Джабраил чувствовал, что к нему кто-то перемещается. Кто-то встревоженный, и, зная о том, кто жил в том городе, король догадывался о лице своего гостя.

— Спокойнее, мой мальчик, — сказал он, как только Барти появился за его спиной, но не успел и слова сказать. — Ты молодец, что трезво оценил свои силы и не вступил в бой. Мне уже доложили. Я отослал группу джиннов во главе с Казаном в твой город, но… — Как бы ни печально было на душе короля, он старался держать лицо. Повернувшись к молодому джинну, он подошел к нему и положил тяжелую ладонь на его плечо. — Готовься к худшему, Бартимеус. Твой дом не был укреплен — он падёт.

И хоть Джабраил не показывал этого, но ему было стыдно. Стыдно и больно, что его дети сейчас гибнут и становятся заложниками, которых потом обратят против своих же. Но здесь ничего было сделать нельзя. Джабраил никак не ожидал, что спустя столько десятилетий вампиры вдруг изменят сторону нападения.

— Мне пришлось спасать человека вместо того, чтобы помогать остальным, — тихо прошептал Бартимеус, опуская голову совсем низко. На его глазах навернулись слезы. Слезы горя и стыда. Он все ещё слаб, он даже не может уговорить своего человека загадать эти проклятые желания! — Где я могу ее спрятать, пока все не уляжется?

— Можешь перенести её в мой замок, — с соболезнованием в голосе сказал Джабраил. — Здесь же ты и сам можешь найти приют, пока не приобретешь себе новое жилище в любом понравившимся тебе городе. Правда… — король опустил руку, а сам повернул лицо в сторону окна, где виднелся красивый закат, — спокойно жить теперь нельзя нигде.

Столько лет, а он не мог создать своему народу утопию. И всё из-за кровососов. Джиннов осталось мало, и живы они были лишь благодаря своей огромной мощи. Если нацелить всю военную мощь в одной точке, в одном замке, то ни один вампир не сможет подобраться и на тысячу километров. Но тогда десятки других городов и замков с их жителями падут. Этого Джабраил себе позволить не мог.

Грустно вздохнув, он повернулся к Бартимеусу, и луч заходящего солнца блеснул на катившейся по щеке слезинке, которую Джабраил смахнул большим пальцем и обхватил лицо Барти, заставляя посмотреть на себя.

— Бартимеус, я горжусь тобой, — еще раз вкрадчиво повторил Джабраил. — Мы, джинны, себе не принадлежим, когда появляется хозяин. В дни испытания ты должен это понять. Ты поставил жизнь своего хозяина превыше своего дома, и никто тебя за это не осудит. Такова наша роль. Такова наша судьба. И я горд, что мои дети верно следуют своей судьбе.

— Спасибо, повелитель, — шепнул Барти. Слова Джабраила не сильно его подбодрили, он все ещё считал, что мог бы сделать больше для своего народа. Но спорить у него не было ни сил, ни желания. Сейчас ему хотелось просто остаться одному. — Если позволите, я выберу комнату и перенесу Вуди сюда. Не хотелось бы ее надолго оставлять одну.

Дождавшись разрешения от Джабраила, он поклонился и покинул королевские покои. В дверях он столкнулся с Бриджинной, но будто не заметил ее.

— Барти… — шепнула ему в спину Джинна, прижимая руки к груди. Она понимала, что сейчас ему нужна поддержка, но если он сам к себе не подпустит, как ей быть? Она так и стояла в дверях, наблюдая, как он удаляется от нее. Причем не только физически.

— Ему сейчас трудно, дочка, — подошел к её спине отец и приобнял за плечи, провожая взглядом Бартимеуса. — Джиннам, которые проходят испытания в это несладкое время, сейчас особенно трудно. Это ноша, которую тебе еще только предстоит познать.

Джабраилу было очень жалко сейчас Барти. И никто не захотел бы оказаться на его месте. Променять дом и своих братьев на человека, которого видишь первый и последний раз. Но Барти справился с этим испытанием, а ведь даже король был в нём не уверен.

Постепенно Луи становилось легче, и ему уже не приходилось опираться на Вуди, и они просто шли рядом, не разговаривая. Как-то Вуди не ожидала, что им придётся опять встретиться после её громких слов, да и после того… момента. И потому просто стоять с ним рядом было не комфортно. Вуди то отставала, то перегоняла его, делая из себя крутую ищейку, которая знает лес как свои пять пальцев.

