Когда я подъехала к дому, стало ясно, что пора решать, какую именно версию я изложу полиции. Дело в том, что около подъезда был припаркован незаметный коричневый «додж», в котором сидел сержант Мак-Гоннигал. Увидев меня, он вылез из машины и стал ждать, когда я подойду.

— Добрый вечер, мисс Варшавски. Не могли бы вы съездить со мной в участок? Лейтенант Мэллори хочет задать вам кое-какие вопросы.

— О чем? — спросила я, открывая ключом дверь подъезда.

Сержант покачал головой:

— Не знаю. Он просто попросил меня доставить вас.

— Лейтенант Мэллори считает, что я должна жить где-нибудь в тихом пригороде, вроде Мелроуз-парка, с мужем и шестью детьми. Скорее всего он просто хочет узнать, насколько я близка к этой цели. Пускай лучше пришлет мне рождественскую открытку.

Если я собиралась добровольно отправиться в полицию, это еще не означает, что меня можно вызывать в участок, когда им заблагорассудится.

Мак-Гоннигал поджал губы.

— Мне не нравятся ваши шутки, мисс Варшавски. Мы обнаружили ваши отпечатки пальцев в кабинете Клейтона Филлипса. Если бы речь шла о ком-то другом, я явился бы к вам с повесткой и задержал вас как важного свидетеля. Но лейтенант Мэллори был другом вашего отца, поэтому он просит вас прибыть к нему добровольно и ответить на его вопросы.

Я подумала, что, раз уж я вступила на стезю взлома, следовало бы надевать перчатки.

— Ладно, прибуду к нему добровольно. — Я открыла дверь подъезда. — Только хочу немного перекусить. Может быть, подниметесь со мной на случай, если я намерена принять цианистый калий?

Мак-Гоннигал раздраженно махнул рукой и сказал, что подождет в машине. Я взбежала наверх, на третий этаж. На полках было шаром покати — выбраться в магазин я так и не успела. Пришлось довольствоваться бутербродом с арахисовым маслом и чашкой подогретого кофе. На всякий случай я обмотала документы Бум-Бума клейкой лентой и засунула их в старый номер журнала «Форчун».

Потом зашла в ванную, почистила зубы, умылась. Для беседы с Бобби потребуются свежие силы и острота ума. Когда я прыгала по ступенькам, спускаясь вниз, плечо уже почти не реагировало. Я с тоской подумала, что завтра утром придется снова начинать пробежки — отпуск кончился.

Мак-Гоннигал включил двигатель и рванул с места так, что заскрежетали шины. Я даже не успела захлопнуть дверцу. Пристегнув ремень безопасности, я дала ему совет:

— Если вы всегда так водите, вам тоже нужно пристегиваться. Страховые агенты и полицейские чаще всего имеют дело с дорожно-транспортными происшествиями, но сами почему-то ремней безопасности не признают.

Мак-Гоннигал не снизошел до ответа. Он вообще всю дорогу помалкивал. Я пыталась завязать дискуссию о борьбе за кубок молодежной команды с Ли Элиа против юношеской команды Далласа, но ничего не вышло: он не хотел говорить на эту тему.

— Наверно, вы болеете за команду «Янки», — предположила я. — Если это так, то немедленно остановите машину, я выйду.

Мак-Гоннигал вместо ответа нажал на газ. Я разразилась целой филиппикой о злодеяниях команды «Янки». На Двенадцатой улице я сочла необходимым указать сержанту, что он едет слишком быстро в нарушение дорожных правил.

Мак-Гоннигал остановил машину на непозволительно большом расстоянии от бровки, выскочил из кабины и громко хлопнул дверью. Я мирно последовала за ним через заднюю дверь полицейского участка.

— Кстати, сержант, удалось ли что-нибудь выяснить по делу Келвина?

— Следствие продолжается, — буркнул он.

Отдел по расследованию убийств представлял собой целый лабиринт, где лейтенанту Мэллори был отведен маленький персональный кабинетик. На стене висела карта Чикаго, разделенная на полицейские участки; районы повышенной преступности были помечены красным цветом. Лейтенант разговаривал по телефону. Я подошла к карте и стала ее разглядывать. Оказывается, в моем районе очень высок уровень убийств. Изнасилований тоже навалом. Пожалуй, Бобби прав: лучше бы я жила в Мелроуз-парке с шестью детьми и мужем.

Мэллори повесил трубку и придвинул к себе стопку бумаг. Надел очки в проволочной оправе и углубился в чтение.

— Подходи и садись, Вики.

Я уселась у дальнего угла его металлического стола, а Мэллори продолжал изучать документы.

— Сегодня утром, когда обнаружили труп Клейтона Филлипса, ты находилась на пирсе компании «Плимут».

Я ничего не ответила, и Мэллори резко спросил:

— Была ты там или нет?

— Извини, я думала, что это было утверждение, а не вопрос. Конечно, я там была. Ведь это я вызвала полицию, и свое имя скрыть не пыталась.

— Не хами мне. Что ты там делала?

— В воскресенье утром я бросила труп Филлипса в трюм, а на следующий день отправилась в порт, чтобы полюбоваться лицами грузчиков, когда они увидят мою работу.

Бобби с размаху ударил кулаком по столу.

— Вики, я могу засадить тебя за решетку, как важного свидетеля. — Он сдвинул большой и указательный пальцы. — Вот столечко отделяет тебя от тюрьмы. Немедленно объясни мне, что ты делала в порту.

— Искала Мартина Бледсоу. Это владелец пароходства «Полярная звезда».

Бобби немного обмяк.

— Зачем?

— Я была на борту «Люселлы», когда произошел взрыв. Это флагманский корабль компании «Полярная звезда». В прошлую пятницу к днищу корабля прилепили подводную бомбу, и в Солт-Сент-Мари...

— Я знаю про это. Зачем тебе понадобился Бледсоу?

— Моя сумка с вещами осталась на затонувшем корабле. Я хотела выяснить, выудили ее или нет.

Мэллори побагровел.

— Никто не обращается к владельцу пароходства из-за такой ерунды. Не валяй дурака, отвечай мне правду.

Я с честным видом покачала головой.

— Ей-богу, не вру. Никто не мог мне ответить про мою сумку, и я отправилась к самому Бледсоу. Понимаешь, в сумке остался мой «смит-и-вессон». А он стоил триста долларов, это не пустяки.

Я знала, что этим незамысловатым приемом сумею отвлечь внимание Бобби от главного. Он никак не может свыкнуться с мыслью, что я разгуливаю по улице с пистолетом. Отец научил меня обращаться с оружием еще в детстве, он считал, что большинство несчастных случаев, связанных с огнестрельным оружием, вызвано тем, что дети не умеют с ним обращаться. Отцу нередко приходилось оставлять дома свой служебный револьвер, поэтому он решил научить меня заряжать его, разряжать, стрелять, чистить. Но Бобби считает, что порядочной женщине разгуливать со «смит-и-вессоном» не положено. Он клюнул на наживку, стал допытываться, зачем мне понадобилось брать с собой в поездку револьвер и что я вообще делала на «Люселле»?