Что-то плеснулось около нее, что-то большое, она почувствовала, как рука обвила ее талию, и услышала голос:

– Я поймал тебя... все в порядке... все о'кей.

Тимми. Она обняла брата и почувствовала, что ее тянут вверх, ее рука коснулась борта судна.

Оно находилось здесь, это живое существо, оно барахталось прямо вверху.

Раненое животное.

Добыча.

Больше чем добыча.

Пища.

Тварь вобрала воду в полость своего тела, выбросила ее через воронку в животе и пулей рванулась наверх.

Чьи-то руки схватили Кэтрин и потянули так сильно, что ей показалось, будто предплечья могут вырваться из суставов, а потом она оказалась в объятиях отца, он крепко прижимал ее к себе и бормотал:

– О милая... о девочка моя... Маффин!

Другие руки вытянули на борт Тима, и он, кашляя, свалился на палубу.

А потом кто-то спросил:

– Что это за запах?

Она услышала звук включающегося мотора и почувствовала, что судно начало двигаться.

Потом, когда отец нес ее к кормовому люку, она слышала голоса:

– Эй, посмотрите!

– Что?

– Там, в глубине.

– Где?

– Что-то в воде.

– Я ничего не вижу.

– Вон там, прямо.

– Что? Что это такое?

– Не знаю. Что-то.

– Может, просто наш след?

– Нет, не думаю.

– Да ну, чепуха. Мы же нашли Кэтрин. Забудьте об этом.

Пульсация опять затихла, живое существо исчезло с поверхности воды.

Тварь переваливалась на волнах и осматривала воду одним из своих гигантских желто-белых глаз. Она подняла щупальца и провела ими по поверхности. Но ничего не обнаружила. И поэтому опять опустилась в бездну.

Завернутая в одеяла, Кэтрин лежала на своей койке и позволяла отцу поить ее бульоном. Отец плакал и смеялся одновременно, и его рука дрожала так, что в конце концов Кэтрин отобрала у него бульон и выпила его сама.

Эван раздела ее – уже не такая заносчивая и в общем-то очень милая, – вымыла горячей водой и дала один из своих тренировочных костюмов.

Тимми задержался по пути в душ и ничего не сказал, просто нагнулся и поцеловал сестру в лоб.

Дейвид, Питер, дядя Лу, все заходили к Кэтрин и что-нибудь говорили, и не было ни одного снисходительного замечания.

Она чувствовала себя знаменитостью, и ей это нравилось. Наконец-то и у нее появилась история, которую она сможет рассказывать, когда все остальные будут чем-нибудь хвастаться. На сей раз и она участвовала в приключении.

Веки Кэтрин закрылись. Она подумала, что хотела бы проспать весь переход до Бермуд.

Вип Дарлинг сделал вдох и обнаружил, что воздух поступает медленно, неохотно, как будто Вип высасывает уже опустевшую бутылку содовой. Его баллон был почти пуст. Возможно, удастся сделать еще один, в лучшем случае два вдоха, прежде чем он вынужден будет подняться на поверхность.

Впрочем, это не страшно. Вип находился на глубине всего пяти футов. Если при вдохе воздух больше не поступит, он выплюнет мундштук дыхательного аппарата, сделает выдох и всплывет на поверхность.

Однако сейчас ему не хотелось подниматься и менять баллон, а потом вновь нырять только затем, чтобы закончить эту идиотскую, богом проклятую работу, которая должна была бы занять не больше двадцати минут, а продолжалась уже второй час. Замена государственного бакена была легким делом: всякий, кто умел обращаться с плоскогубцами, мог ее выполнить; сам Вип проделывал это сотни раз. Все, что нужно было сделать, так это отсоединить бакен от цепи, поставить на цепь временный поплавок, поднять бакен на борт, сбросить новый в воду, замкнуть его на цепи и выловить поплавок. Вот и все дело.

Но не на сей раз. Вначале Майк дал Випу скобу для цепи не того размера, затем неправильного размера болт для скобы. Потом Дарлинг уронил болт нужного размера, и ему пришлось подниматься, чтобы подыскать замену, потому что Майк был так растревожен тем, что Дарлинг находился в воде один, что не мог найти даже свой зад. Затем, пока Дарлинг был на борту, разыскивая болт, Майк уронил судовой багор, которым держал бакен, и бакен был унесен течением, а им пришлось выбирать якорь и гоняться за этим чертовым бакеном – ведь ни один человек не нырнул бы, чтобы подтащить к судну трехсотфутовый стальной буй, которому вздумалось попутешествовать.

