Рон улыбнулся ей в ответ самой приятнейшей улыбкой. Джинни вспомнила, как однажды кто-то — она, признаться, подозревала, что это был Драко, — изменил надпись на его значке с «Рон Уизли, Староста Юношей» на «Рон Уизли, Самодовольный Ублюдок». Рон тогда совсем не веселился, хотя пару лет назад, когда Фред с Джорджем проделали такую же штуку со значком Перси, он находил это ужасно смешным.

Может быть, — размышляла она, — Гарри поступил вовсе не глупо, все-таки отказавшись от должности Старосты?…

Крыша Зала Старост терялась в темноте. В центре зала красовался круглый старый стол, за которым сиживало не одно поколение старост, весь покрытый свидетельствами пройденных лет — царапинами от перьев, вырезанными инициалами и чернильными кляксами. В центре стола находился десятидюймовый серебряный круг.

Окна на северной стене были золотым и синим, на южной — красным и зеленым. У стола стоял Рон, морозный рисунок на окне позади него напоминал длинный белый палец, за стеклом было белым-бело: шапки снега на ветвях, искрящиеся прозрачные сосульки — на этом фоне огненная шевелюра и красный свитер Рона реяли пламенеющим стягом.

— Собрание объявляется открытым, — он хлопнул ладонью по столу и усмехнулся. — Ладно, все садитесь, — он мотнул головой в сторону стоявшего в дверях Драко. — Малфой, проходи, садись. Ты опоздал.

Остальные старосты (по два старосты с каждого курса, начиная с пятого — всего двадцать четыре человека) повернулись к нему. Пенси Паркинсон, тоже представительница Слизерина, округлила глаза и призывно выдвинула стул — с эмблемкой в виде серебряной змейки, чтобы он мог сесть:

— Присаживайся.

Однако он не двинулся с места, его глаза скользнули по сидящим за столом и вернулись к Рону:

— А где Гермиона?

— Она не смогла прийти, — раздраженно ответил Рон, — собрание будет коротким, она уполномочила меня представлять наш факультет.

— Да ну?… — Драко медленно обошел стол и плюхнулся в кресло рядом с Пенси, слева от Рона. — Ты ведь не знаешь, где она, да?

Рон, перекладывая на столе пергаменты, сделал вид, что не слышит его.

— Она бы не пропустила собрание, не будь у нее серьезной причины. Она собрания любит даже больше, чем меня.

— Да она и сифилитиков любит больше, чем тебя, Малфой, — прошипел Рон.

Джастин Финч-Флетчли, сидевший рядом, удивленно приподнял брови:

— Кто тут что говорит про сифилитиков?

— Просто я сказал Рону, что от одной мази все его симптомы сойдут на нет, — не моргнув глазом, ответил Драко.

— Что-то я не припомню, чтобы сифилис был среди тем, подлежащих обсуждению, — Пенси тряхнула головой так, что звякнули ее серьги.

— Точно, — согласился Драко. — У нас есть куда более интересные темы для обсуждения — пора в конце концов перестать делать вид, что Астрономическая Башня используется для наблюдений, хотя всем давным-давно известно, что все туда таскаются, чтобы тискаться до полной потери сознания.

— Я, например, использую Астрономическую Башню для астрономии, — сердито возразил Джастин.

— Естественно, ведь ты несчастный бедняга, которому ничего не светит, правда, Финч-Флетчли?

— Поздравляю, Малфой! — перекричал Рон гул возмущенных голосов. — Прошло всего пять минут, а у нас тут уже сумасшедший дом. И после этого ты удивляешься, почему тебя все терпеть не могут.

— Я просто подумал, что это могло сэкономить время, — пожал плечами Драко, приподняв руки и примирительно улыбаясь — вежливо и равнодушно, одними губами. — Ладно, я готов говорить о делах.

— Нет, ты готов заткнуться и слушать. Скажи только слово — и Слизерин не досчитается двадцати очков, — Рон поднял палочку и указал в центр стола, на серебряный круг с эмблемой Хогвартса в центре.

—  Ascensus orbis, — круг медленно поднялся в воздух и начал лениво вращаться, пока не завис примерно в футе над столом. — Так, теперь начали. Итак, первый пункт для обсуждения… предложение всем школьным старостам присоединиться к поискам Тревора — единогласно отклонить. Прости, Невилл.

