Через мгновение миссис Берроуз вернулась, бросилась между тремя массивными фигурами, и начался хаос.

Ребекка следила за развитием событий со своего наблюдательного поста наверху лестницы. В полумраке коридора сверкало что-то металлическое, быстро перемещавшееся из стороны в сторону. Рядом с металлическим предметом она увидела лицо матери. Ребекка догадалась, что она вооружилась сковородкой и размахивает ей, словно саблей. Сковородка была новая, с широким дном и антипригарным покрытием.

Тени несколько раз пытались возобновить наступление, но миссис Берроуз не сдавалась и наносила противникам удар за ударом. Гулкий стук сковородки по головам и локтям сопровождался стонами и хрипом пострадавших. Ребекка сверху не могла различить, кто есть кто среди дерущихся.

— СМЕРТЬ! — неистово вопила миссис Берроуз. — СДОХНИТЕ, ТВАРИ!

Одна из теней, надеясь выхватить сковородку, потянулась к ее руке, выводившей молниеносные восьмерки в воздухе, но миссис Берроуз ловко увернулась и ответила мощнейшим ударом. Нападавший протяжно завыл, будто раненая собака, и зашатался. Остальные отступили к нему, а потом все трое разом развернулись и выбежали в открытую дверь на улицу. Они удирали с невероятной скоростью, как тараканы, застигнутые на середине кухни зажженным светом, и через миг скрылись из виду.

Повисла тишина. Ребекка прокралась вниз по лестнице и щелкнула выключателем в коридоре. Миссис Берроуз перевела безумный взгляд на дочь. Ее грязные спутанные волосы свисали темными прядями по обе стороны бледного лица, будто обмякшие рога.

— Мама, — тихо проговорила Ребекка.

Миссис Берроуз подняла сковородку над головой и ринулась к ней, разъяренная, как дикий зверь. Ребекка отступила на шаг, опасаясь, что мать ударит ее.

— Мам, мам, это я! Все хорошо, они ушли… они все ушли!

Женщина замерла и медленно кивнула, узнав дочь. Ее губы раздвинулись в торжествующей улыбке.

— Все хорошо, мам, все хорошо, — успокоила ее Ребекка. Она осторожно подошла к матери, часто и тяжело дышавшей, и медленно вытащила сковородку у нее из руки. Миссис Берроуз не сопротивлялась.

Ребекка с облегчением вздохнула и огляделась. Она заметила на ковре темные пятна — грязь или (она присмотрелась и нахмурилась) кровь.

— Если у них есть кровь, — монотонно произнесла миссис Берроуз, увидев, куда смотрит дочь, — значит, я могу их убить. — Она оскалилась, а потом жутко, скрипуче расхохоталась.

— Давай-ка выпьем чаю, — предложила Ребекка, вымученно улыбаясь, когда мать снова успокоилась. Положив руку на талию миссис Берроуз, она повела ее в гостиную.

Уилл проснулся от того, что дверь резко распахнулась и Первый Офицер грубо поднял его на ноги. Еще сонный мальчик отстраненно наблюдал, как позади остается камера, приемная и, наконец, дверь в участок.

На лестнице полицейский отпустил его, и Уилл сделал несколько неуверенных шагов, прежде чем ноги снова начали его слушаться. Рядом с ним на каменные ступеньки шлепнулся рюкзак, затем Офицер, не сказав ни слова, развернулся и ушел в участок. Уилл остался стоять на лестнице, пошатываясь и ничего не понимая.

Странно было видеть свет фонарей после стольких дней, проведенных в мрачной камере. Подул ветерок, влажный и душный, но приятный по сравнению со спертым воздухом тюрьмы.

«И что теперь?» — подумал Уилл, почесывая шею под жестким воротником рубашки, которую ему выдали взамен грязной футболки. Все еще ничего не понимая, он открыл было рот, чтобы зевнуть, но сдержался, услышав необычный звук — лошадь беспокойно била копытом по мокрой брусчатке. Уилл поднял голову и увидел на другой стороне дороги черную карету, запряженную двумя белыми лошадьми. На козлах сидел кучер с поводьями в руках. Дверь кареты распахнулась, оттуда выпрыгнул Кэл и побежал к нему через улицу.

— Что это значит? — подозрительно спросил его Уилл, поднимаясь на ступеньку выше.

— Мы забираем тебя домой, — ответил Кэл.

