— Не смей! — рявкнул Морте. — Джабраил, я приказываю тебе…

Мощь, которую все это время скрывал Луи, вырвалась из него. Никто не думал, что ему действительно хватит сил после голодовки. Луи и сам сомневался, но Джабраил принял правильное решение. Нельзя, чтобы Морте загадал хоть одно желание ему.

Лампа в руках Луи вспыхнула и превратилась в синюю дымку. И прежде чем Джабраил последовал за лампой, Луи взглянул на него с огромной скорбью. Они не были друзьями, и тысячу лет считались врагами, но эти несколько дней они много говорили, и Луи проникся глубоким уважением к старому джинну. Ему было жаль, что он стал тем, кто уничтожил его.

— Нет! — истошный крик Джинны был громче, чем когда ее избивали. Видеть смерть отца было невыносимо для нее. Он же величайший из джиннов, и вот так умереть! Кто же заменит его? Она… Она не готова. Да и никто не сможет заменить Джабраила!

— Джинна, не смотри, — Пока все вампиры были отвлечены, Бартимеус переместился к принцессе и обнял ее, загораживая от этого ужасного зрелища. Он и сам не хотел смотреть, но не мог отвести глаз от последних мгновений учителя, его повелителя и того, кто заменил ему отца.

С тем же ужасом на разлетающийся «прах», на рассасывающиееся темное небо смотрел Морте. С помощью Джабраила он много чего планировал сделать, и не удивительно, что в нём поднялась такая ярость, какую за стони лет его вампиры в нём не видели. Но с другой стороны, пусть сдох. Главная защита джиннов — всех — пала.

— Нужно было тебя убить еще в первый день, когда ты с Анной стал якшаться! — рявкнул Морте, отбрасывая Вуди Анне. — Убей её немедленно!

А сам он бросился на Луи, решив с ним совершить то же самое.

От убийства короля, любимого и сильного, джинны тут же потеряли боевой дух, и даже те, кто был заложником вампира, помедлили прежде, чем исполнять приказы.

— В атаку!

Но бой продолжился, и убитые горем воители терпели поражение. Вампиры тормозили джиннов, а их собратья-заложники искали лампы, которые в большинстве своём были спрятаны в рубахах. Лампы немедленно уничтожались.

Холодные руки Морте сомкнулись на шее Луи. Он сам был сейчас пропитан кровью, его сила, как старшего, была приумножена, и даже Луи, который не восполнился на сто процентов, был сейчас перед ним слаб. Когти вонзились в шею, а пальцы не просто душили, ломали гортань.

У Бартимеуса не было выбора, кроме как вмешаться. Это же желание его человека. Вытащив Джинну из этого ужаса, он оставил ее на стороне союзных джиннов, а затем вернулся на поле битвы. Это было ужасно, джинны гибли от рук сородичей больше, чем от вампиров. Барти не знал, что мог сделать. И как бы он ни хотел помочь друзьям, ему нужно было спасти Луи.

— Простите, но этот парень под защитой. — Барти объявился позади Луи и схватил его за плечи, перемещая их подальше от Морте.

— Не меня спасай! — попытался прокричать Луи, но голос его охрип из-за травмы. Он посмотрел, куда его перенесли, нашел Вуди и с ужасом увидел, как Анна вцепилась ей в горло. — Вуди!

Луи рванул к ней, и Барти переместился следом за ним, успевая подхватить Вуди, когда Луи оторвал от нее Анну. Выглядела она ужасно.

— Уноси ее, — крикнул Луи и оттащил Анну подальше, чтобы она не достала больше до Вуди.

— Вот уж нет, — выразила несогласие Анна и швырнула кинжал, который достала из-за пояса. Нож достиг цели и угодил ровно в живот Барти. Он повалился рядом с Вуди.

Жадно заглатывая воздух, как некогда видел Барти Казана, Вуди смотрела на своего него, на кровь, что текла с его живота и на то, как он сам корчился от боли. Никак не излечивался, ведь у него не было лампы! Она уже понимала, как важна она джиннам. Сейчас Барти никто не поможет, только она сама.

— Ба… ти…

Но вместе со слогами из шеи вырывались хлюпающие звуки, и даже имя она не могла произнести. Морте и Анна всё бросались на неё, ведь их целью было сделать жизнь самого Луи невыносимым — они не собирались его убивать. Лишь того, кем он дорожил.

— …меус.