Невилл, не являющийся старостой, но присутствующий на собрании, покорно опустил голову.

Так, что там дальше… Паб для семикурсников «На бровях», — продолжил шуршать бумагами Рон. — В прошлом году был просто какой-то ужас: по крайней мере шестеро использовали Старящее зелье, чтобы надуть охранные барьеры… А два шестиклассника выпили целую бутылку вина гигантов и обложили друг друга проклятьями… У одного до сих пор на голове антенны… В этом году мы не можем позволить ничего подобного.

— И что же мы можем сделать? — поинтересовалась Падма Патил, и вертящийся круг окрасился в синий цвет Равенкло.

— Думаю, стоит продумать несколько специальных правил, — заговорил Джастин Финч-Флетчли. — Ну, типа, что все горячительные напитки должны употребляться только в помещении…

Раздались смешки: никто из присутствующих в прошлом году не входил в Паб «На бровях», однако все были наслышаны про то, как семикурсник Эрик Соренсон завис на уровне шпиля Хогсмидской церкви, и горожанам пришлось сесть на метлы, чтобы вернуть его на землю.

— Хорошо, какие еще заведения заявлены на этот год?

— Фред и Джордж развернули свое производство спиртного…

— Удивительные Укатайки Уизли? — поинтересовался Драко, и круг окрасился зеленым.

— Угу, — кивнул Рон. — Ну, конечно, Три метлы, Сорви-Голова и Шустрый Лемур… плюс еще Флориан Фортескью создает новое мороженое на основе сливочного пива… У Медвяного Герцога будут бесплатные конфеты, а в Книжном Уголке будут подавать чай для любителей трезвого образа жизни.

— М-да, — прокомментировал Драко.

— …и еще будет открыта лавочка. Так, ну с этим все ясно. Так, теперь все должны взять по пергаменту и предложить что-то новое… и, разумеется, совершенно сногсшибательное. Кто будет раздавать пергаменты?

Все тут же завозились, но, в конце концов вызвалась Пенси, — и то, как полагал Драко, только потому, что пары на вечер у нее не было.

— Теперь основной вопрос: как удержать студентов младших курсов от пролезания во всякие неположенные им места. Шестикурсники почему-то считают, что они уже переросли Святочный Бал, — добавил он, стрельнув глазами в сторону тихо ворчащих старост — шестикурсников. — Так, решение этой проблемы…

Слова Рона начали ускользать от сознания не спавшего почти всю ночь Драко, он едва мог держать открытыми глаза. Прикрыв глаза рукой, Драко опустил голову, надеясь, что его поза будет истолкована как глубокая задумчивость по поводу всего услышанного, и закрыл глаза. Налетела волна совсем других голосов, и над ним сомкнулась темнота.

— Так где же мой слуга?

— Он в другой комнате, мой Лорд. Он принес то, что мы искали, и испрашивает вашего прощения…

Резкий, свистящий вздох:

— Введи его.

Комната была все та же, хотя мебели заметно прибавилось. На столе громоздились горы разных магических предметов — серебряные флаконы и фиалы, нефритовые ступки, перегонные устройства, котлы, чье холодное содержимое таинственно переливалось голубовато-зеленым светом. Теперь Драко видел комнату с нового ракурса — двое мужчин стояли к нему лицом и изучали пентаграмму, начертанную на полу. Стену позади них закрывали полки картами небес, тиглями, мини — домнами, урнами, с банками, в которых лежало что-то, напоминающее мумифицированные тряпки; там же были связки свечей и стоял атанор — алхимическая печь. Со стены на стол стекал гобелен: череп с проросшими в глазницах цветами и словами: «Убиваю тех, кого не удержать силой».

— Возможно, выйдет неправильное зеркало, мой Господин, — нетерпеливо произнес Люциус Малфой, искоса поглядывая на хозяина. Сегодня на нем была багровая с черным мантия — как и тогда, когда он ходил с Драко на охоту: «Этот цвет скрывает кровь», — говорил он.

— Зеркало будет правильным, — отрезал Вольдеморт.

Распахнулась дверь, и в комнату вошел Червехвост, неся небольшое серебряное зеркало удивительно красивой работы. Бронзовые витые ручки, рама, украшенная стилизованными изображениями вихрей и птиц, — все это напомнило Драко рисунок на узорчатых гриффиндорских ножнах.