—   Ты серьезно?

Моника кивнула.

—   Я думаю книга у Джастина. И как бы бредово не звучало, но я не хочу, чтобы ты стал его рабом...

Джинн уставился на нее так, словно видел впервые. Ее тон, слова. В них было столько заботы.

—   Скажи, почему ты оказался в этом сосуде?

—   Это наказание, — пояснил он.

—   То есть это не твой дом?

Валефор отрицательно покачал головой. А Моника задумалась. Серьезно задумалась. Она молчала так долго, что джинн не выдержал.

—   О чем ты думаешь?

—   Ты сказал, что от тебя зависит, сколько я проживу под твоей... — она сделала неопределенный жест и нехотя произнесла, — властью...

Валефор кивнул.

—   Ты хочешь стать бессмертной?

—   Нет. То есть не совсем. Я хочу быть рядом с тобой. Меня что-то тянет к тебе. И останавливает только одно... — Моника внимательно на него посмотрела. — Я человек и... — она отвернулась.

—   Что? — тихо спросил он, —договаривай...

—   Я люблю тебя... — тихо произнесла она. Эти слова оказались неожиданными не только для Валефора, но и для нее самой. — И мое желание теперь только одно...

—   Какое? — Валефор смотрел на нее, не веря своим глазам. Она стояла тут и признавалась ему в любви. Все должно быть наоборот. Это он должен был сказать эти слова.

—   Твоя любовь. Вот мое желание! — слова сорвались с ее уст очень тихо, но для Валефора они эхом отдались во всем теле, доставая до самой глубины души. Что он мог ей ответить? Да ничего. Лишь выполнить это желание. И он сделает это с великим удовольствием. Подарит свою любовь этой маленькой неопытной ведьме. Его ведьме.

Моника стояла, ожидая его ответа. И за время молчания Валефора, тысячу раз пожалела о своих словах.

  — Забудь. — Быстро произнесла Пэриш, — я сморозила глупость. Джинны ведь не могут испытывать трепетное чувство, так, кажется, ты выразился?

  — Ты права. Я не могу выполнить это желание, но…

  — Можешь не продолжать. Я пойду…

Не оборачиваясь, Пэриш прошествовала мимо Валефора и покинула его спальню.

«Дурочка, — корила она себя. — Зачем призналась? Зачем?! Для него эти слова ничего не значат. Пустой звук».

Она бродила вдоль деревьев и кустов, не замечая красоты сада. Внутри было пусто. Словно, вместе со сказанными словами все ушло. Монике ничего не хотелось.

                                                  ***

Моника сидела на диване в своей уже убранной гостиной. В замке Валефора, после всех сказанных слов, она находиться не хотела. Пообещала ему, что не забаррикадируется перцем и вернулась домой. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, Пэриш занялась уборкой. И, учитывая хаос в квартире, Моника хоть немного забылась.

А теперь, сидя на диване, она снова и снова вспоминала реакцию Валефора. Дурацкое желание. Это Моника поняла почти сразу. И ко всему прочему, у нее еще и книга пропала.

                                         ***

Валефор расхаживал по обеденному залу. К еде, он так и не притронулся, лишь опустошил графин с вином.

  — Что за ведьминская манера не дослушать собеседника? — злился он, — вот скажи?! — обратился Валефор к Амулию, но тот лишь пожал плечами. — Да, — продолжал злиться джинн, — я не могу выполнить это желание. Но это и не требуется! Я, — он ненадолго замолчал и продолжил: — И так ее люблю. Ей лишь нужно загадать другое желание! Merda! Вот скажи, — Валефор снова обратил свой взор на стража. — Зачем все усложнять? А теперь она еще и гордость решила показать… Ведьма!

Валефор схватил пустой графин за горлышко и со всей силы швырнул в стену. Хрустальный сосуд рассыпался вдребезги, усыпав мраморный пол стеклянной крошкой.   

                                                 ***

В дверь сначала позвонили, а потом забарабанили так, словно хотели выломать хлипкую филенку.

Моника нехотя поплелась в прихожую и глянула в глазок. Отчаянно ломилась та, кого Пэриш уже совсем не ожидала увидеть. Девушка стояла в легком платьице «крестьянка» и упорно давила на кнопку звонка.

