— Кто тебе звонил в тот день, когда ты пыталась угостить меня обедом? Что эта женщина тебе сказала? Насчёт меня, верно?

Мы медленно шли к стоянке, несмотря на довольно промозглое утро. Посетителей было не так много, так что лучшего места для разговора не сыскать. Разумеется, для краткого, обстоятельно поговорим позже.

— Женщина. Неизвестная. Сказала, что ты меня обманываешь.

Зоя остановилась и посмотрела в глаза, словно спрашивала: «А это не так?»

— Что ещё? — спросил я, не собираясь оправдываться. Я могу сейчас говорить, что угодно, приводить разумные доводы, но если Зоя решила мне не верить, то они её не убедят.

— А потом сообщение пришло с другого номера. Тоже неопределённого. О том же самом. Я не сказала тебе, потому что не придала им значения.

— Это неправда, Зоя, — я говорил всё так же, смотря в глаза, в которых видел всю гамму эмоций, обуревавших её. Страх, сомнения, желание верить, но главным, был страх. — Я ведь знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Так вот, послушай!

Я сделал шаг навстречу и придал ладони к её щекам. Зоя не сопротивлялась, а продолжала испытующе смотреть в глаза.

— Даю тебе слово, что не имею никакого злого умысла. Я помогаю тебе, потому что не могу не помочь. Ты мне не чужая.

«Это я тебе чужой, суррогат мужа, который не оправдал доверия», — мысленно добавил я и нехотя отпустил Зою.

— Из жалости, — усмехнулась она, опустив голову и очертив пальцем края бумажного стаканчика с остывшем кофе. — Ты и тогда, при первом знакомстве пожалел меня. Помнишь, какой был дождь?

— Я всё помню, Зоя. Такая уж дурацкая способность ничего не забывать, — произнес я, вторя ей.

Но ещё до того, как слова были произнесены, осознал, что фраза прозвучала упрёком, а я не собирался больше ни в чём никого обвинять.

— Я сейчас не о твоём уходе. Но я действительно всё помню. И как мы познакомились, и как жили. Неплохо, надо сказать, жили. Если не считать того, что ты не умеешь готовить, но не оставляешь попытки преуспеть в кулинарии.

Она рассмеялась, и солнце, выглянувшее из-за туч, вновь озарило её лицо.

— Ты не сердишься, что не рассказала тебе сразу? Я всё думала, как это сделать, чтобы не обидеть недоверием, а потом совсем забыла. Это всё глупо, думаю, больше аноним себя не проявит.

Мы сели в машину и прежде чем завести двигатель, я накрыл ладонью руку Зои, лежащую на колене. Она вздрогнула, но попыток вырваться не предприняла, а только выжидательно посмотрела на меня.

— Давай так, ты дашь мне телефон на полдня, в выходной, а я покажу его кое-кому, кто соображает, как определить скрытый номер. Надо выяснить, кто маскируется под видом доброжелателя.

— Может, не надо? Ну их всех! — Зоя закусила губу, её рука по-прежнему была накрыта моей.

— Надо. Кем бы ни был этот аноним, он просто так не остановится, так что давай, рассказывай, когда начались эти звонки.

Я рассказала Олегу всё с самого начала, даже о своих подозрениях не умолчала. Правда, толку с них не было никакого, я опасалась всего окружения, начиная с Марины, бывшей мачехи, заканчивая бывшей Олега, Ольгой. Услышав последнее, онрассмеялся и, притянув меня к себе, поцеловал в висок.

Эта неожиданная, но от этого не менее приятная ласка, болью отозвалась в груди. Я подумала, что всё складывается слишком гладко, чтобы быть взаправду. Ну в самом деле, так не бывает!

Столько лет пытаться вылечиться, потом вместе с Ником искать суррогатную мать, так что мне ли привыкать к трудностям?! К тому, что всё должно быть очень запутанно, без малейших гарантий на положительный исход дела, а тут раз, и получилось!

Конечно, теперь вопрос вопросов в том, приживутся ли эмбрионы внутри суррогатной матери. Виктор Степанович сказал, что Юле подселят два из трёх, чтобы оставить одного про запас. Ничего, внутри меня зрела уверенность, что всё будет прекрасно. Или это близость Олега так повлияла на меня?

