— Я не смогу расшифровать руны без своих книг, — перебил его Эван, вперив в юношу настойчивый взгляд. И хотя в том проглядывала ещё прежняя растерянность, он пытался изобразить напускную уверенность и вести себя как ни в чём не бывало. — Сведений об эльфах слишком мало, а про их язык даже говорить нечего. Не думаю, что герцог будет доволен, если работа неожиданно застопорится. Придётся возвращаться за справочниками. А это — лишние часы и…

— Что ж, а в его словах есть смысл, — заметила Роксана, с интересом наблюдая за тем, как её лошадь вдруг, навострив уши, вскинула голову и потянулась к бывшему арестанту, точно намереваясь ущипнуть его за плечо мягкими губами. Эван же, слабо улыбнувшись, протянул руку, чтобы осторожно потрепать животное по тёмной морде. — Сам подумай. К чему нам учёный без исследований? Всё равно что чародей, которому запретили пользоваться магией.

Витарр негромко цыкнул и бросил в сторону девушки, тут же виновато усмехнувшейся, недовольный взгляд. Он никак не ожидал, что колдунья примет сторону преступника, даже несмотря на то, что они сами за такое короткое время отнюдь не стали друзьями. Неужели Роксане так хотелось напрасно тратить своё время? И ведь не то чтобы юноша хотел отправиться в горы совершенно неподготовленным. В глубине души он прекрасно понимал, что им всем, а ему, возможно, даже в первую очередь, нужна была уверенность в успехе затевающегося дела. А без книжек исследователя шансы на этот успех и в самом деле могли оказаться ничтожными. Тем не менее, осознавать, что его слово, пусть и не как аристократа, но как ответственного за экспедицию, не играло для менее знатных попутчиков никакой серьёзной роли, было непросто. Фэйрхолл тяжело вздохнул, мысленно ругая себя за очередное ребячество. Прошлые привычки капризного и избалованного юнца говорили в нём громче голоса разума, который упорно твердил — правоту попутчиков не признать было нельзя.

— Хорошо-хорошо, — Витарр устало махнул рукой. — Вы меня убедили. Зайдём за книгами, только быстро. И не набирай полную котомку, нам не с руки возить за собой целую библиотеку.

— Это как получится, — последовал вкрадчивый ответ, и Эван загадочно ухмыльнулся. Солдат тяжело вздохнул, понимая, что определённую часть поклажи ему наверняка придётся тащить на себе.

— Что ж, а теперь, когда мы всё выяснили, можно и отправляться к конюшням, — Роксана первая развернулась, чтобы покинуть территорию городской темницы, и Витарру волей-неволей пришлось отбросить мрачные мысли и последовать за ней вместе с Эваном. Фэйрхоллу и правда не хотелось задерживаться в Кентлберри. Хотя с заданием отца он бы предпочёл не торопиться, смысла сидеть на месте не было никакого. В пути же едва ли придётся легко. Но юноша твёрдо решил, что на всём его протяжении не спустит глаз со своих новых знакомых, которые теперь ещё больше вызывали у него подозрения. Не хватало ещё, чтобы однажды эти двое вдруг решили объединиться против него. Вероятность подобного поворота событий была крайне мала — нутром Витарр понимал это и всё равно по дороге продолжал себя накручивать, сам не зная почему. Но, говоря откровенно, наследнику герцога, пусть и желавшему путешествовать без лишней огласки, попросту очень не нравилось, когда ему отказывались подчиняться.

Для того чтобы добраться до дома библиотекаря, недостаточно было выйти за пределы городских ворот и направиться к группе сгрудившихся у стены кособоких крестьянских хижин. Большую часть пути пришлось добираться лесом, что, похоже, не обрадовало колдунью и выходца из аристократии — погода ещё не успела разгуляться, да и от намеченного Фэйрхоллом плана пришлось несколько отклониться. При воспоминании о том, как Витарр с неприкрытым раздражением согласился повременить с путешествием, чуть ли не скрипя зубами, Эван, вёдший под уздцы взятого в наём коня, тихо усмехнулся. Не то чтобы ему хотелось досаждать конвоирам, однако взглянуть на то, как с высокомерной знати сходила спесь, доводилось нечасто, а потому упускать подобное зрелище было бы обидно.

