— Эван, ты понимаешь что-то из их речи? — позвал рыжеволосого паренька Витарр, с опаской поглядывая в сторону остроухих, о чем-то негромко переговаривающихся между собой. — Понимаешь, что они хотят с нами сделать?

Но вместо ответа тот лишь что-то простонал сквозь зубы, вновь утыкаясь лбом в согнутые колени. На вооружены эльфов, находящихся на расстоянии всего лишь вытянутой руки, он даже не обратил внимания. Будто бы и не замечал ничего, кроме боли, сковавшей все его тело.

— Черт, Эван, да что же с тобой творится?! — подобное поведение уже не раздражало Витарра, а не на шутку пугало. Что с ним сделали эти охотники? Ранили или замучали собственными чарами? Фэйрхолл уже оперся на руки, намереваясь подняться с холодной земли, когда рука Роксаны, все еще покоящаяся на его плече, ощутимо сжалась.

— Нет, Витарр! Не трогай его сейчас, — вдруг настойчиво произнесла она, с сожалением глядя в сторону то и дело вздрагивающего Рида. — Мы не в силах помочь ему. С этим Эван должен справиться сам.

— Справиться с чем? — обернулся к ней Витарр, недоуменно приподняв брови. Что такого происходило с их спутником, чего не знал командир отряда? Однако прежде, чем Роксана успела что-либо ответить, библиотекарь вдруг пронзительно закричал и повалился на землю, содрогаясь в конвульсиях. Обеспокоенные эльфы тут же бросились к нему, пытаясь понять, что произошло, и длинные волосы их взметнулись вверх, поднятые внезапным дуновением ветра. Фэйрхолл вновь попытался подняться с места — он должен был быть рядом с Эваном, должен был убедиться, что с ним все в порядке, — но порывы воздуха нещадно хлестали его по лицу, трепали одежду, так и норовя швырнуть в глаза сорванные листья. Деревья над их головами угрожающе раскачивались в такт завывающему потоку воздуха, а затем, когда казалось, что внезапный смерч вот-вот перейдет в самый настоящий ураган, солнце скрылось, и на поляну опустилась огромная тень.

Мир кружился перед глазами Эвана, терял очертания и осыпался белыми хлопьями. Все вокруг него вздрагивало и сотрясалось от громкого гула, как от поднявшейся бури: деревья беспорядочно раскачивались в воздухе, а земля дрожала, точно готовая разверзнуться под ногами хищной пастью. Эван зажмурился, крепче стиснул зубы, из последних сил цепляясь за пожухлые клочья травы, однако удержаться упорно не получалось — пока изможденное тело его корчилось возле древесных корней, душа и мысли уже уносились далеко вперед, навстречу облачной пелене. Словно наяву юноша чувствовал, как хлестают его по щекам порывы холодного ветра, как в груди что-то екает от стремительно увеличивающейся высоты, а влажная стылая дымка пропитывает насквозь одежду и волосы. Эван судорожно вздохнул, однако грудь и ребра тут же пронзило острой болью — чья-то хватка крепко удерживала его, будто в железных тисках, отчего в висках пульсировало, а нарастающий металлический гул эхом сотрясал барабанные перепонки. Собственное тело теперь казалось библиотекарю слабым и хрупким, точно яичная скорлупа. Одно неосторожное движение, один вскрик — и оно надломится, пойдет трещинами и в конечном итоге рассыпется на маленькие кусочки, как истлевший древесный лист.

Ноздри обжег резкий металлический привкус крови и пепла. В какую бы хитроумную ловушку ни завел Эвана собственный дар, выбираться из нее нужно было как можно скорее. Ослабевший юноша закрыл глаза, вновь попытался вернуться назад в собственное тело, однако все усилия были напрасны. Он всегда с такой непринужденной легкостью прикасался к душам животных, за считанные секунды узнавая мысли домашних кошек и считывая эмоции бродящих по Кентлберри собак, однако здесь был абсолютно бессилен. Эван злился, чувствуя себя загнанным в тупик зверем, клюнувшим на приманку хищника по собственной глупости. В попытках обнаружить хоть что-то живое на безлюдном и совершенно пустынном уголке земле, затерявшимся посреди океанских волн, своим даром он разбудил нечто незнакомое, сильное. И гораздо более мудрое, чем сторожевой пес или даже боевой конь.

