— Я считаю этот вопрос… несправедливым, дядя. Достаточно сказать, что я не мог бросить ее одну в таком диком городе, как Хьюстон.

Губы Эдгара изогнула хитрая улыбка, он задумчиво потер подбородок.

— Мы, конечно, оставим девушку у себя. Дэвид вздохнул с облегчением:

— Хорошо. Остается надеяться, что Мария тоже приветливо встретит Эмили.

Эдгар махнул рукой.

— Не заботься о Марии. Думаю, мы можем найти лучший способ занять мисс Барет.

Дэвид в недоумении поднял одну бровь. Эдгар, заметив его реакцию, усмехнулся:

— Если тебя эта девушка не интересует, я буду считать ее своей добычей.

— Что?

— Мне она нравится, — просто сказал Эдгар и опустошил свой бокал.

Глядя, как дядя снова подходит к буфету и наливает себе бренди, Дэвид ощетинился.

— Но это так… так неожиданно!

— Не так неожиданно, как тебе кажется, — рассмеялся Эдгар, поднося бокал к губам. — О, что я мог бы проделывать с этой девушкой!..

Дэвид с ужасом смотрел на Эдгара:

— Но, дядя, я даже предположить не мог, что ты способен… применить насилие к молодой женщине! Мария уже давно здесь…

— Мария — ребенок, — проворчал Эдгар, возвращаясь к своему креслу.

— Она не… ей уже семнадцать лет…

— А мне, Дэвид, мне тридцать три, я вдвое старше Марии. Но я нахожу твою мисс Барет гораздо более зрелой и…

желанной.

Дэвид, не веря своим ушам, покачал головой:

— Дядя, ты пять лет провел в добровольном заточении на этой плантации! Месяцами не разговаривал ни с одной живой душой. Я думал, что тебе уже не хочется ни с кем общаться.

Отпив из бокала, Эдгар задумчиво произнес:

— То, чего я хочу от мисс Барет, не требует долгих разговоров.

Дэвид поперхнулся бренди.

— Черт побери! Если ты так низко пал… тогда я не уеду в Галвестон и не оставлю Эмили в твоих когтях!

— Правда? Даже если наш склад сгорел дотла?

— Правда, — твердо ответил Дэвид. — Я уеду только в том случае, если ты заверишь меня, что добродетели мисс Барет ничего не угрожает, пока меня не будет.

Услышав это драматичное заявление, Эдгар так расхохотался, что на глазах его выступили слезы.

— Добродетель Эмили, в самом деле! Ты говоришь, что ей двадцать один год, и она жила в Хьюстоне? — Он помолчал, хмурясь. — Да ладно, Дэвид, не вскакивай! Я не собираюсь «применять насилие», как ты деликатно выразился.

Дэвид снова откинулся на спинку кушетки с облегченным вздохом, в то время как дядя несколько нетвердой походкой снова направился к буфету.

— По-моему, ты ей нравишься, глупышке, — заметил Эдгар, наполняя бокал. — Когда ты уедешь, это изменится, пусть даже я буду скучать по тебе, племянник.

Дэвид нахмурился.

— Дядя, ты уже собираешься нарушить свое обещание?

— У меня нет намерения силой навязывать себя этой девушке. — Он задумчиво улыбнулся. — Но есть другие способы, племянник, есть…

Дэвид изумленно уставился на Эдгара.

— Тебя не обескураживает то, что ты ей не нравишься? Хозяин Бразос-Бенда быстро опрокинул в себя бренди, и его глаза заметно потемнели.

— Нет, племянник. Это делает игру еще интереснее.

Эмили проснулась, голова раскалывалась от боли. Она не была вполне уверена, но ей показалось, что в соседней комнате хлопнула дверь.

Девушка неуверенно встала с кушетки, голова все еще кружилась. Влажное платье прилипло к телу. Наверное, она задремала на какое-то время, решила Эмили, и налила себе воды из фарфорового кувшина, залпом выпила стакан и переоделась в прозрачную ночную сорочку. Ей все еще было жарко, и она открыла дверь на веранду. Прохладный, напоенный ароматом цветов ветерок хлынул в комнату.

