Рон не мог даже кричать, язык будто прилип к нёбу. Вот Рисенн вывела Гермиону за дверь, вышла следом — гриффиндорка успела бросить на друга последний взгляд, спокойный, даже где-то счастливый… и двери захлопнулись.
Рон зажмурился.
Прошла целая вечность, прежде чем Джинни смогла шелохнуться. Отчасти это было потому, что она испугалась, отчасти (если честно) — потому что ей весьма понравилось в крепких объятиях Драко. Руки его оказались худыми и сильными, как она их и запомнила, хотя удовольствию немного мешали многочисленные оборки его рубашки, колючие манжеты и исходящее от него невыносимое магнолиевое амбрэ.
Наобнимавшись всласть, он осыпал её лицо поцелуями.
— Мой ангел, как же я боялся, что потерял тебя навек…
Джинни отстранилась.
— Ладно тебе, Драко, хорош прикалываться, — присмотревшись, она вытаращила глаза: — Малфой! Что это у тебя над губой?!
— Где? — переспросил, явно не понимая, о чём идёт речь, Драко. — Нет ничего. С губою всё в порядке.
Ничего подобного: под носом у Драко находилось нечто, напоминающее лохматую белокурую гусеницу. Джинни не могла отвести от нее взгляда.
— Малфой… Ты отрастил усы?! — задохнулась она.
— Я думал, что усы тебе по нраву, — расстроенно сообщил Драко, подбочениваясь. Джинни опустила взгляд и отметила, что зашнурованные спереди брюки отнюдь не прятали всего того, что положено скрывать одежде. Она тут же вскинула взгляд, вновь уставившись на усы. Надо сказать, одно другого не лучше — прям не можно глаз отвесть…
— Просто раньше я их не видела. Ну… думаю… рано или поздно, я привыкну.
— Уверена ль ты в здравии своём? — теперь Драко говорил раздражённо. — Когда на нас напали те пираты — не падала ли, часом, со ступенек? Не стукалась ли головой случайно?
— Пираты? — Джинни наконец-то смогла оторваться от созерцания усов. — Нет… последнее, что я помню, — дом Пенси Паркинсон. Я там боролась с Томом…
— Том? Это кто ещё такой? — уставился на Джинни Драко. Джинни в ответ снова воззрилась на усы у него под носом. Она не помнила, когда в последний раз была в таком смятении.
— Том Риддл. Самый злой колдун из всех, кто существовал на земле.
— Не существует колдуна, кто был бы злее, чем Морган — самый тёмный в мире маг, — снисходительным тоном поправил её Драко. — Ах ты, бедняжка, — всё ж ушиблась головой в той битве… — и тут он снова рванулся к ней и сгрёб в объятия — так обычно поступают с героинями женских романов, причём сделал это с почти профессиональной ловкостью. — Отринь же страх: теперь Тристан твой рядом. Возьмёт он на себя заботы о тебе…
И он повлёк её в сторону замка.
Джинни потрясённо вытаращила глаза: Тристан?! Она знала только одного Тристана. Причём он не существовал на самом деле. Во всяком случае, ей так казалось, — только на страницах книги…
С другой стороны, ей ли не знать — страницы книги частенько оживают…
Она подняла голову и снова оглядела луг, внезапно осознав, где же она всё это видела.
Итак, ещё раз: бескрайнее усыпанное цветами поле, юноша, сжимающий в объятиях девушку, его белокурые волосы, спутавшиеся с её почти алой рыжиной…
Конечно. Она уже видела это прежде.
На обложке Брюк, полных огня.
— Малфой! — забыв о недавнем раздражении, Гарри рванулся вперёд и забегал кругами, уставясь в землю, однако поляна была совершенно пуста. Листы похрустывали под ногами, будто косточки, и настоящие кости тоже трещали, словно он ходил по ломающемуся льду. А высоко-высокое небо над головой издевательски хихикало во всю свою морозную пустоту. Гарри сложил руки у рта и заорал:
— МАЛФОЙ!!!
В ответ не раздалось ни звука. Здесь вообще царила тишина — ни птичьей песни, ни шуршания лесных обитателей, лишь тошнотворная могильная тишина. Гарри мог услышать биение собственного сердца — быстрое, как беглый орудийный огонь, стаккато.
— Малфой!
Когда Драко откликнулся, Гарри не сразу сообразил, что ответ был безмолвный:
…Мог бы ты не орать так?
Гарри развернулся: поляна была пуста.
— Где ты? Что случилось?
…Пока не знаю наверняка, — по мысленному голосу Гарри понял, что Драко тоже в замешательстве. — Я наступил на что-то эдакое — корень дерева, что ли… А потом земля разверзлась, и я провалился футов на шесть вниз.
