Он увидел, что фотоаппарат откатился в сторону, подобрал его, проверил, настроен ли он, и отрегулировал фокус. Маркус заметил, что пальцы плохо подчиняются ему. Они дрожали, и казалось, каждый из них независим и не слушается приказов мозга. Капля пота скатилась с кончика носа на объектив, и Маркус вытер ее полой рубашки.

Он посмотрел на Стефани. Она стояла спиной к нему, объектив ее камеры был направлен на иллюминатор. Она нажата на кнопку, и аппарат отщелкал дюжину снимков за пару секунд.

– Сделай несколько снимков, Маркус, – предложила она, не поворачиваясь.

– Снимков чего? – спросил Шарп. – Я ничего не вижу.

– Объектив имеет более широкий обзор, чем глаз. Может, он что-то увидит.

Прежде чем Шарп успел ответить, капсулу тряхнуло еще раз, весьма сильно. Она накренилась влево. Перед лучами прожекторов промелькнула какая-то тень, на мгновение затемнив их.

– Будь ты проклята, – воскликнул Эдди и схватился за рычаг управления, выпрямляя капсулу.

Шарп прижал фотокамеру к иллюминатору, перемотал пленку, открыл затвор и стал делать снимки.

Капсула опять поднималась. Шарп посмотрел на показатели глубины: 960 метров... 959... 958...

Гигантский кальмар мчался во тьме, охваченный приступами нерастраченной ярости. Его щупальца с расправленными когтями молотили по воде, затем сворачивались и били вновь, будто пытаясь исполосовать само море. Окраска животного менялась от серой до коричневой, от желто-бордовой до красной и розовой и снова становилась пепельно-белой.

Один раз он прошел над этим светящимся предметом, оценивая его, а затем попытался убить его, хотя признаки жизни были смутными и неопределенными.

Предмет был с твердым, непроницаемым панцирем, и он защищался, энергично двигаясь и издавая незнакомые звуки.

Кальмар не продолжил нападение потому, что первая атака не дала стимулирующих следов крови или разодранной плоти.

Он двинулся дальше в поисках другой пищи.

Но клетки его плоти не привыкли к воздержанию; от ожидания добычи у него начали выделяться пищеварительные соки. И теперь они вызывали у твари боль, сумятицу и гнев.

В поисках пищи, любой пищи, кальмар метался в воде, постепенно поднимаясь все выше и выше, хотя и вдалеке от отступающего светящегося предмета, не нападая на него, но тем не менее следуя за ним.

– Это действительно было что-то, – сказала Стефани, вылезая из открытого люка и усаживаясь на его краю. Она улыбнулась Дарлингу и Гектору, стоявшим внизу на палубе судна.

Шарп протиснулся в люк и сел рядом с девушкой. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом.

– Вы его видели? – спросил Гектор.

– Мы видели миллион невероятнейших существ, – ответила Стефани. – Существ, о которых я раньше не имела ни малейшего представления. Уж не говоря о том, чтобы заснять их на пленку.

– Нет, я имею в виду ту тварь, что швыряла вас из стороны в сторону. Ту, что раскачивала модуль.

– Не знаю, в общем-то я не видела ее. – Стефани взглянула на Шарпа. – А ты?

– Нет, – ответил Маркус, глядя на Дарлинга. – А ты поймал что-нибудь на видео, Вип?

– Только тень, – ответил Дарлинг и занялся осмотром подводного аппарата, то тут, то там трогая краску.

Эдди, который вышел из капсулы раньше и теперь помогал членам команды закрепить ее в раме, сказал:

– Что бы это ни было, оно не захотело связываться с нами. Оно посмотрело на модуль и продолжало оставаться на расстоянии.

– Возможно, – проговорил Дарлинг.

Он задержался в своем осмотре и что-то трогал рукой.

Шарп нагнулся и посмотрел на то место, к которому прикасался Вип. Пальцы Дарлинга что-то терли на краске. Шарп увидел пять рваных следов длиной в два или три фута: что-то процарапало покрытие и обнажило металл под ним.

– Это кальмар, так ведь? – сказал Маркус.

Дарлинг кивнул:

– Мне кажется, это он.

– Пусть, если и так, – заявил Эдди. – Он осмотрел нас и убрался прочь.