Существо, кем бы оно на самом деле ни являлось, не намеревалось так просто отпускать свою добычу. Юноша и сейчас чувствовал его незримое присутствие, от которого кровь стыла в венах, а руки и ноги сковывало дрожью. Связь, удерживающая его в опасной близости от этой громады, никак не хотела разрываться — невидимые нити опутали сознание библиотекаря и совершенно не желали разрываться. А дышать с каждой минутой становилось все труднее. Эван будто бы снова оказался на уступе Туманных Пик, сбитый с толку высотой и парализованный неизвестный откуда взявшимся страхом. Страхом старше его самого, старше, чем Крествуд, Кентлберри или все герцогство Фэйр. Страхом, пугавшим его до дрожи в коленях и благоговейного ужаса и безмолвия.

Чужая сила давила на библиотекаря, одним своим присутствием вызывая желание убежать как можно дальше и затаиться вдали от чьего-то пристального внимания. С трудом собравшись с духом, Эван мысленно потянулся к нитям посторонней энергии, надеясь, что сумеет наткнуться на слабое место и обрубить странную связь. Вот только все было без толку — юноша беспомощно, точно слепой котенок, искал брешь в потоке чужого дара, по сравнению с которым собственные силы Эвана казались тусклыми лучиками света, едва-едва пробивающимися сквозь тяжелые свинцовые тучи. Но библиотекарь упорно, хоть и медленно, полз дальше, цепляясь за прочные нити энергии. И чем дальше его заводило блуждавшее сознание, тем острее ощущал юноша нахлынувшую на него панику. Будто бы что-то упорно наблюдало за ним, проникало в самую глубину мыслей, пристально изучая каждый уголок человеческой души и то и дело выуживая на свет её самые сокровенные страхи.

Однако Эван больше не пытался закрыться от хозяйствующего в его воспоминаниях существа, чья сила била сквозь него нескончаемым потоком обжигающего пустынного ветра. Ужас все еще клокотал глубоко внутри, бился в унисон с потревоженным сердцем, но до разума добраться никак не мог — библиотекарь ценой всех своих сил отдергивал хищные щупальца чужого дара, так и норовящего опутать его всего. С огромным трудом он продвигался вперед, борясь с таким незнакомым чувством и пытаясь увидеть связанное с ним животное хотя бы краем глаза. Что заставило его пойти дальше, вопреки боли и опасности — любознательность или все же безрассудство? Юноша не знал, однако каким-то чутьем понимал, что игнорировать подобную силу было бы ошибкой. Незнакомое сознание теснило его, пыталось задавить собственной мощью, но не отпускало. Будто бы хотело поиздеваться напоследок, удовлетворить собственный интерес к мелкой букашке, которой Эван себя чувствовал, пытаясь ухватиться истончившимся волшебством за чужой дар, простиравшийся вокруг него буйным потоком водопада.

Постепенно белесые пятна перед глазами начали расступаться, открывая библиотекарю чужие эмоции и воспоминания, которые до этого дня поддавались ему с виртуозной легкостью. Эван медленно втянул носом воздух, ступая навстречу туманным образам, которые тут же, стоило лишь потянуться к ним магией, заполонили все его существо. Терпкий запах пепла, пылающий в груди жар, а еще — невероятная сила, в миг заструившаяся по телу и готовая вот-вот вырваться наружу беспощадным пожаром. Ощущение высоты и скорости, от которых захватывало дух и екало где-то глубоко внутри, вот только уже не от потайного страха. Тот будто бы испарился. Вместо него юноша чувствовал предвкушение, столь непривычное и манящее, которое он испытывал лишь во время своих исследований — азарт от осознания того, что руны открываются перед ним, отныне не пряча за строгими контурами свое истинное значение.

Окрыленный Эван пробирался дальше, а белесая дымка точно расступалась перед ним, являя его взору новые картинки и образы. Разноцветные лоскуты неба: закатно-алые, лазурные, по-ночному чернильные, кристально чистые и припорошенные блестящим звездным крошевом. Видневшиеся повсюду деревья, непроходимыми стенами обступившие озера и серебристые дорожки рек, увитые изумрудным плющом башни незнакомого юноше города, а еще — бескрайний океан, омывавший золотистую кромку берега и протянувшийся дальше на много-много лиг. Незнакомая земля приглашающее распростерлась перед ним, подмигивая золотыми окнами строений, кажущихся совсем крошечными с такой высоты. Сердце Эвана быстро забилось от осознания, что эльфийские руны перенесли его далеко за пределы королевства Адальор. И казалось, что даже за пределы Валантайна. Вот только куда?