— Это пахнет, как грязь, — Драко мрачно смотрел на стакан с мутной жидкостью, который мадам Помфри поставила на его тумбочку.

Благословенное утреннее солнце заглядывало сквозь полуоткрытые окна, золотя волосы Драко и украшая искорками стакан, — хотя, возможно, дело было просто в том, что сегодняшним утром Гермионе всё казалось чудесным.

Она зевнула и потерла кулаками глаза.

— Да, ужасно. Выпей.

Драко взял стакан и вздохнул.

— Конечно, я понимаю, было бы чересчур — надеяться, что противоядие на вкус будет как ChateauHauteBrion урожая 1982 года.

— Слушай, какой же ты испорченный, даже не знаю — удивляться этому или ужасаться.

— Знаешь, — неожиданно заметил Драко. — Мне кажется, мадам Помфри на меня запала.

— Что? — вытаращила глаза Гермиона.

— Точно-точно. Она продолжает делать мне перевязки на те места, которые вовсе в перевязках не нуждаются. Бедная женщина обезумела от страсти. Но никто не посмеет обвинить её…

— Драко, это просто очевидная попытка отвлечь меня. Пей свое противоядие.

— Оно невкусное, — жалобно пискнул он, печально сгорбившись.

— Ты даже не попробовал.

— Оно подозрительно пахнет и по виду напоминает грязь.

Гермиона поднялась на ноги.

— Драко Малфой, — начала она вкрадчивым, тихим голосом, не предвещающим ничего хорошего, — я сегодня с трех утра беседовала с профессором Снейпом о твоем противоядии. Я совершенно точно знаю, как часто ты должен принимать его, и что случится, если ты этого делать не будешь. И еще — я ужасно устала и здорово раздражена. И если ты не примешь противоядие прямо сейчас, Я ПОДКАРАУЛЮ ТЕБЯ И ПОБРЕЮ НАЛЫСО! ЯСНО?

Гермиона выдохнула и скрестила руки на груди. К её величайшему разочарованию и раздражению Драко расхохотался.

— Ты такая классная, когда бесишься.

— Только позаигрывай со мной — и я вылью бутылку Костероста тебе на голову. Поглядим, каким классным будешь ты, когда твоя голова раздуется, как надувной мячик.

— Мне и так кое-кто говорит, что она у меня уже распухла, — возразил Драко, поднося стакан ко рту.

Гермиона подавила улыбку.

— Молчи. И, пожалуйста, пей свое противоядие.

К её удивлению он и впрямь осушил стакан и, откинув его в сторону и обхватив руками живот, простонал:

— Фу…

Гермиона потянулась за стаканом, сочувственно погладив Драко по голове. Волосы у него были мягкие и шелковистые, они так и льнули к пальцам.

— Противно, да? — спросила она.

Он распрямился. Его лицо было перекошено, губы сжаты, как от боли, но голос, как всегда, был легким и спокойным.

— На вкус напоминает корицу с сахаром. Если ими посыпать старый башмак и добавить баночку бубонтюберовского гноя. И как часто я должен это принимать?

— Три раза в день.

Драко застонал и в трагической позе растянулся на подушках. Гермиона постаралась не обращать внимания на то, что когда он сделал это, рубашка задралась, обнажив его торс. Он здорово похудел — торчали ребра, пижамные брюки свободно болтались на бедрах. Она надеялась, что это частичное противоядие остановит резкую потерю веса, а за это время, глядишь, будет найдено и настоящее противоядие.

— Жжется, — раздраженно сообщил он. — у меня, вообще, низкий болевой порог. Наверное, даже вовсе нет никакого порога — сразу маленькая, но мило украшенная прихожая.

Гермиона, решив, что терпимость тут не поможет, скорчила в ответ рожу:

— Если тебе становится лучше, когда ты корчишься и жалуешься, — корчись и жалуйся в полное свое удовольствие. Но если я узнаю, что ты не принимаешь противоядие, я тебя убью.

Драко перевернулся на живот и миролюбиво усмехнулся:

— Это объяснение представляет собой логическую ошибку.

— Я переживу. И перестань хлопать ресницами — этот жалобный щенячий вид действует только на Гарри. Снейп сказал, что ты встанешь — значит, ты встанешь. на ноги.

