— Привет, Мони...

Возразить не получилось.

—   Ах, извини...

Джас резко рванул скотч.

—   Теперь можешь говорить. Да и еще... Твой спаситель не придет. — Пирсон мерзко ухмыльнулся. — Ты такая наивная...

—   Какого черта?! Ты с ума сошел? Джас остановись! Одно дело, попытаться сбить человека на автомобиле и совсем другое, убить голыми руками.

—   Какая ты шумная, Мони. Знаешь, книга заклинаний оказалась просто шедевром. Столько всего интересного я узнал. Например, —Джастин подтащил стул и сел рядом, — что можно создать барьер против джинна. Ведь твой гениальный спаситель, джинн, не так ли? Я разложил перец по всем проемам. Так что ему сюда путь заказан. Ты ведь не загадала третьего желания? А зря... — очередная усмешка гиены, — какая досада...

Моника промолчала. А что могла она ответить? Если Джастин действительно разложил перец также как она в своей квартире, то Валефор не сможет ее спасти. Да и надо ли ей это? Пэриш уже сомневалась, что хочет этого спасения. Она устала бороться. Сначала с Валефором, теперь с Джастином. Моника больше ничего не хотела. Просто закрыть глаза, расслабиться. И чтобы когда она их откроет, рядом с ней не было ни Джастина, ни Валефора, ни сосуда, ни книги. Ничего. Лишь пустынный пляж с белым горячим песком, теплый морской бриз и шум волн.

—   Эй, — раздался голос Джастина. — Ты что уснула? Не слышишь, что я тебе говорю?!

—   Да пошел ты! Не желаю слышать твои пламенные речи. Давай, делай то, зачем меня сюда привез, и покончим с этим! Джинна можешь оставить себе, дарю... — хмыкнула Пэриш и отвернулась.

                                                          ***

Джастин подошел к Монике со шприцем в руках.

—   Это стрихнин, — зачем-то пояснил он.

—   Медленно отойди от Мони и брось шприц, — раздался голос Валефора где-то на другом конце склада.

—   А вот и рыцарь в сияющих доспехах пожаловал! — Пирсон хлопнул в ладоши. — Книга у меня, сосуд тоже, а самое приятное, что тебе путь сюда закрыт.

—   Отойди от нее! — обманчиво спокойно потребовал Валефор.

—   Что ты можешь? — усмехнулся Джас. — Третьего желания она не загадывала, а значит, тебе не принадлежит, следовательно, ты еще зависишь от сосуда...

Валефор промолчал. Он внимательно разглядывал Монику. Физически она была здорова, а вот морально — разбита. Обычно ведьму тяжело сломать, но, похоже, Пэриш слишком поздно открыла в себе этот дар. У нее есть фамильяр, но тот лишь защищает книгу. С ней у него контакт не налажен. И в довершении всего, Моника не в состоянии даже избавиться от пластиковых стяжек. Хотя нормальная ведьма сделала бы это, лишь щелкнув пальцами.

Валефор оглядел обстановку, бросил быстрый взгляд на наглого человека стоящего перед ним и уверенно переступил порог склада.

Моника не верила собственным глазам, Валефор пересек порог, хотя помещение и было забаррикадировано перцем.

Джастин отмер первым.

 — Как ты сюда попал?

Валефор только усмехнулся.

 — Неужели ты думаешь, что перец, растыканный по складу, сможет меня остановить?

 — Но ведь у нее это получилось?! — Пирсон указал на Монику.

Джинн заливисто рассмеялся.

  — Она ведьма. — Сказал он так, будто это все объясняло. Но заметив непонимание, продолжил: — Если Моника лично разложит перец, то тогда барьер будет работать. А если это сделает какой-то человечишка вроде тебя, то эффекта ноль!

Валефор взмахнул рукой, и Джастина буквально отбросило в конец склада. Не отрывая взгляда, джинн буквально поднял Пирсона по стене над землей. При этом Валефор был в нескольких метрах от него. Сейчас джинном двигала злость и ненависть к тому, кто посмел причинить боль его ведьме. Да, Моника принадлежит ему. И ее признание, лучшее тому доказательство.

  Глаза Джастина постепенно начали закатываться, дыхание было прерывистым. Он пытался что-то говорить, но вместо этого издавал лишь хрипы. Впервые, Пирсону стало страшно. Смерть буквально дышала ему в лицо и ухмылялась в образе джинна.

