– Енын! – обиженно воскликнула кумихо.

– Хэиль, давай на время забудем личные обиды. Ты можешь поколотить его и потом, – улыбнулась она, положив руку на плечо подруги. Хэиль глубоко вздохнула, очевидно, сделав над собой усилие, и голубой огонь в ее глазах медленно погас.

Спустя некоторое время все трое вышли из трактира на многолюдную улицу. До игорного дома идти было далеко, Енын чувствовала себя неуютно в чужой одежде. Платье было слишком широким, шляпа давила на голову и, казалось, вот-вот упадет; из-за вуали Енын плохо видела дорогу и поэтому шла, послушно полагаясь на своих спутников.

Но даже вуаль не помешала Енын разглядеть, что Хэиль оказалась права – повсюду висели ее портреты, а городская стража сновала по улицам. У нее екало сердце каждый раз, когда они встречали стражника, но никому и в голову не могло прийти, что дочь уважаемого дворянина может добровольно сбежать из дома и скрываться под личиной вдовы.

Да еще и мешочек с золотом, который отдал ей благодарный токкэби, оттягивал пояс, и Енын пыталась спрятать его в многочисленных складках юбки в страхе, что его могут украсть.

По дороге они зашли в трактир, чтобы пообедать, и она изо всех сил старалась поддерживать беседу, чтобы лед между бывшими влюбленными хоть немного стал тоньше. Но Хэиль была непреклонна и весь обед язвила и насмехалась над Имуги, который попросил целый кувшин воды.

– Мы только вышли из дома, а тебе уже плохо, представляю, что с тобой будет вечером, – скривилась лиса, зачерпнув ложку наваристого супа из потрохов. – Ты уверен, что сможешь ноги унести?

– Ты что, беспокоишься обо мне? – ухмыльнулся Имуги, бросив на Хэиль острый взгляд.

– Я?! – вскинулась кумихо, и Енын едва сдержала улыбку. – Я просто боюсь, что ты будешь для нас обузой! Мне-то все равно, но Енын вряд ли сможет бросить тебя там одного. Так что позаботься о том, чтобы не обременять нас.

Она капризно надула губы и отвернулась от раздражающего ее змея.

После обеда они вновь двинулись по улицам Ханяна, и Енын с тоской подумала, что, возможно, где-то здесь ходит Суджон. Если все получилось, и магистрат[32] поверил в письмо, которое Енын написала, то сейчас она должна была уже вернуться к своей семье, помогать матери по хозяйству и ходить на рынок за продуктами. Тоска на миг сжала сердце. Енын очень скучала и от всей души надеялась, что в скором времени они смогут увидеться уже в качестве настоящих подруг, а не как хозяйка и госпожа. И что родители простят ее ужасный проступок, и она сможет вернуться домой. Но чтобы это случилось, Енын должна сегодня выиграть любой ценой.

Подул прохладный ветер, и она подумала о Сине. Где он сейчас? Он ведь даже не знает, что они ушли…

К дому купца Юна они прибыли уже затемно, и Енын робко постучала в ворота.

– Смелее! Ты же аристократка, чего растерялась! – шепнула ей Хэиль, бросив беспокойный взгляд на Имуги.

Он выглядел бледным, потому что последний раз пил воду еще днем, за обедом. Он скрылся от глаз смертных, поэтому сейчас его видели только Хэиль и Енын, которая вместе с возможностью умереть в расцвете лет обрела способность видеть нечисть.

Она расправила плечи, волнуясь все сильнее. А если ей откажут и не впустят? Как быть тогда? Об этом она не подумала, когда озвучила свой план по спасению ребенка Ино.

Наконец, спустя некоторое время, по ту сторону массивных ворот послышались быстрые шаги, и дверь приоткрылась. Из небольшой щели выглянул мужчина средних лет, одетый как простолюдин. Однако Енын, которая внимательно рассматривала его через вуаль, насторожило его аккуратно выбритое лицо и чистые волосы под простой хлопковой повязкой.

– Что угодно, госпожа? – спросил он, подозрительно оглядывая девушек с головы до ног. И вновь его взгляд показался Енын странным: слуги с юных лет привыкают склонять голову, едва видят аристократа, а этот смотрел смело и даже нагло, будто оценивал.

