Настроение немецко-фашистских войск, мягко говоря, было паршивое. Вот что свидетельствовал пехотный офицер, попавший в переплет у Бобруйска: «Русским удалось в районе Бобруйска окружить 9-ю армию. Поступил приказ прорываться, что нам вначале удалось… Но русские создавали по нескольку окружений, и мы из одного окружения попадали в другое… В результате этого создалась всеобщая неразбериха. Нередко немецкие полковники и подполковники срывали с себя погоны, бросали фуражки и оставались ожидать русских. Царила всеобщая паника… Это была катастрофа, какой я никогда не переживал. В штабе дивизии все были в растерянности, связь со штабом корпуса отсутствовала. Никто не знал реальной обстановки, карт не было… Солдаты теперь потеряли всякое доверие к офицерам. Страх перед партизанами довел до такого беспорядка, что стало невозможно поддерживать боевой дух войск».
А события развивались своим чередом. Утром 3 июля, после ночного боя, в Минск с северо-востока ворвались части 2-го гвардейского танкового корпуса, которым командовал генерал А. С. Бурдейный. Вскоре на северную окраину вышли танки 5-й гвардейской танковой армии. За ними подоспели передовые части 11-й гвардейской и 31-й армий. Это все знакомые нам, читатель, по Витебску и Орше войска 3-го Белорусского. Только четырьмя часами позже с юга вступил в Минск 1-й гвардейский танковый корпус генерала М. Ф. Панова из состава 1-го Белорусского фронта. Помнишь, он замыкал кольцо окружения у Бобруйска? Теперь, с его приходом, замкнулось кольцо в районе Минска. За танками 1-го Белорусского подошли и пехотинцы. Все это означало, что столица Белоруссии освобождена и что восточнее ее в котел попало 105 тысяч вражеских солдат и офицеров с их генералами.
Казалось, наши войска надолго остановятся у Минска. Ведь надо воевать с окруженной группировкой. Нет, мы воевали теперь даже гораздо лучше, чем под Сталинградом. Окруженными занялись в основном войска 2-го Белорусского фронта, партизаны и авиация. Три других фронта — 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский и 1-й Белорусский — все так же, с напором, шли дальше.
Да и армии 2-го Белорусского фронта скоро присоединились к наступавшим товарищам. Минский котел был ликвидирован за неделю — с 5 по 11 июля. При этом враг, ожесточенно сопротивлявшийся, потерял убитыми свыше 70 тысяч. Около 35 тысяч, в том числе 12 генералов, были пленены. На месте боев осталась вся военная техника окруженных.
Гитлеровские генералы, офицеры и солдаты, плененные в Белоруссии, были проконвоированы по Москве. Они-то намеревались пройти по советской столице победителями. Вот урок нашим недругам.
Минск разрушен гитлеровцами. Но он снова советский. По его улицам прошли парадом белорусские партизаны.
Белорусская операция закончилась 29 августа. К этому дню наши войска продвинулись на запад до 550–600 километров, освободили всю Белоруссию, часть Литвы с ее столицей городом Вильнюсом, часть Латвии и восточные районы Польши. Таким был наш территориальный успех. Чисто военную оценку нашего успеха довольно точно сделал в своих воспоминаниях генерал гитлеровской армии Гудериан: «22 июня 1944 года по всему фронту группы армий „Центр“… русские перешли в наступление… В результате этого удара группа армий „Центр“ была уничтожена».
Как всегда после успешных сражений, Москва салютовала фронтам-победителям. Боевые награды получали герои боев. Частям и соединениям присваивались воинские почетные наименования — Витебские, Бобруйские, Могилевские, Борисовские, Минские… За участие в боях на Немане и овладение городом-крепостью Ковно (теперь город Каунас) почетного наименования Ковенской удостоилась в те дни и 7-я гвардейская минометная дивизия, в которой мне тогда довелось служить.
В числе привычных торжеств были и необычные. Это парад партизанских отрядов в Минске, а в Москве такое, для определения чего пришлось придумывать новый термин, — проконвоирование. 17 июля по центральным улицам Москвы были проконвоированы 57 600 гитлеровских солдат и офицеров, захваченных в Белоруссии. Во главе со своими генералами они шли по 20 в шеренге. Три часа продолжалось это поучительное шествие. Их можно было бы проконвоировать и больше. Но и такого количества было достаточно, чтобы перечеркнуть все парады фашистских войск в оккупированных ими столицах Европы — в Варшаве, Париже, Праге, Белграде, Афинах, Амстердаме, Брюсселе, Копенгагене. После проконвоирования на улицы выехали моечные автомашины и щетками с водой промыли асфальт.
Начиная поход против Советской страны, они не думали, что его конец будет таким.
ДВУМ АРМИЯМ — ДВА КОТЛА
1156–1164-й дни войны. 20–28 августа 1944 года
Линия фронта в тех местах напоминала дугу. В ее верхней части, обращенной на восток, оборонялись немецкие войска, а у концов, на обоих флангах, — румынские. Естественно, что советское командование решило провести здесь операцию на окружение.
Операция, названная Ясско-Кишиневской, удалась на славу, стала гордостью советского военного искусства. Противник получил тогда мощный удар, только пленными он потерял 208 600 солдат и офицеров и 25 генералов.
20 августа войска 2-го Украинского фронта, которыми командовал Родион Яковлевич Малиновский, нанесли удар северо-западнее Ясс. В тот же день южнее Бендер нанесли удар войска 3-го Украинского фронта, которыми командовал генерал Федор Иванович Толбухин. На флангах дугообразного фронта, удаленных друг от друга на две сотни километров, сразу образовались широкие бреши. Сквозь них стремительно двинулись танки и воины обоих фронтов. 23 августа, к концу суток, они соединились на восточном берегу реки Прут, в районе Хуши. Переправы через реку были захвачены. 6-я немецкая армия, отступавшая к ним, окружена.
А номер-то армии памятный, читатель! Вспомни Сталинград. В окружении под Сталинградом в начале февраля 1943 года перестала существовать 6-я полевая армия — самая лучшая у Гитлера. После все-германского трехдневного траура любимицу фюрера принялись восстанавливать. Восстановили. И вот ее основные силы — 18 дивизий из 25 — снова в кольце.
В ночь на 24 августа, когда фронт окружения еще не был достаточно плотным, противник с бешеным напором кидался к реке, стремясь вырваться из железных объятий советских танков. Немецкие войска побросали обозы. Бросили и оружие, чтобы налегке перебраться через реку и уйти в Карпаты, затем в Венгрию. На прибрежных высотах наши артиллеристы установили тяжелые орудия, там встали «катюши». Градом снарядов они уничтожали скопления фашистов.
Довольно большие массы противника — десятки тысяч — все же переправились через Прут. Однако это не спасло их. Наши войска находились и на западном берегу. Так что «удачливые» попали из одного кольца в другое. Пленный командир гитлеровской дивизии генерал-майор фон Боген говорил о тех боях: «К 25 августа наш 30-й корпус был разгромлен и остатки его разбрелись кто куда. Централизованного управления войсками у нас уже не было. Несколько раз я пытался вырваться из котла окружения, но, вырвавшись из одного котла, попадал в другой. Тут для меня стало ясно, что все пути отрезаны и что надо предпринять отчаянные попытки, чтобы избежать плена и смерти. Всю ночь мы брели по лесам и балкам, а утром легли отдохнуть. Когда мы проснулись, вокруг нас стояли русские с автоматами».