— Домой? Как это? С тобой? Я никуда не уйду без Честера! — решительно сказал Уилл.

— Тс-с! Не надо. Послушай, — быстро прошептал Кэл, подойдя к нему вплотную, — за нами следят, — кивнул он головой в сторону улицы, глядя Уиллу в глаза.

На углу неподвижно стояла одинокая фигура, темная, будто бесплотная тень. Уилл различил белый воротник.

— Я не поеду без Честера, — прошипел Уилл.

— Знаешь, что с ним сделают, если ты не поедешь с нами? Просто подумай.

— Но…

— Слушай, все от тебя зависит. Может, с ним обойдутся мягко, — Кэл умоляюще поглядел на него.

Уилл обернулся на участок в последний раз, вздохнул и покачал головой.

— Ладно, поехали.

Кэл улыбнулся, подхватил рюкзак Уилла и пошел к карете. Он открыл дверь и придержал ее для Уилла. Тот неохотно забрался внутрь, не вынимая руки из карманов и вжав голову в плечи. Ему не нравилась эта затея.

Когда карета тронулась, Уилл оглянулся. Создатель этого транспортного средства явно не беспокоился об удобстве пассажиров. Сиденья, как и боковые панели, были сделаны из твердого дерева и покрыты черным лаком. В карете пахло краской и чуть-чуть хлоркой, примерно как в школьном спортзале после летних каникул. Но для Уилла сейчас что угодно было приятнее камеры, где они с Честером провели столько дней. Тут он почувствовал укол совести, вспомнив о друге, который теперь остался один и, может быть, даже не знает, что с ним случилось. Уилл поклялся, что обязательно найдет способ вытащить Честера из тюрьмы, даже ценой собственной жизни.

Он угрюмо откинулся на спинку и положил ноги на противоположное сиденье, отодвинул кожаную шторку и стал смотреть в окно. Карета громыхала по пустым однообразным улицам мимо унылых домов и темных витрин. Подземный город казался чуть ли не бескрайним. Кэл тоже положил ноги на сиденье. Юный подземный житель искоса поглядывал на Уилла и довольно улыбался. Мальчики молчали, думая каждый о своем. Но вскоре, усталость взяла верх, и у Уилла начали слипаться глаза. Наконец он задремал под равномерный стук копыт. Когда карету подбрасывало на ухабах, он открывал глаза, смущенно озирался, что весьма забавляло Кэла, и снова проваливался в сон.

Проспав несколько минут, а может быть, и часов, Уилл окончательно проснулся, на этот раз оттого, что кучер щелкал кнутом. Карета поехала быстрее, а фонари за окном стали попадаться реже. Уилл предположил, что они на окраине города.

Между зданиями были более широкие промежутки, густо заросшие темно-зеленым, почти черным лишайником. По обеим сторонам дороги появились полосы земли, разделенные на участки хилыми заборами. Там на грядках росло что-то вроде крупных грибов.

В одном месте карета замедлилась — им пришлось ехать по мосту через узкий канал. Уилл посмотрел из окна вниз, на лениво текущую черную воду, похожую на нефть, и ему почему-то стало жутко.

Вдруг дорога резко ушла вниз, и карета повернула налево. Когда дорога снова выровнялась, кучер крикнул: «Тпру!» — и лошади перешли на шаг.

Уилл высунул голову в окно посмотреть, что происходит. Дорогу перекрывали огромные металлические ворота, неподалеку группка людей сгрудилась вокруг жаровни, отогревая руки. В стороне от них, посреди дороги, стоял человек в капюшоне и размахивал высоко поднятым фонарем, приказывая кучеру остановиться. Карета со скрипом затормозила, и Уилл, к своему ужасу, увидел, как из мрака появился стигиец — эту фигуру ни с чем нельзя было спутать. Мальчик быстро задернул шторку и вжался в сиденье, вопросительно глядя на Кэла.

— Это Черепные ворота. Главный въезд в Колонию, — объяснил Кэл, успокаивая его.

— Я думал, мы и так в Колонии.

— Да нет же, — усмехнулся Кэл, — это был просто Квартал. Это вроде заставы… пограничный город.

— Так это еще не все?

— Не все? Да тут километры городов!

Уилл не находил слов. Он с опаской смотрел на дверь, за которой раздавался приближающийся стук каблуков по мостовой. Кэл взял его за локоть.