— Джинна…

Маленькая принцесса, потеряв своего защитника, осталась в эпицентре всего этого ужаса, этой бойни. И когда она услышала знакомый, слабый голос, то обернулась и увидела Казана.

Он еще не пришел в норму, держался за живот, хотя был чист от ран и крови, но лампа не закончила излечивать его, и остались ментальные боли. Но, несмотря на это, он всё равно не собирался оставаться в стороне.

И вот он увидел этот ужас, смерть своих собратьев, вид своей возлюбленной принцессы.

— Мои…

Он распахнул глаза и перестал чувствовать боль. Он видел лишь их: этих мертвых ублюдков, которые сотворили с ним такое! С ним! С его народом! С его Джинной!

— …желания…

Никто поначалу не ощутил, как некогда влажный воздух от воды Джабраила вдруг стал сухим и режущим глотку. С каждой секундой вампиры, которые делали вздох, пусть по привычке, кашляли, а после то же стали делать и джинны, привыкшие к сухому воздуху, но не такому.

— Излечи нас…

Казан задышал глубоко, ему это никакого дискомфорта не доставляло. Но будто бы он не мог насытить легкие воздухом, глотал его, как рыба. И только после стало ясно, что сухость и жар исходили от него.

— Перемести нас…

Джинна видела, как красивые зеленые глаза Казана сейчас становились алыми, как у их врагов, против которых они падали, проигрывая и умирая в огромном количестве. Повсюду слышалось лязганье падающихся ламп. Звук того, как вампиры разлетались на мелкие кусочки.

— …в мой мир…

Неясно откуда взявшийся песок подлетал к Казану откуда-то извне. Он кружил вокруг него со страшной силой, и чем больше его становилось, тем больше менялся Казан. Его белые одеяния, такие родные и привычные, окрашивались в красный цвет, но не крови — огня.

— Спаси… себя.

— Слушаюсь и… повенуюсь, — прохрипел Барти, получив свои желания.

Первый щелчок пальцев — и все раны на теле Вуди исчезли, как и Луи снова оказался цел, несмотря на все полученные удары от Анны и Морте. Второй щелчок ознаменовал исчезновение человека и вампира из этого мира. Барти даже не успел с ней попрощаться, но был благодарен ей за желания. Это именно то, что ему сейчас было нужно, и именно то, что было нужно Луи и Вуди. После уничтожения лампы Джабраила ему не будет покоя в этом мире. Но прежде чем исчезнуть, Луи успел сделать подарок своему миру. Пусть не убил Морте, но его когти глубоко поранили шею архивампира. Осталось только добить. Но Луи не успел.

— Нет, повелитель! — крикнула Анна. Она бросилась к нему, не зная, что делать и как помочь.

Третий щелчок вылечил самого Бартимеуса. И когда последнее желание было исполнено, Барти превратился в красивый оранжевый дым, который втянулся в лампу такого же цвета. Но долго она не стола без действия. Ее подхватил вновь объявившийся в полной красе Бартимеус. Как же долго он ждал этого момента, представлял, как торжественно покажет свою лампу учителю, как он будет горд им, как Казан будет завидовать, а Джинна ласково улыбнется и похвалит его. Но больше этому не суждено случиться. А во всем виноваты проклятые вампиры. Но не было в сердце Барти ненависти к ним, даже к Морте. Лишь скорбь и боль утраты.

Он медленно подошёл к архивампиру, который все пытался залечить страшную рану на горле, оставленную Луи. Преградившая было путь Анна отправилась в полет к странному огню на другом конце зала, стоило Барти взмахнуть рукой. А Морте лишился, наконец, головы.

— Нет, Казан! — послышался крик Джинны.

Но он её не слышал. Песок вокруг него сгущался, а ноги исчезли, но вместо них не стало приятной бирюзовой дымки. Был лишь огонь. Огонь ненависти и злобы, что поглощали молодого джинна. Теперь уже ифрита. Кожа, будто её окунули в жерло вулкана, раскалилась, стала красной и сливалась с языками пламени, что появились вокруг него.

Только сейчас джинны поняли, что происходит. Они не поняли, кто из собратьев превратился в ужасного монстра, кто ступил на путь зла и огня. Но они больше не видели смысла здесь оставаться. Выжившие бежали, исчезали и перемещались. Но оно и к лучшему — огонь уничтожал всё, до чего касался. И некогда крики радости и воспевание архивампира превратились в вопли боли. Среди этих воплей был и прекрасный голос Анны.