Сколько они шли, ей было сосчитать трудно. Но на улице темнело. Не то от заходящего солнца, не то от дыма горящего поселения.

Вуди боялась, что, пока они идут вперёд, Барти будет трудно их отыскать, но успокаивала себя тем, что он же смог отыскать её в замке, когда она сбежала туда!

— Еще один пойманный! — раздался крик.

Вуди только обернулась, как уже была поднята на чьи-то мужские руки и повернута в сторону Луи в пяти метрах от него.

— Луи Реджинальд де ла Круа!? — этот голос…

Этот голос смеялся тогда, в замке! Этот голос пытался убить Луи!

— Не бойся, человек, скоро я воссоединю тебя с твоим джинном. Этот кровосос не прикоснется к тебя!

Казан, направив своё войско на то, чтобы упрятать жителей — спасти само поселение уже было нельзя — отправился на поиски вампирских шаек, которые схватили людей для своего пропитания. Двоих смог освободить, а вот на третий раз сам даже не понял сначала, как ему повезло.

На лице Казана отразилась нахальная улыбка. Он видел, в каком состоянии сейчас был Реджинальд, расправиться с ним было проще простого. А отвратительный гнилостный запах лишь подтверждал догадки Казана — вампир еще от прошлого раза не оправился.

— Глупец. Нужно было пользоваться моментом, пока такой слабый. Теперь же твоя голова будет принесена в дар нашему повелителю! — с угрозой вскрикнул Казан, призывая длинный трезубец и вставая с девушкой на руках в атакующую стойку. — Уж теперь я тебя не отпущу.

— Тебе ещё сотни лет нужно, чтобы дорасти до меня, — конечно Луи понимал, насколько глупо это звучало, когда он в таком состоянии. Лишь надеялся, что его славы достаточно, чтобы сбить с толку джинна. И будь перед ним бывалый воин, мог бы посчитать, что у Луи припрятан какой-то трюк в рукаве, но с молодым и самоуверенным джинном такое могло не сработать. Луи бы немного крови… «Нет!» — решительно остановил он себя. Но иначе сбежать он не сможет. Такой уготован ему конец?

По крайней мере, Вуди в безопасности. Луи бросил на неё взгляд, в котором было столько мольбы, чтобы она ему не помогала. Ведь неизвестно, что сделает этот джинн, если она вмешается.

Этот взгляд пробудил её от шока, и Вуди забилась в объятиях Казана. Сам же джинн никак не ожидал, что человек будет пытаться сбежать от доброго и светлого создания.

— Успокойся, человек, — старался говорить мягко Казан, но ему было трудно сдерживаться — её держать и наблюдать за Реджинальдом. — А ты молчи, убийца! Я тебя уже чуть не убил один раз. Теперь тебе никто не поможет! Ни тот предатель, ни твои друзья!

Хотя, друзья-то помочь могли — их тут еще толпа осталась, и Казан понимал, насколько ему повезло, что Луи оказался в противоположной стороне от вампиров.

Вуди понимала, что это был конец для Луи. Над этим джинном она не имела власти, а Луи от прошлого раза не оправился. Он сейчас не мог и половины сотворить того, что сотворил при первой встрече. По крайней мере, Вуди так казалось.

Она бы призвала Барти. Он же должен был прийти на зов? Вот только этот джинн что-то сказал о предателе, а значит, Бартимеуса именно за него сейчас и воспринимают! Если сейчас на глазах этого мужчины Барти встанет на защиту Луи, его убьют. Звать его было нельзя, но и Луи погибнет!

Ему бы крови…

— Отпустите меня! — закричала она. — Он не убийца, он хороший вампир! Сейчас так точно! Он не был в том городе, не делал зла! — Может, хоть слова вразумят джинна? Но смех, заставляющий даже кровь колебаться в венах в подобии дрожи, был красноречивым ответом.

— Что ты говоришь, глупышка?! Признавайся, зверь, это всё твои чары?! Ничего, твоя кровь смоет с неё наложенное зачарование!

Луи даже не давали слово вставить, а Вуди, поняв, что разговоры тут не помогут, не нашла ничего лучше, чем укусить джинна. Казан вскрикнул скорее от неожиданности, и воспользовавшись его мягким хватом, Вуди спрыгнула с его рук и побежала к Луи. Прикрыть его собой? Когда она вообще решила, что нужно его защищать любой ценой? Откуда вдруг этот материнский инстинкт, или что за муха её укусила?