— Он не придет, потому что знает, как я на него злюсь. А если всё-таки заявится, то пусть. Это моя комната — кого хочу, того и приглашаю к себе, — фыркнула Джинна, поднимаясь следом. Боясь, что он все же уйдет, ухватилась за его плащ, но настаивать сильно не хотела, поэтому вышло странно: она еле ухватилась за ткань двумя пальчиками. Но будто чего-то испугавшись, отдернула руку. — Прости, тебе, наверное, тоже хочется смыть с себя этот день. Я не должна тебя задерживать.

Замявшись, она все же скинула с себя изодранный плащ и накрылась первой попавшейся тканью, которая лежала на ближайшем кресле.

— Дело не в том, что это твоя комната, — сказал он обернувшись, подойдя к ней ближе и обхватив её ручки своими, — а в том, что мы уже не дети. Мужчина не должен находиться в комнате с одинокой женщиной без свидетеля.

Он-то уже успел это понять. Да и словесная оплеуха Джабраила не так давно тоже напомнила Казану об этом небольшом факте.

— Понимаю, тебе плевать на слухи, но в будущем они могут сыграть с нами злую шутку.

— Но… мы же… ничего такого… — засмущалась Джинна, когда Казан ткнул ей в это носом, и на щеках проступил яркий румянец.

Слухи для нее и правда не имели значения, но стоило подумать о Казане в таком ключе — как о мужчине, а не просто друге — стало как-то не по себе. Ей вовсе не было неприятно, даже наоборот, но представлять его спутником было странно. С Барти она была ближе, особенно за время отсутствия Казана они много проводили времени вместе, и она успела задуматься именно о нем, как о мужчине. Но когда вернулся Казан, все изменилось. Барти из-за испытания отдалился, но это было не главной причиной. Возможно, они бы с ним и стали славной парой со временем, но все внутри Джинны трепетало, когда Казан был рядом, когда его губы в шутку касались ее руки, когда с таким серьезным видом смотрел прямо в глаза.

— Хорошо, если ты считаешь, что тебе лучше уйти, я не смею задерживать, — пробормотала Джинна, опуская голову, чтобы спрятать чувства, которых испугалась больше, чем возможных слухов. Точнее осознание собственных чувств ее совсем запутали.

— Так говоришь, будто я хочу уйти, — с легкой обидой сказал он, но, заметив её настрой, сам же, наоборот, почувствовал необходимость как-то взбодрить её, несмотря на свою ситуацию.

В привычной уже для неё манере, Казан опустился перед Джинной на колено и коснулся губами её руки. Она заметила, как во время наклона головы, уголок его губ приподнялся вверх — специально это делал. А как еще её головку освободить от глупостей, которые сейчас наверняка витали в её голове? — Всё будет хорошо, моя принцесса, — прошептал он после поцелуя. — Я верну свою лампу и докажу повелителю, что я вырос. Мои ошибки отныне в прошлом, и я больше не буду поводом для вашей печали.

Он это сделал специально, но вторая часть его слов была сказана от всего сердца. И ведь правда — он причина, по которой она сейчас была расстроена. Пожалуй, думая сейчас об этом, казан посчитал, что это куда болезненнее наказание для него, чем потеря сил.

Поднявшись на ноги, он склонился перед Джинной, но выпрямился быстрее и уже с добродушной улыбкой добавил:

— Отдохни, Джинна. В ближайшее время я точно буду в замке, так что, если нужна будет компания — зови.

Вот только проводить он это время будет в библиотеке — вместо того, чтобы хныкать, лучше становиться сильнее! Тогда он точно выполнит данное принцессе обещание.

— Что я тебе сказала, если ещё раз обратишься так ко мне? — спросила она, сдвигая брови к переносице. Он неисправим. По крайней мере, улыбнулся, и это не могло не радовать. А ей оставалось только исполнить свою угрозу. Попытаться… — Давай сюда свое ухо.

Но даже лишенный магических сил Казан был быстрее и ловчее и как обычно с лёгкостью увернулся и от возможного удара, и от захвата. Рука Джинны поймала только пустоту, где ещё мгновение назад было ухо Казана, а после он и вовсе ретировался из комнаты.

