слажу с мужской, примусь за женскую. Всем покажу свою силу.

Грегорио. И бедным девочкам?

Самсон. Пока хватит мочи, и девочкам. Я, слава богу, кусок мяса не малый.

Грегорио. Хорошо, что ты не рыба, а то был бы ты соленой трескою. Скорей, где твой меч? Вон двое монтекковских.

Самсон. Готово, меч вынут. Задери их. Я тебя не оставлю.

Грегорио. Это еще что за разговор? Как! Струсить и показать пятки?

Самсон. Обо мне не беспокойся.

Грегорио. Есть о ком беспокоиться!

Самсон. Выведем их из себя. Если они начнут драку первыми, закон будет на нашей стороне.

Грегорио. Я скорчу злое лицо, когда пройду мимо. Посмотрим, что они сделают.

Самсон. Я буду грызть ноготь [5]по их адресу. Они будут опозорены, если смолчат.

Входят Абрам и Балтазар.

Абрам. Не на наш ли счет вы грызете ноготь, сэр?

Самсон. Грызу ноготь, сэр.

Абрам. Не на наш ли счет вы грызете ноготь, сэр?

Самсон  (вполголоса Грегорио). Если это подтвердить, закон на нашей стороне?

Грегорио  (вполголоса Самсону). Ни в коем случае.

Самсон. Нет, я грызу ноготь не на ваш счет, сэр. А грызу, говорю, ноготь, сэр.

Грегорио. Вы набиваетесь на драку, сэр?

Абрам. Я, сэр? Нет, сэр.

Самсон. Если набиваетесь, я к вашим услугам. Я проживаю у господ ничуть не хуже ваших.

Абрам. Но и не у лучших.

Грегорио  (в сторону, Самсону, заметив вдали Тибальта). Говори — у лучших. Вон один из хозяйской родни.