Уж если на то пошло, здесь, внизу, должен бы находиться Майк, а он, Дарлинг, подавал бы ему все необходимое, предмет за предметом. Майк и нырнул бы, если бы Вип не увидел, что его напарник перепуган мыслью, что какой-то огромный злодей сожрет его; от этого Майк мог бы забыть делать вдохи, у него развилась бы эмболия, и он бы непременно погиб. И поэтому Дарлинг решил выполнить эту работу сам.

Он задержал дыхание, установил болт в скобу и ударил по нему молотком. В воде молоток двигался медленно, и большая часть усилия растратилась до удара, поэтому Випу пришлось бить по болту еще. Вода и маска искажали предметы, а бакен дергался из стороны в сторону, поэтому удар пришелся криво, болт выскочил из скобы и упал вниз, в синеву океана.

Дарлинг выругался в мундштук, наблюдая за падением болта, сделал последний вдох, втягивая каждую оставшуюся частичку воздуха, и вытащил запасной болт из-под резинки плавок. Он ударил по нему молотком, болт вошел на место, как острый нож в свежую рыбу. Вип плотно завернул его плоскогубцами, затем осмотрел пространство внизу, чтобы удостовериться, что там нет никого, кто бы мог напасть, пока он будет подниматься на поверхность воды. Затем вытолкнул изо рта мундштук, сделал выдох и взболтнул ногами, чтобы всплыть вверх, к солнцу.

Майк ожидал его на трапе для ныряния.

– Все в порядке? – спросил он, забирая баллон и пояс с грузилом и поднимая их на палубу.

Дарлинг кивнул, подтянулся на площадку и лег лицом вниз, чтобы отдышаться.

– Что мы здесь делаем, Майкл? – спросил он, когда наконец смог говорить. – Нам бы сейчас сидеть в каком-нибудь кафе в Веро-Бич, потягивать «Пинк лейдиз» и любоваться заходом солнца, вместо того чтобы бросаться в море, чуть ли не тонуть, и всего за какие-то несчастные крохи.

– Они оплачивают горючее.

– Едва-едва, – сказал Дарлинг и решил добавить что-то приятное, чтобы исправить плохое настроение Майка, вызванное сознанием того, что не он сделал эту работу. – Только благодаря тебе.

Не так давно Майк пришел к выводу, что, внеся некоторые незначительные изменения в двигатель, он сможет заставить его хорошо работать на смеси дизельного топлива и керосина, что снизило бы стоимость горючего более чем на треть. А это, в свою очередь, означало, что они смогут заработать пару долларов на таких чепуховых работах, как сегодняшняя.

Дарлингу уже в течение многих лет не было необходимости работать с государственными бакенами, и он надеялся, что ему больше никогда не придется этого делать. Но когда он услышал, что правительство намеревается заменить один из бакенов главного канала и дает эту работу на конкурсной основе, он включился в торги заявок и, к своему удивлению, почти неловкости, обнаружил, что его предложение – самое дешевое.

Теперь они выполняли эту работу за пятьсот долларов и, так как их двигатель работал на более дешевом горючем, действительно могли заработать в этот день чистых двести пятьдесят долларов – конечно, это не бог весть что, но все же лучше, чем сидеть во дворе и считать волоски на соседской кошке.

Другой работы не было. По крайней мере, такой, за которую взялся бы Дарлинг. Договор с аквариумом прервался, во время перерыва в гонках ныряльщики не взяли в аренду ни единого судна, потому что, как только гонщики достигли берега и увидели статью в «Ньюсуик» с фотографией гигантского кальмара из Музея естественной истории в Нью-Йорке, они пришли к выводу, что ныряние исключается, даже на мелководных рифах, где самое страшное, что могло случиться, так это порезать колено о коралл. Прошло почти две недели с тех пор, как был обнаружен последний признак пребывания поблизости кальмара, и все же ни один ныряльщик не подошел к воде.