– Мы пришли к господину Юну, – добавив в голос надменности, ответила Енын. Она сцепила руки впереди, чтобы скрыть, как они дрожат.

– Господин Юн сегодня не принимает, – ответил мужчина и прищурился, словно ожидая, какой будет реакция на его слова.

– Я принесла в дар господину Юну три сотни золотых монет, – холодно отозвалась Енын, сама поражаясь своей смелости. – Если он хочет получить еще больше, то впустит меня.

– Могу я увидеть это золото? – бесцеремонно спросил слуга, который, как Енын уже догадалась, и был тем самым купцом Юном, похитившим доверчивую Ино. Он сам решал, кого впускать в свое заведение, не доверяя это слугам.

Енын молча отвязала мешочек токкэби и потянула за тесемку. Золотые монеты сверкнули в тусклом свете висевшего над входом фонаря, отразившись в глазах мужчины алчным блеском. Она облегченно выдохнула – ее богатство впечатлило Юна, и он без колебаний пропустил их внутрь.

Двор был погружен в темноту, и девушки вместе с невидимым Имуги шли след в след за хозяином, чтобы не потеряться. Они завернули за угол и оказались перед большим домом, во всех окнах которого горел свет, а на фоне бумажных ставней виднелись силуэты людей.

– Прошу, – с мерзкой ухмылкой пригласил их Юн Чанхо, открывая перед ними дверь. Изнутри вырвалась целая какофония звуков, криков и ругательств вперемешку с удушающим табачным дымом.

Енын и Хэиль кратко переглянулись и вошли.

Перед ними предстало большое помещение, наводненное людьми самых разных сословий. Здесь были аристократы, министры, ученые мужи, купцы и простолюдины. Были и две женщины, которые выглядели примерно как Енын: лицо скрыто плотной вуалью, темное платье простого кроя. В комнате стоял гвалт, разгоряченные игрой мужчины не стеснялись в выражениях, ругались и хватали друг друга за грудки. Порядок контролировала выставленная вдоль стен стража, которая пресекала едва начинавшиеся стычки.

Енын была потрясена. Вот он, мир мужчин… Ее охватило отвращение и презрение к этим ничтожным людям, которые из-за своей страсти к игре и низшим наслаждениям теряли человеческий облик.

– Занимайте любой понравившийся вам стол, – мерзко осклабился Юн и ушел в глубь помещения.

Енын проследила за ним взглядом.

– Может быть, уйдем, пока не поздно? – боязливо спросила Хэиль, которую тоже испугал царивший здесь разгул.

– Нет, – отрезала Енын, собираясь с духом. – Мы должны довести начатое до конца.

Она посмотрела на бледного Имуги, который застыл, глядя куда-то в пространство.

– Я вижу два небольших водоема через несколько домов отсюда, – сказал он. – Пруд на востоке пуст, и там нет охраны, а вот около того, что на севере, стоит не меньше десятка стражников. Охрана повсюду… Если нам придется бежать, то скрыться от них будет непросто.

– Я выиграю, чего бы мне это ни стоило! – яростно прошипела Енын. – Мне удавалось обыграть самого Ким Чана, который слыл одним из лучших игроков в хато на рынке Ханяна.

Она выбрала стол, за которым играли два ученых и один торговец, и решительно направилась к нему.

– Могу я присоединиться к игре, господа? – уверенно спросила она, тогда как внутри все холодело от волнения и страха.

Мужчины окинули ее удивленными взглядами, но слегка поклонились и молча подвинули стулья, давая ей место, чтобы сесть.

Енын смотрела, как один из них раздает карты, и от души радовалась, что они не видят ее пылающего лица и перепуганных глаз. Во что превратилась ее жизнь! С кем приходится иметь дело! И что самое главное, неизвестно, чем закончится сегодняшний вечер. Но отступить сейчас означало проиграть главную схватку за свою жизнь. Поэтому она взяла свои карты и перевернула их. Ну что ж, игра началась.

Енын не играла уже давно и поэтому волновалась, хотя в свое время не раз обыгрывала даже самых заядлых игроков на рынке Ханяна.