  — Моника, — прохрипел Джастин, — прикажи ему остановиться. Он же убьет меня…

  — Остановиться? — удивился Валефор, — с чего бы ей это приказывать? — он слегка ослабил хватку и внимательно посмотрел на Монику.

  — Ты же медсестра! Твой долг спасать людей… — хрипел Джас. — Прошу…

Валефор со всей силы треснул Джастина об стену, словно тот был тряпичной куклой.

  — Кроме того, — довольно ухмыльнулся джинн, — даже если она прикажет, то я все равно не оставлю тебя в живых. У нее кончился лимит желаний.

  — Это неправда! — наконец, подала голос Моника. — Третье желание так и не загадано…

  — Неужели, — улыбка джинна несла в себе какой-то скрытый смысл, но Пэриш проигнорировала ее.

  — Именно! Последнего желания не было!

  — А вот и было! — процедил Валефор, — кто хотел моей любви? А?!

  — Это невозможно. Ты сам это сказал…

Джастин сначала какое-то время наблюдал за их перепалкой, и решил смыться, пока никто не видит. Но не тут-то было. Его ступни, словно прибили к полу и, как бы Пирсон не старался уйти, у него это не получилось.

  — Я соврал, — тихо ответил Валефор. — Но есть условие.

  — Какое еще условие? — переспросила Пэриш, пораженная его признанием.

  — Бессмертие. Чтобы быть со мной, ты должна стать бессмертной. Поэтому, третье желание занято и должно звучать так: «Я хочу стать бессмертной!». Ясно? 

Валефор развернулся и вплотную подошел к Джастину. Он чувствовал его страх и испытывал настоящее отвращение. Люди всегда вызывали у Валефора неприязнь, но этот тип превзошел всех. Джинн уже собирался свернуть ему шею, но твердый голос Моники остановил его.

  — Не убивай его.

  — Почему? — искренне удивился Валефор, — Джастин пытался убить тебя несколько раз, а ты говоришь, не убивай?

  — Я прошу тебя сохранить его жалкую жизнь. Однажды, он поймет, как был не прав. И я хочу чтобы он жил с этим, как можно дольше…

Моника попыталась встать, но все еще была связана.

  — Ты мне не поможешь?

  — Ах, да!

Валефору достаточно было щелчка, чтобы избавить Монику от стяжек. Пэриш резво слезла с хирургического стола, потирая затекшие запястья. Она стояла и просто смотрела на своего спасителя. С чего она взяла, что любит его? Может это всего лишь благодарность? Или просто кидается из крайности в крайность? Ее предал Джастин, и она нашла утешение на плече наглого и самоуверенного джинна? Почему она сначала скажет, а потом размышляет об этом.

Взгляд Моники скользил по телу Валефора. От стильных лаковых туфлей, классических черных брюк к белой рубашке с жабо и воланами на манжетах. Похоже, он все же не изменил своему старинному стилю графа. Наконец, взгляд Моники остановился на лице, а точнее на глазах джинна. Его бездонных, словно омут глазах. «Да, наверное это и есть любовь, — подумала она про себе». Моника готова была броситься в омут этих бездонных глаз с головой.

Пэриш подошла к Валефору и взяв его под руку, повела к выходу.

  — Я хочу покинуть это место… — тихо произнесла Моника. — Хочу домой. В свою уютную спальню в твоем недосягаемом замке.

Валефор довольно ухмыльнулся.

  — Твое желание — закон, моя маленькая и неопытная ведьма…  

                                                  ***

Спальня в замке Валефора не изменилась. Словно ждала возвращения своей хозяйки. Кровать идеально застелена как будто в армии, стол с ноутбуком в углу и вместо свечей, в люстре горели лампочки.

—   Эта не та спальня, в которую я хотела попасть...

—   В смысле?

—   Первая, мне нравится больше.

—   Так это она и есть, — пожал плечами Валефор и щелкнул пальцами.

Стоило ему это сделать, как с комнатой началась метаморфоза. Обычная трехрожковая люстра вмиг превратилась в хрустальную и многоярусную. Мягкий свет свечей играл на гранях множества висюлек и бусинок, свисающих с огромного паникадила. Кровать Моники тоже преобразилась. Из обычной постели на сплошных опорных спинках, она превратилась в кроватку принцессы на изящных высоких ножках и с балдахином нежно-персикового цвета. Вместо стола с компьютером стоял книжный шкаф, забитая всевозможными изданиями.