— А я-то думал, что ты пришла сюда, чтобы внести чудесную женственную нотку во все эти мероприятия и процедуры, — горестно пожаловался Драко. — Гладить мой горячий лоб, прикладывать ко лбу влажные тряпочки…

— Снейп сказал, что противоядие подействует быстрее, если ты будешь двигаться, и кровь будет живее бегать по твоим жилам, — перебила его Гермиона. — Так что давай, поднимайся, Драко, или же мой чудесный женственный ботинок сейчас войдет в контакт с…

— Как всегда, ссора… понятно, — заметил почти бесшумно возникший в изножии кровати Снейп. — Мисс Грейнджер, он принял противоядие?

— Да, — кивнула Гермиона, мельком удивившись забавности этой ситуации: они со Снейпом союзники. — Поныл немного, но выпил.

— Сядь, Драко, — велел Снейп, — и дай мне взглянуть на тебя.

Слегка удивленный, Драко свесил ноги с кровати и сел. Гермиона присмотрелась к нему — может, он уже стал выглядеть лучше? Пожалуй, ничего не изменилось — ну, разве что щеки стали порумянеё, но на это могли быть и другие причины.

Снейп наклонился над Драко, словно изучая, что же выросло в чашке Петри. Наконец, он удовлетворенно откинулся, сложив руки.

— Будут наблюдаться побочные эффекты, — сообщил он.

— Я и не думаю, что это случайно окажется способность дирижировать французскую оперетту, — несколько печально заметил Драко.

— Нет, — отрезал Снейп. Гермиона удивилась такому поведению Драко: Снейп обладал куда меньшим чувством юмора, чем Вольдеморт, который, согласно различным сведениям, мог иногда злобно покудахтать. — Ты должен быть очень осторожным, Драко. Пока я занимаюсь восстановлением твоей физической деятельности, ты должен быть очень аккуратен с деятельностью психической. Прошу тебя — сведи к минимуму всё своё волшебство. Противоядие будет мешать проявлению твоих магических способностей, особенно дару магида. Я бы предпочел, чтобы ты вовсе не занимался магией без палочки. Что касается телепатии…

Драко резко вскинул голову.

— Я не смог дотянуться до Гарри вчера вечером. Я пытался…

— Так перестань пытаться, — перебил его Снейп, но что-то вспыхнуло у него в глазах, и Гермиона по непонятной ей самой причине вдруг ощутила болезненный ледяной укол паники. — Я не вижу смысла растрачивать твою энергию, чтобы стараться пообщаться с Поттером, который, несомненно, всё ещё спит у себя в общежитии. Ты должен сосредоточиться на том, чтобы сохранить свои силы…

— Спасибо, профессор, — ответил Драко. — Я очень ценю вашу заботу.

— Да, и сходите пройдитесь. Сегодня весьма приятное утро.

Драко с Гермионой взглянули на него с удивлением — они отродясь не слыхали от Снейпа слова «приятное», у Гермионы даже мелькнула мысль — а не случилось ли с ним чего-нибудь: казалось, он всеми силами пытается отвлечь Драко…

Фыркнув и, тем самым прервав её раздумья, Снейп унесся в вихре чёрной мантии.

Драко поднялся на ноги.

— Ты не задернешь занавески, а? — попросил он, скидывая с себя пижамную рубашку.

Гермиона охнула и отступила, поспешно задёргивая занавески, однако образ Драко — без рубахи, с расстегнутыми пижамными штанами — он намертво впечатался в её память.

Он болен, — тут же напомнила она себе. Несомненно, это все из-за того, что в её разуме беспокойство и настоятельное желание позаботиться о нём смешались в какое-то странное и неправильное чувство…

Из-за занавески, одергивая поверх черных штанов свой белый свитер, возник Драко.

— Мне нужна расческа, — пробормотал он, — никак не могу её найти…

— Мы же собираемся пойти разбудить Гарри, правда? Попросишь у него.

— А что — у него есть расческа?

Гермиона показала Драко язык.

— Мне кажется, у тебя и без того с волосами все в порядке.

Она и, правда, так думала: волосы выглядели слегка взъерошенными. Она была уверена, что эта взъерошенность расстраивает Драко.

— Ты сам расскажешь Гарри или я? Он будет так счастлив.

— Значит, считаешь, что с моей прической все в порядке?… О, уверен, он будет сражен наповал.

— Да я о противоядии, дурачок! Или ты… Ты уже говорил с ним?