– Не дай бог! – Они подошли к машине. – Ты думаешь, он знает больше, чем выдает на публику?

– Вполне вероятно. И дозирует информацию. Тем более что сейчас это дело освещает он один. Да, кстати, тебя он ненавидит.

– Я этого не переживу! – Ева стала открывать дверцу машины и вдруг остановилась. – Ненавидит?

– При любой возможности сделает все, чтобы тебя потопить. Так что берегись.

– Он может выставить меня дурой, но потопить меня ему не удастся! – Ева резко распахнула дверцу. – Где, черт возьми, Надин?! Это на нее не похоже. Я знаю, как она переживает по поводу Луизы, но странно, что она взяла отпуск, не предупредив меня, и отдала сюжет этому подонку.

– В горе люди ведут себя непредсказуемо.

– Но Надин обычно держит себя в руках. Кроме того, ей отлично известно, что мишенью была именно она. И, возможно, ею и осталась. Рорк, необходимо срочно ее найти!

– Ты таким образом надеешься избежать похода в оперу?

Ева села в машину, вытянула ноги.

– Что же делать, если так получается? Давай заедем к ней. Хорошо? Она живет на 18-й, между Второй и Третьей авеню.

– Ладно. Но на коктейль завтра вечером ты идешь в обязательном порядке!

– На какой коктейль?

– Назначенный еще месяц назад, – напомнил Рорк, садясь с ней рядом. – Со сбором средств на Институт истории искусств. Ты согласилась взять на себя роль хозяйки.

И тут Ева вспомнила. Он еще принес шикарное платье, которое она должна надеть…

– Я была трезвая, когда соглашалась? Учти: слову пьяного верить нельзя!

– Абсолютно трезвая, – улыбнулся он. – Правда, ты лежала обнаженная, задыхалась и готова была кричать в голос.

– Чушь! – Скорее всего, впрочем, так и было: в нормальном состоянии она бы ни за что не согласилась. – Ладно уж. Буду ходить в этом роскошном платье – все-таки не пойму, как можно выложить такую кучу денег за крохотную тряпку! – и всем глупо улыбаться. Если, конечно, ничего не случится.

– А что может случиться?

Ева вздохнула. Рорк редко просил ее о таких вещах и только тогда, когда это действительно было важно.

– Сам понимаешь, если не произойдет что-нибудь непредвиденное. Не забывай, я служу в полиции. А так… обещаю все исполнить.

– Полагаю, глупо рассчитывать на то, что тебе это понравится?

– А вдруг? – Она погладила его по щеке. – Постараюсь, чтобы понравилось.

У Надин никто им не открыл.

– Может, она сидит там взаперти и тоскует? – предположила Ева. – Или поехала куда-нибудь отдохнуть. В последние несколько дней она часто ускользала от охранников, которых мы к ней приставили. Хитрая она, эта Надин.

– А тебе было бы спокойнее знать, где она?

– Конечно!

Ева знала, что в случае необходимости полицейские могут входить в дома частных лиц, и сейчас пыталась решить, нельзя ли ей этим правом воспользоваться. Но достаточных оснований для получения необходимого разрешения у нее не было.

– Проблемы морали? – усмехнулся Рорк. – Очень забавно смотреть на тебя, когда ты не можешь принять решение. Давай-ка я тебе помогу.

Он вытащил из кармана перочинный ножик и вставил в замок.

– Господи, Рорк! За повреждение системы безопасности ты можешь получить срок!

– Угу. – Он внимательно разглядывал замок. – Давненько я не практиковался во взломах.

– Перестань сейчас же! Не смей…

Но он уже вовсю копался в замке.

– Давненько не практиковался? – фыркнула она, увидев, что вместо красного огонька загорелся зеленый.

– У меня рука легкая, – сказал он и втащил ее внутрь.

– Взлом охранного устройства, незаконное проникновение в частное жилище… На тебя скоро придется дело заводить!

– Если меня посадят, ты меня будешь ждать?

Не выпуская Евиной руки, Рорк осматривал помещение. Здесь было чисто и просторно, мебели немного, но вся дорогая.

– Неплохо устроилась, – заметил он, разглядывая выложенный мраморными плитами пол в холле и картины на стенах. – Однако она, кажется, нечасто здесь бывает.

– Да, она здесь почти не живет, – кивнула Ева. – Приходит только ночевать. Но все на месте, все в порядке. – Она прошла на кухню, заглянула в холодильник. – И еды почти никакой дома не держит. Только сыр и фрукты.

