Первый удар по скоплению Ю-52 и Хе-111 в Тацинской нанес отряд наших самолетов, состоявший из семи штурмовиков Ил-2 и девяти пикирующих бомбардировщиков Пе-2. Наши под прикрытием «яков» незаметно подошли к аэродрому и, вынырнув из облаков, сбросили бомбы. Во второй заход тоже были сброшены бомбы, а в последующие четыре захода транспортные самолеты уничтожались огнем из пушек и пулеметов, а также реактивными снарядами. «Яки» вступили в бой с «мессершмиттами» и отвлекли их от наших тяжелых самолетов. Только в тот раз враг потерял около 40 «юнкерсов» и «хейнкелей».

А как же выполняли эту задачу наземные войска? Особое военное счастье в борьбе с воздушными базами гитлеровцев выпало на долю танкистов 24-го корпуса. Им командовал генерал-майор Василий Михайлович Баданов. «Небольшого роста, энергичный, он носил простой овчинный полушубок, на голове — огромную папаху. Баданов когда-то был учителем, но теперь напоминал командира времен гражданской войны. За внешней его простотой таился глубокий ум, твердая воля крупного военачальника» — так писал о своем боевом товарище маршал авиации С. А. Красовский.

В то время наши войска начали новое наступление — против 8-й армии итальянцев, 3-й армии румын и немецких частей. Корпусу Баданова было приказано войти в прорыв и устремиться в глубь немецких тылов, чтобы внезапно выйти к Тацинской и уничтожить там самолеты и склады.

Легендарный рейд танков начался 17 декабря. Невозможно представить трудности, которые выпали танкистам. Был сильный мороз. Снег забивал смотровые щели, проникал в машины и висел там белой пылью. Бомбардировщики противника подстерегали танки на марше. Танки разъезжались во время налетов по степи и, маневрируя, уклонялись от сброшенных бомб. Рядом взлетала земля, по броне били осколки, но страшны были только прямые попадания. А их удалось избежать.

Оберегаясь от вражеских бомбардировщиков, корпус двигался в основном ночами, с потушенными фарами. Днем же танки небольшими группами совершали броски-перекаты от одного укрытия к другому. Экипажи и десантники, сидевшие на танках, ели и спали на морозе, да и такого сна не хватало. К этому надо добавить главное — постоянные бои с немцами, итальянцами, румынами. Танки громили штабы, резервы, захватывали склады с продовольствием и горючим, освобождали села и хутора. Следом двигались механизированные и стрелковые части. Танкисты передавали им в руки трофеи и пленных.

За пять дней корпус продвинулся вперед на 240 километров. Наступил день, когда наши танки далеко оторвались от своих тихоходных товарищей и остались в немецком тылу одни. Это было опасно. Однако ждать отставших — значит потерять драгоценное время, упустить момент внезапности, дать возможность фашистам разгадать маршрут корпуса. До Тацинской оставалось всего лишь 30 километров.

Баданов решил действовать в одиночестве. Настала ночь. Только три часа получили экипажи на сон и ремонт машин перед решающим броском. Пока готовили они танки и дремали в своих железных домах, пешая разведка с помощью партизан обследовала подступы к Тацинской и обозначила вешками маршруты движения наших танковых отрядов, чтобы не было ни малейшего сбоя в атаке.

О том, что было дальше, послушаем самого генерала Баданова:

«Утром 24 декабря был сильный густой туман. Оправдалось наше предвидение: противник нас не ожидал. Личный состав зенитных частей, противотанковой артиллерии, прикрывавших аэродром и станцию, находился не у орудий. Гарнизон противника спал. В 7.30 по сигналу „залп гвардейских минометов“ наши танковые бригады неожиданно для врага перешли в атаку.