  — Чего тебе? — открывая дверь, спросила Моника.

  — Привет Мони! — Заулыбалась Лиза.

  — Мони, я для друзей, для остальных мисс Пэриш или же Моника.

  — Ну, — замялась визитерша, — мы вроде как подруги.

  — Вот именно, что вроде как. Так чего надо? — весьма нелюбезно осведомилась Пэриш.

  — Слушай, что, даже на порог не пустишь?

  — На пороге ты уже стоишь, причем лицом не в ту сторону!

 — Моника, прости… Знаю, что виновата. Просто Джастин такого про тебя порассказал. Что ты в психушке лежишь, что к тебе не пускают. И вообще чокнулась на всю голову. А потом я поняла, что все что он говорил, ложь. Потому что он такую ересь начал нести… Про джинна, сосуд, желания. Прости Моника. Мне, правда, жаль…

  — Ладно, — сдалась Пэриш, — заходи…

                                                       ***

  Джастин ждал в машине. Книга оказалась настоящей кладезю. Из нее он многое узнал о джиннах и о том, как подчинить их себе. Но для этого ему нужна была Моника. Она ключ. Пирсон знал ее, как свои пять пальцев. И теперь дело оставалось за Лизой. Девушка должна под любым предлогом выманить Пэриш в кафе. А там уже дело за малым: усыпить ее и привезти на склад. Помещение оборудовано по всем правилам. И защитник, о котором рассказывала Моника, попасть туда не сможет.

Долго ждать не пришлось. Моника с Лизой вышли из подъезда и направились в кафе, что находилось неподалеку. В кафетерии девушки просидели не один час, и Пирсон уже было решил, что Лиза передумала ему помогать.

Двери кафе распахнулись, и на пороге стояла Пэриш. Девушка выглядела слегка бледной. Видимо, Лиза сделала все как договаривались.

                                                           ***

Пэриш сама не понимала, зачем пошла в кафе с Лизой. Как той вообще удалось ее убедить. Но в конечном итоге, Моника все же сидела за столиком напротив бывшей подруги. Разговор явно не клеился. Лиза все что-то говорила, но Моника слушала ее вполуха. Время тянулось медленно, и она уже собиралась попрощаться, но ей стало нехорошо. Земля под ногами словно плыла, а в глазах двоилось.

—   Тебе плохо? — раздался голос Лизы сквозь гул в голове.

—   Не знаю, — еле ворочая языком, ответила Пэриш. — Что-то дурно мне...

—   Давай на воздух.

Лиза помогла Монике подняться и вывела ее на улицу. Где-то вдалеке слышался лай собаки. Вокруг была незнакомая местность.

«Вроде, — размышляла Пэриш, — мы были в кафе у дома...».

Она собиралась задать вопрос: «Где мы?». Но в голове стало пусто. Мысли разом разбежались в разные стороны. Ноги отказывались повиноваться и если бы не Лиза, то Моника рухнула бы на тротуар. Девушка усадила ее в машину. И стоило Пэриш усесться в мягкое кресло, как тяжелые веки тут же закрылись, погружая ее в темноту.

                                                    ***

Моника распахнула веки, но темнота никуда не делась. Она не сразу поняла, что на глазах повязка. Более того, оказалось, что Пэриш находилась в горизонтальном положении и привязанной. Спиной, Моника ощущала гладкую металлическую поверхность, как у хирургического стола. В запястья и лодыжки впивались пластмассовые стяжки. Пэриш хотела позвать на помощь, но из-за скотча получилось лишь невнятное мычание.

Кто-то сдернул повязку, и свет больно резанул по глазам. Моника зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела перед собой Джастина.

Помещение, в котором она находилась, оказалось складом и по совместительству личной лабораторией Джастина. Здесь Пирсон частенько изучал найденные древние останки и предметы. Вокруг хирургического стола, где лежала Моника, находился еще один стол, забитый разнообразными пузырьками и трубочками. Склад был огромным и что хуже всего, звуконепроницаемым. Так что звать кого-то на помощь не имело смысла.