— Ерунда! Готова поспорить, что они не знают ни слова по-английски. Наверняка нелегалы. Я имею в виду, ты на их одежду посмотри. А вон тот, по-моему, вообще наркоман. Ты гляди, он же ничего не соображает.
Уилл почувствовал, как их слезящиеся глаза остановились на нем.
— Пересажать их всех надо, вот что я скажу.
— Верно, верно, — хором сказали обе старушки, покивали друг другу и принялись в ужасающих подробностях обсуждать болезни общей знакомой.
Кэл сердито уставился на них. Старушки заболтались, уже ни на что не обращая внимания. Поезд остановился, и они встали с мест. Тут Кэл приподнял наушник на шапке Бартлби и что-то ему шепнул. Кот яростно бросился к старушкам и так зашипел на них, что даже Уилл очнулся от болезненного оцепенения.
— Это неслыханно! — взвизгнула красноносая, уронив сумку. Пока она наклонялась за ней, подруга с воплями толкала ее сзади, и через несколько секунд обе негодующих старушки выбрались из вагона.
— Пакостные мальчишки! — пропыхтела красноносая с платформы. — Мерзкие животные! — крикнула она в закрывающиеся двери.
Поезд тронулся; Бартлби смотрел в окно, не сводя демонических глаз со старушек, возмущенно пыхтевших на перроне.
Уиллом овладело любопытство, и он наклонился вперед, к брату.
— Слушай… а что ты сказал Бартлби? — спросил он.
— Да ничего особенного, — невинно ответил Кэл, с гордостью посмотрел на кота и снова отвернулся к окну.
Последний километр до Мандела-хайтс дался Уиллу нелегко. Он брел как лунатик, отдыхая через каждые несколько шагов.
Наконец достигнув цели, они обнаружили, что лифт не работает. Уилл с тихим отчаянием посмотрел на исписанную серую стену. Это была последняя капля. Он вздохнул и, собравшись с силами, поплелся к загаженной лестнице. После долгого подъема — Уилл останавливался на каждой площадке, чтобы перевести дыхание, — они наконец добрались до нужного этажа и преодолели полосу препятствий в виде кучи мешков с мусором.
Кэл нажал на кнопку звонка и, не дождавшись ответа, принялся колотить в дверь кулаком. Тетя Джин отперла ее неожиданно. Видно было, что проснулась она недавно — выглядела женщина так же помято, как старый дырявый халат, в котором она, по всей видимости, и заснула.
— Что такое? — пробормотала она, потирая шею сзади и зевая. — Я ничего не заказывала и ничего не буду покупать у вас.
— Тетя Джин, это я… Уилл, — сказал он. Кровь отлила у него от головы, и картина перед глазами побледнела, как будто цветной кадр превратился в черно-белый.
— Уилл, — вяло повторила она, раскрывая рот, чтобы зевнуть. — Уилл! — тут она его узнала. Женщина подняла голову и изумленно посмотрела на племянника. — А я думала, ты пропал. — Она взглянула на Кэла и Бартлби и добавила: — А это кто?
— Э-э… двоюродный брат, — выдохнул Уилл. Пол задрожал и начал уходить у него из-под ног, и мальчику пришлось шагнуть вперед, чтобы опереться на косяк. Уилл чувствовал, как на лбу выступил холодный пот. — Издалека… с юга.
— Двоюродный брат? Я не знала, что у тебя…
— По отцу, — хрипло сказал Уилл.
Тетя Джин с подозрением и некоторой долей отвращения оглядела Кэла и Бартлби.
— Знаешь, тут была твоя гадкая сестрица.
Она посмотрела через плечо Уилла.
— Она с вами?
— Она… — дрожащим голосом начал Уилл.
— Потому что эта тварь мне должна. Вы бы видели, что она сделала с моими…
— Она мне не сестра, она злая… коварная… подлая…
И тут Уилл рухнул в обморок к ногам крайне удивленной тети Джин.
Кэл стоял у окна в темной комнате и смотрел вниз, на пунктирные линии фонарей на улицах и мелькавшие конусы фар. Потом он медленно поднял голову и мрачно поглядел на луну, сиявшую серебром на ледяном небе. Кэл в который раз попытался понять, уместить в своем сознании это огромное неведомое пространство, которое раньше не мог и вообразить. Мальчик ухватился за подоконник, борясь с нарастающим чувством страха и болезненным головокружением. У него невольно сжались ступни.