Эмили, покачиваясь, пошла к лампе, от воды у нее почему-то снова закружилась голова. Она уже собиралась погасить лампу, как вдруг какой-то шорох привлек ее внимание.

Эдгар Эшленд вошел в комнату с бокалом бренди в руке.

Потрясенная, Эмили оцепенела. Она не подозревала, что веранда соединяет ее комнату с его спальней.

— Сэр, вы забываетесь.

Эдгар Эшленд, пошатываясь, вступил в круг света и ухмыльнулся.

— Невозможно, — пробормотал он, его глаза блестели от чрезмерного количества бренди. — Невозможно забыть.

Эмили скрестила на груди руки и открыла было рот для резкого ответа, но тут Эдгар швырнул свой пустой бокал через всю комнату. Он ударился о камин и разбился на тысячу звенящих осколков. От этого яростного и неожиданного поступка в висках Эмили снова запульсировала тупая боль.

Кроша стекло подошвами сапог, Эдгар подошел к ней и оторвал ее руки от груди.

— Невозможно забыть! — страстно повторил он, не сводя глаз с ее груди под тонкой тканью. — Оливия — ведьма! Почему она не оставит меня в покое? Я бы заплатил по-королевски ради того, чтобы дотянуться до нее и втоптать в грязь!

Эмили охватил ужас. Глаза Эдгара стали безумными, а руки держали ее стальной хваткой. Она била его кулаками в грудь, умоляя:

— Прошу вас, пожалуйста, отпустите меня. Вы пьяны. Внезапно Эдгар оттолкнул ее. Она споткнулась и чуть не упала.

— Я пьян? Эдгар Эшленд, лорд этого королевства, пьян? Предупреждаю тебя, девка, берегись: если ты опорочишь имя Эшленда, я прикажу тебя высечь!

Эмили решила не возражать пьяному и покорно произнесла:

— Простите, милорд, я сказала это не подумав. Но сейчас слишком поздно, чтобы навещать леди в ее будуаре.

Несколько мгновений Эдгар с подозрением смотрел на нее. Потом приветливо улыбнулся и поклонился:

— Никогда еще никто не произносил более справедливых слов. Мисс Барет, желаю вам спокойной ночи.

С достоинством выпрямившись, Эдгар пошел к двери, однако на пороге обернулся.

— Но, дорогая, — пробормотал он хрипло, — разве мне не положен поцелуй на сон грядущий?

Насмешливая улыбка Эдгара говорила о том, что ей не удалось его провести. Эмили бросилась к двери, увы, сильные руки поймали ее, а горячие губы мгновенно впились в ее рот.

Это был долгий поцелуй — медленное и упорное насилие. Эмили боролась с ним, но его жесткие губы заставили девичьи губы разжаться, и язык властно исследовал сладкую глубину ее рта.

Его объятие стало более крепким, поцелуй еще более настойчивым. И с Эмили произошло нечто необъяснимое: внезапно она стала тонуть. Ее руки сами поднялись, обвились вокруг шеи Эдгара. Его руки спустились ниже и прижали ее бедра к твердому мужскому естеству. Неведомое прежде, отчаянное желание пронзило ее, словно кинжал. Она ненавидела Эдгара Эшленда и желала всем существом. Эмили готова была позволить этому дьяволу овладеть ею, делать с ней все, что угодно, только бы унять незнакомую мучительную боль во всем теле.

Наконец поцелуй закончился. Эдгар с триумфом и нежной насмешкой посмотрел на раскрасневшуюся, задыхающуюся девушку. Он прикоснулся к прозрачной ткани ее ночной сорочки, обводя контур одного напряженного соска, потом второго. Эмили стояла неподвижно, когда тот же смуглый палец прошелся по ее губам. Глаза Эдгара держали ее в плену, словно гипнотизируя.

Эмили безумно, до боли желала его. И демон это знал!

Он наклонился и быстро, нежно поцеловал ее.

— Терпение, любимая, — произнес Эдгар предостерегающе.

И Эмили услышала его тихий смех, эхом разносившийся по веранде.