Вспомнив о попутчиках, Эван аккуратно придержал лошадь и обернулся, однако, к его удивлению, рядом никого не оказалось — и Витарр и Роксана застряли позади вместе с напуганными лошадьми, которые, стремясь укрыться от длинных древесных ветвей, вскидывали головы и тянули поводья, чем не способствовали продвижению отряда сквозь густую чащу. Молодые люди тщетно пытались угомонить животных, явно испытывая непривычные их высокопоставленным натурам трудности. При виде их кислых лиц библиотекарь самодовольно улыбнулся и негромко фыркнул, свободной рукой похлопав шею серого в яблоках коня, которого решил на протяжении всего пути называть Дымком. Едва ли подобное прозвище могло быть настоящей кличкой жеребца, однако оставлять его без имени Эвану отчего-то не хотелось — даже зверю порой важно осознавать свою особенность и какую-то сопричастность к людскому миру, полному разных глупых условностей. А кроткий и послушный Дымок более чем заслужил хорошего отношения. Хотя бы потому, что доверился наезднику и не заартачился, подобно собратьям, — должно быть, почувствовал спокойствие и уверенность, исходившие от Эвана и звучавшие в его голосе с обычно не свойственной тому теплотой.

— Осталось совсем немного, Дымок, — подбодрил коня юноша, на секунду остановившись, чтобы подождать отставших, а заодно и растереть озябшие от холода пальцы. Отчасти Эван понимал недовольство спутников — мало кому приятно пробираться через незнакомый бор, где хлёсткие ветки норовили уцепиться за волосы и полы одежды. И всё же атмосфера родных окрестностей успокаивала Эвана, успевшего за время ареста позабыть даже о простых радостях, на которые в прежние дни едва ли обращал внимание. Ещё не пробудившийся ото сна еловый лес так и дышал жизнью по сравнению с холодными сырыми камерами. Тишину то и дело нарушали негромкие шорохи в высоких зарослях травы или вдруг раздававшаяся откуда-то сверху негромкая птичья трель. И запахи — даже запахи в лесу были особенными. Свободной от поводьев рукой отодвинув в сторону мешавшуюся проходу сосновую ветвь, юноша глубоко втянул носом чистый ледяной воздух. Свежий аромат хвои, обволакивающий, точно влажная туманная дымка, приятно щекотал ноздри и вызывал щемящее чувство ностальгии в груди Эвана, который, ступая по усыпанной еловыми иголками тропинке, постоянно вертел головой и с любопытством смотрел по сторонам. Цепкий взгляд его вырывал из однообразного серо-зелёного пейзажа знакомые детали: поваленную сосну с торчащими в разные стороны голыми ветвями, ряд совсем маленьких пушистых ёлочек, будто нарочно посаженных у кромки лесной дороги, и высокий холм одинокого муравейника, приютившегося аккурат между толстыми стволами. Юноша обрадованно улыбнулся и зашагал быстрее в направлении, которое, как он теперь окончательно убедился, было верным с самого начала.

И откуда в нём только взялся этот страх не вернуться домой? Будто бы такое вообще было возможно. Человек, в какой бы трудной ситуации ему ни довелось оказаться, всегда сумеет отыскать дорогу к по-настоящему родным его сердцу местам. Теперь Эван убедился в этом, когда на очередном повороте хвойный лес вдруг начал редеть и за широкой полосой постепенно расступавшихся деревьев вдруг показались до боли знакомые очертания маленькой деревянной хижины. При виде их библиотекарь с облегчением вздохнул — в заключении он не раз думал о том, что происходило в его отсутствие, и переживал, как бы дорожные разбойники или случайный лесной пожар не уничтожили ветхую постройку, а заодно и все книги, которыми так дорожил Эван. Но, к счастью, на первый взгляд всё было в порядке: выцветшая соломенная крыша едва заметно поблёскивала в свете восходящего солнца, пробиравшегося сквозь верхушки сосен и заливавшего лесную прогалину, покосившееся крылечко утопало в разросшейся траве, а маленькие квадратные окна взирали на мир целыми, пусть и слегка замутнёнными глазами-стёклами. Будто ничего за прошедшие месяцы не изменилось, не скрылось и не исчезло под натиском природы или стихии. Медленно окинув пристальным взглядом свои владения, Эван позволил себе наконец расслабиться — возвращаться домой спустя столько недель было странно, но чертовски приятно.