Я сейчас время от времени, пока мы ехали ко мне домой, смотрела на его профиль, руки, лежавшие на руле, и ловила себя на мысли, что хотела бы никогда не останавливаться. Вот бы так ехать, а он всегда будет рядом. Но, несмотря на все знаки внимания, понимала, это всего лишь проявление прежней привязанности.

Олег такой человек, который готов бескорыстно помогать бывшей, но это не значит, что у него никого нет. Я даже не задумывалась до некоторого времени, с кем он проводит вечера после развода. С бывшей женой, новой любовницей? А я так, дневная красавица, от которой, возможно, я очень на это надеюсь, у него скоро родится общий ребёнок.

В эти два дня, к счастью, никто звонками не доставал и сообщений не слал. Я допоздна засиживалась на работе, снова повергнув некоторых коллег в уныние своим рвением. А когда начальница похвалила мои документы, я и вовсе получила в спину шепотки о том, что раз нет мужика и детей, то самое время заняться карьерой.

Да я и не отрицала, и погрузилась в бухгалтерские сводки, стараясь устать до такой степени, чтобы больше не думать ни о личности анонима, ни об Олеге, ни о Юле, которая в последний момент могла бы передумать.

В назначенный день Олег снова заехал за мной с букетом цветов. Это не был пышный розовый куст, а три симпатичные ромашки с крупными белоснежными лепестками.

— Просто так, пусть всё получится, — произнёс бывший с порога, и я была благодарна ему за то, что не стал развивать эту тему.

О Юле я тоже не спрашивала, как бы пустив это дело на его откуп. Олег обо всём позаботится, если бы что пошло не так, он бы уже предупредил.

На заднем сиденье машины я увидела её и только тут выдохнула с облегчением. Можно было юркнуть вперёд, как я всегда делала, когда мы с Олегом были одни, но на этот раз я предпочла устроиться рядом с суррогатной матерью.

— Я и сама немного волнуюсь, — сказала она после краткого приветствия. — Всё-таки в первый раз со мной такое. Но, думаю, всё будет хорошо. Я переехала уже в съёмную квартиру, спасибо, она просто чудесна. И детей перевела в садик поближе. И всё благодаря вашему супругу.

«Он мне не муж», — подумала я, но поправлять женщину не стала. Услышав, как она говорит об Олеге, сколько теплоты было в её голосе, к своему удивлению, испытала досаду, а заодно и чувство жжения в животе, будто иголкой изнутри царапали.

Больше мы с Юлей до самого конца поездки, к счастью продлившийся недолго, не обмолвились ни словом. Каждый раз, как я что-то хотела спросить у неё что-либо из вежливости, сводило челюсть, а в голове возникал хаос. Это всё слишком напоминало мне о прошлом, об Ольге.

Кстати, надо бы узнать у бывшего, как она поживает. На самом деле хотелось спросить о другом: были ли у них отношения после меня, но, разумеется, Олег не скажет. Надеюсь только, что этой ненормальной, которая привыкла решать свои проблемы за счёт других, больше в его жизни нет.

Блин, так ведь можно сказать и обо мне, но лучше не думать в этом направлении.

— Удачи нам всем! — произнесла я в холле клиники, когда все бумаги были подписаны, формальности соблюдены, и остался главный шаг.

* * *

Юлю увели, нам же с Олегом оставалось только ждать. Час, может, больше. Бывший принёс мне кофе в бумажном стаканчике, я поблагодарила и попросила присесть рядом.

Холл был не очень большой, но я нашла место в углу, в самом закутке, где никто не мог нам помешать или смущать постоянным хождением туда-сюда.

— Я ещё никогда не заходила так далеко, — начала я разговор первой.

Мне хотелось поделиться с кем-либо переживаниями, а не держать их в себе. Олег всегда умел меня выслушать, не кривясь при этом, и не показывая, что я говорю «женские глупости».

— Я тоже, — улыбнулся Олег, легонько толкнув меня плечом. — Даже страшно.

— Я хотела сказать тебе спасибо ещё раз, — начала я снова, ища решимость на дне бумажного стакана с варёным кофе. Смотреть в чёрное колышущееся зеркало было легче, чем в сторону того, кто сидел рядом. — Если бы ты отказался, я бы никогда не решилась на процедуру. Скажи, ты доверяешь этой Юле?