…Ты не откликнулся, — Гарри вздрогнул, — и я подумал…
…Да я орал, как Миллисент Булстроуд, наткнувшаяся в кабинете Гербологии на одинокого Невилла Лонгботтома, прикрытого только Пульсирующим Папоротником. Я ж не виноват, что ты глухой.
…Невилл потом всё объяснил!
…Я говорю только то, что слышал, Поттер, — с ноткой задора в голосе ответил Драко, и Гарри на миг расслабился от этого давно забытого и такого успокоительного присутствия в голове — знакомого, как своё собственное.
…Слушай, Малфой, рассказывай, где ты, — чтобы мы тебя оттуда вытащили.
…Я понятия не имею, где я, — перебил Драко. — Тут какая-то грязная клетка с торчащими корнями вместо стен. Вижу свет над головой. Вообще, тут чуть светлее, чем у Слизерина в подземелье. Да и дизайн вполне соответствующий.
…Да? — не переставая думать, Гарри заметался по поляне.
…О, да: темница Слизерина — нелепая смесь викторианства и возрожденческой чувственности. Не говоря о вазах в стиле классицизма: сколько раз я повторял Снейпу, что им нет места ни в…
..Я имел в виду — ты действительно видишь оттуда свет?
…Ой. Да, вижу.
…И ты наступил на древесный корень? Ты решил, что всё случилось именно так? Что-то типа спускового крючка?
…Типа того, — начал Драко и вдруг встревожился: — Но ведь ты же не собираешься…
…Только не надо пытаться меня защитить, Малфой, я сам способен отвечать за свои поступки.
Гарри нашёл подходящий корень дерева и попытался его оценить: искривлённый, тот вздымался из-под земли под странным углом. Гарри занёс ногу.
…Поттер, — в голосе Малфоя зазвенела паника, — я не пытаюсь…
Гарри с силой наступил на корень, и тот погрузился в землю, увлекая его следом; гриффиндорец споткнулся и с изумлённым воплем рухнул вниз, навстречу опрокинувшемуся вверх ногами миру. Краткий миг полёта и со смачным хрустом Гарри приземлился в грязь у ног Драко, едва успев по-квиддичному сгруппироваться.
Слизеринец был в ярости, в грязи и в порванном плаще.
— …защитить тебя, — закончил он и волком уставился на Гарри.
Тот захлопал глазами и сел. Да, клетка была именно такой, какой её описал Драко: куб с земляными стенами, переплетёнными ветвями — местами настолько густо, что земля меж ними даже не просвечивала, как, например, та стена, у которой и сидел сейчас Драко.
— Защитить меня от чего?
Драко покачал головой — скорее скорбно, нежели гневно.
— Да, Поттер, с мозгами у тебя действительно напряжёнка, верно? Клянусь, тебя в шахматы даже протоплазма обставит.
— Рон меня обыгрывает, — согласился Гарри, вытащил из кармана свою палочку и очистил её от грязи.
— Что и требовалось доказать. Я говорил, хотя это уже неважно, что не пытаюсь тебя защитить. Теперь мы оба тут торчим, а значит проблема высвобождения становится более сложной и отдалённой, как видишь.
— Точно, — Гарри поднял палочку и указал её на сплетение ветвей позади Драко. — Nullus
veneficium ager, — и ветви затряслись, а потом увяли и исчезли вовсе. За ними оказался широкий проход, ведущий во тьму. Гарри сунул палочку в карман и скомандовал: — Пошли.
Драко чуть усмехнулся — уголком губ.
— С другой стороны, иногда и от тебя бывает польза.
— Да, — кивнул Гарри, — мне это как-то говорили.
— ОТПУСТИ меня! — в пятый или шестой раз завопила Джинни в то время, как Тристан волок её сквозь опускающуюся замковую решётку и бесконечные двустворчатые двери.
— В тот миг, когда очутимся мы в замке, дорогая, и будем под защитой крепких стен.
Джинни принялась лупить его по спине и продолжила экзекуцию во время путешествия и по бесконечным коридорам, и через арку, изукрашенную жемчугами и серебром, и по грандиозной в плане роскоши и размеров гостиной: обитые вишнёвым шёлком стены, портьеры с золотыми кистями, повсюду палисандровые оттоманки — бархат и самоцветы — и на одном из них растянулся длинноволосый брюнет в пурпурно-красном атласе. На запястья упали белопенные кружева, когда он сел и пристально взглянул на Тристана- тот бесцеремонно плюхнул Джинни на розовую кушетку, стараясь унять дыхание.
