Доктор пошел быстрее, пружинящей походкой, и осветил свое лицо с другой стороны.

— О, я… — сказал он обычным голосом, изображая некоторое удивление и нерешительность, — я… должен сказать… это огромная честь для меня. Мне казалось, что я недостоин стоять в одном ряду с великими людьми…

Тут доктор споткнулся о камень и чуть не упал. Он тихонько выругался. Восстановив равновесие, доктор Берроуз продолжил свою прогулку и воображаемое интервью:

— …в одном ряду с великими людьми, удостоенными этой высокой награды до меня.

Он снова перевел светосферу на другую сторону лица.

— Профессор, но ведь ваш вклад в медицину, физику, химию, биологию, геологию, и, разумеется, археологию просто неоценим. Вас называют одним из величайших ученых современности. Вы предполагали, что завоюете такую славу, когда начали копать туннель у себя в подвале?

Доктор Берроуз театрально откашлялся, входя в другую роль.

— Что ж, я знал, что меня ждет нечто большее… гораздо большее, чем должность смотрителя музея в…

Доктор замолчал и резко остановился. Он убрал шарик в карман и оказался в тени камней. Он вспомнил о своей семье и задумался, как родные справляются без него. Встряхнув растрепанной головой, доктор медленно побрел обратно к костру и опустился на землю рядом со своим дневником. Он смотрел на дрожащее пламя, пока его глаза не затуманились окончательно. Тогда доктор Берроуз снял очки и вытер увлажнившиеся глаза ладонями.

— Я должен это сделать, — сказал он себе, надевая очки и снова хватаясь за карандаш. — Должен.

Неяркий свет костра пробивался между камнями, составленными в круг, и падал на пол и стены туннеля. В центре круга, скрестив ноги, сидел человек, всецело поглощенный своим дневником. Он сердито заворчал, заметив на странице ошибку, и принялся стирать ее ластиком.

Он больше ни о ком и ни о чем не думал в своей одержимости; ничто не имело для него значения.

Мистер Джером сидел в старинном кресле у камина, где потрескивало пламя, и читал газету. Тяжелые вощеные страницы иногда заворачивались внутрь, и он встряхивал руками, чтобы вернуть их в прежнее положение. Уилл из-за стола не разбирал ни единого заголовка — квадратные буквы расплывались на газетной бумаге, и издали казалось, будто по страницам просто пробежало муравьиное войско, выкупавшееся в чернилах.

Кэл положил на стол карту, терпеливо ожидая ответного хода брата, но Уилл не мог сосредоточиться на игре. Мистер Джером впервые, находясь в одной комнате со старшим сыном, не бросал в его сторону негодующих взглядов. Это был шаг вперед в их отношениях.

Вдруг дверь в дом распахнулась с оглушительным грохотом, и все трое посмотрели в сторону коридора.

— Кэл, Уилл! — пробасил дядя Тэм, вваливаясь в комнату и нарушая домашнюю идиллию. Увидев в кресле мистера Джерома, он осекся. Тот злобно смотрел на шурина.

— Ох, прости, я…

— Я думал, что мы договорились, — проворчал мистер Джером, вставая с кресла и складывая газету. — Ты сказал, что не будешь сюда приходить… когда я дома.

Он сунул газету под мышку, высоко поднял голову и прошел мимо Тэма, не удостоив его больше ни единым взглядом.

Дядя Тэм скорчил гримасу ему вслед и уселся рядом с Уиллом. Заговорщицким жестом он велел ребятам подойти поближе к нему. Дождавшись, пока шаги мистера Джерома стихнут вдали, дядя Тэм заговорил.

— Пришло время, — прошептал он, доставая из-под плаща мятый металлический футляр.

Открыв его с одного конца, Тэм наклонил футляр, и из него выехала потрепанная карта. Он развернул ее и разложил на столе, разглаживая уголки, а потом повернулся к Уиллу.

— Честера завтра отправляют в изгнание, — сказал он.

— О боже!

Уилл вздрогнул, как будто его ударило током.

— Слишком быстро… — проговорил он.

— Я только что узнал, — сказал Тэм. — Приговор исполнят в шесть часов. Много народу соберется посмотреть — стигийцы любят превращать такие события в спектакли. Они считают, что жертва облегчает душу.

Он снова склонился над картой, мурлыкая себе под нос, и стал водить пальцем по сетке. Наконец он остановился на крошечном черном квадратике и поглядел на Уилла, как будто только что вспомнил нечто важное.

