— Скажите, ваши торговые агенты получают комиссионные?

— Конечно. Это наилучшим образом стимулирует их активность.

— А вы?

— Мы, члены руководства, не занимаемся напрямую заключением сделок, поэтому получать комиссионные было бы несправедливо.

— Зато зарплата, наверное, хорошая.

У Филлипса чуть не случился удар: воспитанным американцам не пристало обсуждать, у кого какая зарплата.

— У вас дорогая машина, прекрасная одежда, антикварные часы. Просто интересно, сколько вы получаете.

— Не ваше дело! Если вам больше нечего мне сказать, до свидания. У меня много работы.

Я встала.

— Я хочу взять с собой личные вещи моего двоюродного брата.

Филлипс уже набирал номер телефона.

— Он ничего личного здесь не держал, поэтому вряд ли вы сможете что-нибудь взять с собой.

— А вы что, рылись у него в столе? Или это сделала незаменимая Луиза?

Филлипс замер и снова побагровел. Он ответил мне не сразу, светло-карие глаза забегали вправо-влево. Потом самым естественным тоном вице-президент сказал:

— Конечно, мы просмотрели все его бумаги. Мы же не знали — вдруг Варшавски работает над каким-нибудь важным контрактом. Работа на месте не стоит.

— Ясно.

Я вернулась в кабинетик Бум-Бума. В зале никого не было. Электронные часы над дверью показывали двенадцать тридцать — должно быть, служащие отправились обедать. Жанет оставила на письменном столе пакет с моим именем — точнее, она написала «Кузине мистера Варшавски». Внизу приписала: «Пожалуйста (это слово жирно подчеркнуто), верните как можно скорее». Я сунула пакет под мышку и направилась к двери. Филлипс не пытался меня остановить.