— Дурак, — буркнула она закрытой двери, все ещё краснея от того, что продолжала ощущать губы Казана на своей руке. Позовет, обязательно позовет, а если и нет, то она была уверена, что он сам придет. Его ничто не остановит от того, чтобы забраться к ней на балкон. И это грело душу, заставляя ее улыбаться.

Утро для Бартимеуса выдалось насыщенным. Выползая из комнаты после хорошего сна, которого ему не хватало столько дней, он первым делом услышал о нападении на город и принцессу. Не сразу до него дошло, что это напали вовсе не на столицу. Он уже и забыл за всеми своими переживаниями, что Бриджинна занимается благотворительностью на окраинах. Но с ней же должна была быть охрана. С ней был Казан вчера! Решив, что убедиться в благополучии Джинны куда важнее голодного человека, Барти направился в ее комнату. Узнает все из первых уст.

— Джинна, ты здесь? — спросил он, постучав в дверь. Долго никто не открывал, и он уже решил, что никого нет, как дверь приоткрылась и в проёме показалось немного сонное лицо Джинны.

— Барти, ты зачем так рано пришел? — спросила она, потирая глаза, под которыми красовались синяки усталости. «Не спала всю ночь?» Пропустив его в комнату, она закрыла дверь и прошлась по помещению, наводя порядок.

Барти молча наблюдал, как она застелила кровать и поправила подушки на маленький диванчиках у столика, на котором лежала толстенная книга в раскрытом виде. Прежде чем Джинна ее убрала, Барти успел ухватиться взглядом за строчку: «Призвать человека можно несколькими способами».

— Так зачем ты пришел? — отвлекла его от мыслей Джинна. Барти вернулся к ней глазами и оглядел, но следов вчерашнего нападения не увидел.

— Услышал, что вчера произошло, и захотел проверить, все ли у тебя в порядке, — ответил он, присаживаясь напротив нее.

— Все в порядке, не переживай, — выдавила из себя улыбку Джинна. Почему-то ей стало страшно, что он мог услышать о случившемся с Казаном, но спросить напрямую не решилась.

— Точно? Вампиры тебя не ранили? Казан тебя защитил? — Он завалил ее вопросами, потому что очень переживал. Барти прекрасно знал о чувствах Казана к Бриджинне — они были такими же, как и его собственные. Поэтому он просто не мог не защитить ее любым способом, Барти в этом не сомневался, но все равно известие о нападении его сильно взволновали.

— Правда, все уже хорошо, — с облегчением выдохнула Джинна и немного добрее улыбнулась ему. Он всё-таки слышал не все — это радовало. — Казан перенес меня раньше, чем могло случиться что-то плохое. Он меня спас.

— Хорошо.

Барти тоже облегчённо вздохнул. Подумал, что стоит поблагодарить Казана за это. Позже наведается и к нему. Повисла неловкая пауза, в которую они не знали, что сказать. Он узнал, и что дальше?

— Джинна…

— Барти…

Начали они одновременно. От такого совпадения на их лицах снова появились улыбки, и Барти жестом руки предложил Джинне говорить первой.

— Если пойдешь к Казану, не ругайся с ним, ладно? Ему сейчас нелегко. Я знаю, что у тебя тоже не все гладко с испытанием, но просто… Не тревожь Казана лишний раз.

— А с ним что? Его ранили? — всполошился Барти. Где-то на краю сознания пронеслась мысль об устранении соперника, но он лишь рассмеялся на неё в воображении. Если он и победит Казана, то только не так.

— Нет, он тоже цел, но… Прости, я не могу рассказать. — Джинна опустила голову, пряча глаза от него. Хранить секреты от лучших друзей трудно, но это не ее секрет. Если Казан захочет, сам все расскажет ему.

— Хорошо, если ты так просишь, — согласился Барти.

Опять воцарилась тишина, во время которой он хмурился, стараясь понять, что же произошло. Почему они больше не могут рассказывать друг другу все? Раньше они бы собрались втроём и весело посмеялись над всеми проблемами. Вместе. Сейчас же каждый варится в своем котле. Отчасти он сам был виноват, что оттолкнул Джинну в свое время. Он не поделился с ней своими переживаниями по поводу испытания, теперь она не рассказывает своих о Казане.