Ева вспомнила, что голодна как волк, но решила потерпеть. Оглядев кухню, она прошла через гостиную и направилась в спальню.

– Это скорее кабинет, – решила она, указав на стол с компьютером. – Нет, все-таки она здесь иногда бывает. Видишь, под столом туфли, у компьютера – серьга, вон пустая чашка, скорее всего из-под кофе…

Вторая спальня была побольше. Здесь стояла кровать, на ней – скомканные простыни. На спинке стула Ева увидела костюм, который был на Надин в день, когда убили Луизу Кирски.

Ева подошла к гардеробу, нажала на кнопку, и панель отъехала в сторону.

– Господи, ну разве можно понять, взяла она что-нибудь с собой или нет! Здесь одежды хватит на десяток манекенщиц…

Но она все-таки стала ее просматривать, а Рорк подошел к телефону у кровати, решив прослушать записи переговоров. Ева обернулась, увидела, чем он занят, и пожала плечами.

– Плюс вторжение в личную жизнь! Боюсь, твой срок увеличится.

Она слушала и одновременно смотрела по сторонам, ища хоть какую-нибудь значимую деталь.

Сначала Надин разговаривала с неким человеком по имени Ральф. Разговор был достаточно фривольный, полный недомолвок и вполне прозрачных намеков, а закончился тем, что они договорились встретиться, когда Ральф будет в городе.

Потом шли деловые разговоры, звонок в соседний ресторан – заказать ужин на дом… Обычные повседневные дела. Наибольшее впечатление на Еву произвела последняя беседа. Надин говорила с семьей Кирски. Это было через день после убийства Луизы. Все плакали.

«Не знаю, имеет ли это сейчас значение, но я уверяю вас, что следователь, ведущий дело – лейтенант Ева Даллас, – не успокоится, пока не найдет убийцу».

– Боже мой, – тихо сказала Ева и закрыла глаза. – А где звонок на студию? – спохватилась она. – Где звонок?! Морс сказал, что она звонила и договаривалась об отпуске!

– Могла позвонить из машины. Или сама заехала.

– Это надо выяснить. – Она вытащила свой сотовый телефон. – Фини! Мне нужно знать марку и номер машины Надин Ферст.

Выяснилось, что Надин взяла свою машину из гаража полтора дня назад.

– Мне это не нравится, – сказала Ева Рорку. – Если бы она собиралась уехать, то мне бы обязательно сообщила. Надо переговорить с администрацией студии, выяснить, кто именно с ней разговаривал. – Она снова потянулась к телефону, на секунду задумалась и набрала другой номер: семьи Кирски.

– Миссис Кирски, я – Ева Даллас, лейтенант полиции из Нью-Йорка.

– Да, лейтенант, я вас помню. Есть какие-нибудь новости?

– Пока что, увы, ничего конкретного. – Черт, надо ей сказать хоть что-нибудь! – Но мы получили много новой информации. Надеемся, что скоро мы его поймаем, миссис Кирски.

– Сегодня мы похоронили Луизу… Столько людей пришло с ней проститься! Коллеги из Нью-Йорка прислали цветы…

– Ее будут помнить, миссис Кирски. Скажите, а Надин Ферст была на похоронах?

– Мы ее ждали. – В голосе миссис Кирски послышалось беспокойство. – Несколько дней назад я звонила ей на студию, сообщила о дате и часе похорон. Она собиралась приехать, но, наверное, не смогла.

– Не смогла… – У Евы тревожно сжалось сердце. – Она вам не звонила?

– Нет, не звонила уже несколько дней. Я понимаю, она очень занята, у нее столько дел…

Еве тоже хотелось бы так думать. Но она знала, что в эти дни Надин не появлялась в студии.

– Сочувствую вашему горю, миссис Кирски. Если у вас возникнут вопросы или просто вы захотите со мной поговорить, звоните в любое время.

– Вы очень добры. Надин говорила, что вы не успокоитесь, пока не найдете человека, погубившего мою дочку. Вы ведь найдете его, лейтенант Даллас?

– Да. Обязательно. – Она отключила телефон, опустила голову и закрыла глаза. – А я ведь позвонила ей не потому, что хотела выразить соболезнования! Мне просто нужно было кое-что узнать, иначе я бы и не вспомнила…