— Знаешь, не так уж трудно вытащить тебя… одного. Но вместе с Честером — это совсем другое дело. Пришлось серьезно подумать, но… — он сделал паузу, и Уилл с Кэлом уставились на дядю, — похоже, я нашел решение. Вы можете сбежать в Верхоземье только одним путем… через Вечный город.

Уилл услышал, как Кэл ахнул. Но как ни хотелось ему узнать побольше об этом месте, расспросы пришлось отложить. Дядя Тэм подробно изложил Уиллу план побега, показывая все важные места и дороги на карте; мальчики внимательно слушали, запоминая каждую мелочь. Путь проходил через туннели с необычными названиями: Уотлинг-стрит, Большой северный и Бишоп-вуд. Уилл только раз перебил дядю, высказав свое предложение; Тэм, как следует поразмыслив, согласился с ним и кое-что изменил в плане. Мальчик старался держаться спокойно и думать только о деле, но его переполняли волнение и страх.

— Проблема в том, — вздохнул Тэм, — что я не могу все предусмотреть и во всем вам помочь. Слишком много неизвестных. Если появятся какие-то проблемы — действуйте сами по обстоятельствам. И будьте осторожны.

Тут Уилл заметил, что глаза у него блестят уже не так, как раньше; дядя как будто растерял свою уверенность.

Тэм еще раз изложил мальчикам весь план от начала до конца, а потом достал что-то из кармана и дал Уиллу.

— Тут расписано, куда идти дальше, когда выберешься из Колонии. Если тебя, не дай бог, поймают, съешь эту дрянную тряпку без остатка.

Уилл осторожно развернул «дрянную тряпку» — кусочек ткани размером с носовой платок, испещренный тонюсенькими линиями, изображавшими туннели. Схема была нарисована коричневыми чернилами, а путь Уилла отмечен светло-красными, однако Тэм все-таки повторил свои объяснения снова.

Тэм проследил за тем, как Уилл сложил и убрал платок-карту, и затем тихо сказал:

— Все должно сработать как часы. Если стигийцы хоть на секунду заподозрят, что я в этом замешан, все твои родные будут в смертельной опасности… Не только я: Кэл, твоя бабушка и твой отец тоже попадут под удар.

Он дотянулся через стол до руки Уилла и крепко сжал его предплечье, чтобы подчеркнуть важность предупреждения.

— И вот еще что. Вы с Честером должны исчезнуть, как только доберетесь до Верхоземья. Я не успел ничего устроить, так что…

— А Сара? — выпалил Уилл то, что пришло ему в голову. Произносить это имя было до сих пор непривычно. — Моя настоящая мать? Она не поможет?

На лице Тэма появилась тень улыбки.

— Я все гадал, когда ты об этом спросишь, — сказал он. Потом улыбка исчезла, и он медленно заговорил, как будто подбирал нужные слова: — Если моя сестра еще жива — а никто не знает точно, что с ней стало, — так вот, если она жива, то она надежно спряталась. — Тэм поглядел на свою ладонь и погладил ее большим пальцем другой руки. — Иногда один плюс один равняется нулю.

— Как это?

— Видишь ли, если даже ты каким-то чудом найдешь ее, ты можешь навести на ее след стигийцев. Тогда и ты, и она отправитесь кормить червей.

Дядя Тэм пристально посмотрел на Уилла и покачал головой.

— Нет, племянник, извини, но ты можешь положиться только на самого себя. Тебе придется бежать и скрываться не только ради себя — ради всех нас. Поверь, если стигийцы до тебя доберутся, они заставят тебя говорить, и рано или поздно ты поставишь нас всех под удар, — мрачно сказал он.

— И тогда нам тоже придется бежать, да, дядя Тэм? — храбро спросил Кэл.

— Шутишь? — резко повернулся к нему Тэм. — У нас ни единого шанса. Они в два счета нас поймают.

— Но… — начал Кэл.

— Послушай, Кэлеб, это тебе не игрушки. Если слишком сильно их разозлить, они быстро заставят тебя пожалеть об этом. Не успеешь оглянуться, как запляшешь дьяволову джигу. — Он помолчал. — Знаешь, что это такое? — Тэм не стал дожидаться ответа. — Отличный старинный танец. Руки тебе сшивают за спиной, — он беспокойно поерзал на стуле, — медной проволокой, веки отрезают и бросают тебя в темную-претемную камеру, полную горячек.