Услышав стон брата, Кэл оторвался от окна и вернулся к кровати, на которой растянулось дрожащее тело Уилла, укрытое одной простыней.
— Как он там? — раздался встревоженный голос тети Джин. Она встала у двери.
— Сегодня получше. Мне кажется, ему немного полегчало, — ответил Кэл, смачивая полотенце в миске с водой, полной кубиков льда, и прикладывая его ко лбу Уилла.
— Может, врача какого вызвать? — спросила тетя Джин. — Он же давно уже так…
— Нет, — твердо сказал Кэл. — Он говорил, что не надо.
— Это он правильно говорил, правильно. Я вот держусь подальше от этих шарлатанов, и от всяких, которые в душу к тебе лезут, тоже. К ним только попади — потом не знаешь, как… — она осеклась, когда Бартлби, до этого спавший в углу, проснулся, широко зевнул, неторопливо подошел к миске и начал лакать воду.
— Уйди, глупый кот! — воскликнул Кэл, отталкивая его.
— Да он просто пить хочет, — сказала тетя Джин, а потом нелепо засюсюкала: — Бедненький котинька, хочешь питеньки? — Она ухватила потрясенного кота за загривок и повела к двери. — Пошли, мамочка тебе вкусненького даст.
Вдалеке зловеще бурлит водопад лавы. Оттуда исходит нестерпимый жар, обжигающий голую кожу Уилла. На пылающем алом фоне четко вырисовывается темный силуэт доктора Берроуза. Он восхищенно указывает пальцем на какой-то росток, торчащий из огромной гранитной плиты. Доктор радостно что-то кричит, как всегда, когда находит нечто удивительное, но Уилл не слышит слов из-за оглушительного белого шума, в который врезается какофония бесчисленных голосов, как будто кто-то вертит ручку настройки на сломанном радиоприемнике.
Камера приближается. Доктор Берроуз рассматривает под лупой тонкий побег с луковичкой на конце, поднимающийся из сплошного камня примерно на полметра. Уилл видит, как шевелятся губы отца, но может разобрать только обрывки фраз:
— …растение… буквально переваривает камень… основанная на кремнии… реагирует на стиму… понаблюдаем…
Теперь растение показано крупным планом. Доктор Берроуз двумя пальцами вырывает серый стебель из камня. Уилл с тревогой смотрит, как он извивается в руке отца и выпускает два заостренных листика, которые тут же оплетаются вокруг пальцев доктора.
— …сжали, как тисками… живучее… — говорит доктор Берроуз, нахмурившись.
Больше Уилл не слышит никаких слов, только смех, но его отец беззвучно кричит, пытаясь стряхнуть растение. Листья протыкают его руку насквозь, пронзают ладонь и запястье, ползут по предплечью, царапая и разрывая кожу, поднимаются выше, уже обагренные кровью, переплетаются и извиваются, словно змеи в танце. Они все глубже врезаются в предплечье, как будто две одержимых проволоки. Уилл хочет помочь, он тянется к отцу, но он слишком далеко, а доктор Берроуз продолжает безуспешно сражаться с ужасным противником, бороться с собственной рукой.
— Нет, нет! Папа… Папа!
— Все хорошо, Уилл, все хорошо, — донесся издали голос брата.
Огненного водопада больше не было. На его месте мягко светилась лампа под абажуром, и Уилл почувствовал успокаивающую прохладу полотенца, которое Кэл прижал к его лбу. Он резко сел на кровати.
— Папа! Что с папой! — воскликнул Уилл, дико озираясь и не понимая, где находится.
— Все в порядке, — сказал Кэл. — Тебе приснилось.
Уилл откинулся на подушки, осознав, что лежит на кровати в узкой комнате.
— Я его видел. Так ясно, будто наяву, — прерывисто сказал Уилл. Он не мог сдержать слезы, внезапно подступившие к глазам. — Видел папу. Он попал в беду.
— Тебе просто приснился кошмар, — успокоил его Кэл, отворачиваясь от беззвучно рыдающего брата.
— Мы у тети Джин, да? — спросил Уилл, взяв себя в руки и разглядывая цветастые обои.
— Да, мы здесь уже почти три дня.
— Да? — Уилл попытался снова сесть, но не смог и опять опустил голову на подушку. — У меня совсем сил нет.