– В следующий раз мы будем готовы к встрече с ним, – подхватила Стефани. – Я перезаряжу видеокамеры. – Она вытащила ноги из люка, соскользнула с капсулы и спросила Эдди: – Через сколько часов мы будем готовы ко второму погружению?

– Через четыре, – ответил тот, глядя на часы. – Мы должны быть готовы примерно через три с половиной – четыре часа.

«Только не я, – подумал Шарп. – Для одного дня с меня достаточно приключений».

– Я останусь наверху, – заявил он. – Я увижу на экране телевизора достаточно, чтобы успокоить флот.

– Ты не смог бы отправиться с ними, даже если бы и захотел, флотский, – сказал Гектор. – Ты уже заменен.

– Кем?

Гектор не ответил, тогда Шарп взглянул на Дарлинга и увидел раздражение на лице друга. Дарлинг отвернулся и сплюнул за борт.

Герберт Тэлли проследил, как потрепанный грузовичок-пикап направился к выезду подъездной дороги, затем повернулся и вошел в дом. Пересек гостиную, прошел по коридору и открыл дверь в спальню Мэннинга.

– Проснись, Осборн, – сказал он.

В комнате пахло ночным дыханием и бренди. Тэлли направился к дальней стене, раздвинул шторы и открыл окно.

Мэннинг застонал и проговорил:

– Который час?

– Почти полдень. Приходи на террасу, я буду там.

Пока Мэннинг чистил зубы и наливал себе кофе, Тэлли стоял на террасе и смотрел на Кастл-Харбор. В аэропорту «Боинг-747» с грохотом заходил на посадку, и, когда пилот включал реверс, вой становился таким громким, что ложка на блюдце у Тэлли дрожала. Что такого привлекательного было в городе Такера, удивлялся ученый, что манило богачей и знаменитостей покупать и переустраивать огромные дома, практически стоящие друг на друге? Ради привилегии выносить оглушительный шум двадцать раз в день? Осознание исключительности, решил он: калитка в конце тропинки между живыми изгородями и вывеска, на которой написано: «Частная собственность».

Мэннинг, одетый в купальный халат, вышел из кухни со своим кофе:

– Что случилось?

– Этот рыбак Фрит. Он только что был здесь. Полчаса назад он поймал интересную радиоболтовню между исследовательским судном и базой военно-морского флота. Какой-то лейтенант Шарп отдавал рапорт базе.

– И? – Мэннинг был раздражителен и нетерпелив, а его похмелье не способствовало ведению дел. Увидев, что Тэлли приумолк и улыбнулся, он гаркнул: – Будь все проклято, Герберт, прекрати свои штучки! Что происходит?

– Судно называется «Эллис эксплорер». У них на борту есть подводный аппарат. Они здесь, чтобы найти архитеутиса. Я думаю, что они отыскали его, хотя сами в этом не уверены.

– Эллис, – проговорил Мэннинг. – Барнаби Эллис?

– Не знаю. Думаю, что так. Но суть в том, Осборн, что, по-моему, кальмар все еще здесь и все еще голоден. А там, в море, находится судно с оборудованием, имеющее возможность доставить людей туда, вниз, к архитеутису. На этом подводном аппарате мы могли бы увидеть его, изучить, сделать фильмы, узнать о нем. И ты мог бы убить его, если... – Тэлли умолк.

– Если что?

– Если мы сможем попасть к ним на борт. У тебя есть власть, Осборн. Настало время воспользоваться ею.

Мэннинг задумался, некоторое время над чем-то размышлял, затем встал и вошел в дом. Тэлли услышат, как он нажимал кнопки телефона.

Тэлли отошел к краю террасы и посмотрел вниз, на большой овальный бассейн. Рядом с бассейном лежал баллон для подводного плавания с заплечным мешком и регулятором. Тэлли определил, что баллон лежал там уже много дней, если не недель, так как был усыпан сосновыми иглами и среди ремней устроила гнездо саламандра.

Доктор подумал, что, возможно, этот баллон использовал кто-то из детей Мэннинга, и, наверно, Мэннинг оставил его там как своего рода мрачный мемориал.

Тэлли начал испытывать беспокойство. Мэннинг проводил вечера за бутылкой бренди, и Тэлли почувствовал, что горячий гнев американца из-за бездействия и неудач стал переходить в отчаяние.