Танки 54-й танковой бригады с десантом стремительным броском ворвались на аэродром, начали уничтожать охрану аэродрома, расстреливали из автоматов и пулеметов бегущих к самолетам гитлеровских летчиков. Фашисты в панике бежали к самолетам кто в чем: в комбинезонах, в шинелях. Они пытались оказывать сопротивление, но попадали под гусеницы танков. Одновременно 130-я танковая бригада овладела Тацинской, уничтожила несколько артиллерийских батарей, танки противника, ворвалась с востока на аэродром и совместно с 54-й танковой бригадой стала истреблять самолеты.

…Танкисты быстро усвоили технику „топтать хвосты самолетов“, так как удары по шасси самолета не достигали цели, самолет, падая, накрывал танки и мог вывести их из строя… Танкисты вели машины по границе аэродрома, стреляя из пулеметов по моторам самолетов и поджигая их».

В 1952 году в западногерманской газете «Ди дойче Золдатенцайтунг» появилась статья: «О тех, кто вырвался из преисподней, или Кровавая баня в Тацинской». Уцелевший летчик гитлеровских ВВС Курт Штрайт писал: «Утро 24 декабря 1942 года. На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолеты сразу вспыхивают, как факелы. Всюду бушует пламя. Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Кто же даст приказ, куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада?

„Стартовать в направлении Новочеркасска“, — вот все, что успел приказать генерал. Начинается безумие… Со всех сторон выезжают на стартовую площадку самолеты. Все это происходит под огнем и в свете пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие. Вот один Ю-52, не успев подняться, врезается в танк, и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени. Вот уже в воздухе сталкиваются „юнкерс“ и „хейнкель“ и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами. Рев танков и авиамоторов смешивается со взрывами орудийного огня и пулеметными очередями в чудовищную симфонию».

«Гитлеровский транспортный самолет сталинградской эпопеи». Рисунок В. Гальбы.

Зенитные батареи, разрушавшие «воздушный мост» гитлеровцев.

Гитлеровское командование, чтобы спасти базу, взяло часть войск у Манштейна и бросило их против Баданова. Танкисты были окружены на аэродроме и пять суток вели тяжелые бои. 29 декабря командующий фронтом Ватутин приказал корпусу оставить Тацинскую и выйти из окружения. Глубокой ночью танки внезапно протаранили оборону фашистов. Вскоре они с незначительными потерями перешли линию фронта и соединились со своими частями.

Было сделано огромное дело. Танкисты Баданова уничтожили большие склады горючего, снарядов, авиабомб, а главное — около 300 самолетов на аэродроме и около 50 в эшелонах на железной дороге. Предположим, что половина из них были «юнкерсы», а половина «хейнкели». Посчитай, сколько грузов они могли доставить Паулюсу. Всеми же войсками было уничтожено около 800 транспортных самолетов.

Вскоре были заняты нами Тацинская и Морозовск. Базы гитлеровцев отодвинулись от кольца на 300, а потом и на 450 километров. Так рухнул «воздушный мост».

Гитлеровцы в котле голодали. В середине декабря они израсходовали последние запасы мяса — забрали 8 тысяч лошадей румынской кавалерийской дивизии и съели их. Хлебный паек был урезан до 100 граммов на день, а потом — до 50. К этому полагалось несколько чашек овощного чая и пустой суп. Началась охота за уцелевшими кошками, собаками, воронами.

К голоду прибавился холод. Армия осталась на зиму без теплой одежды, без топлива. Ты, верно, видел на рисунках гитлеровских солдат — головы замотаны женскими платками, на плечах одеяла, ноги укутаны мешками, тряпками. Это не карикатура, так выглядели фашисты на самом деле. Мертвых гитлеровцы не хоронили: промерзшую землю копать трудно, а взрывчатку они берегли. Трупы складывали штабелями, как дрова.

Я пишу сейчас страшные слова и ловлю себя на мысли, что мне ничуть не жалко этих людей, хотя, кажется, я должен понять их страдания — я ведь сам и голодал и мерз. Но я не мерз бы, не голодал, не копал бы могил в промерзшей земле для убитых товарищей, если бы 6-я армия и другие германские армии не вторглись на нашу землю. Муки наших людей во время войны — святые муки. А муки фашистов — это кара за их преступления. И кара малая.