Таллин был не только столицей Эстонии, но и главной базой КБФ. Почти все корабли Балтийского флота находились здесь. Теперь им предстояло, взяв на борт защитников города, прорываться в Кронштадт.

Переход флота из Таллина в Кронштадт был делом очень и очень трудным. С северного берега залива, из финских шхер, неприятель грозил нашим кораблям атаками торпедных катеров и подводных лодок.

Эскадренный миноносец «Гневный». В боевых действиях в годы войны участвовало 60 советских эсминцев и 6 лидеров. (вид сбоку и сверху).

С южного, который захватили гитлеровцы, — артиллерийским обстрелом. Середину же залива немцы загородили минами, они поставили их больше 3 тысяч. С воздуха ожидались удары фашистской авиации. А наши истребители могли прикрыть корабли лишь восточнее острова Гогланд: береговые аэродромы враг захватил; с аэродромов, расположенных близ Ленинграда, летать очень далеко — не хватало бензина на обратную дорогу. Вот какие сложнейшие обстоятельства нужно было преодолеть Краснознаменному Балтийскому флоту. Фашисты считали, что наш флот в ловушке, что они теперь уничтожат его.

В ряду разнородных задач флота особо сложным считается высадка десантов, но не менее трудной является эвакуация войск с побережья. Войска приходится принимать на корабли и суда, когда враг наседает превосходящими силами. Однако эту трудную задачу решить удалось. Во второй половине дня 27 августа защитники Таллина одновременно по всему периметру обороны контратаковали противника. Солдаты и матросы понимали, что от этой последней контратаки зависит многое. Они бились храбро, яростно, так что отбросили неприятеля на несколько километров. Береговые батареи, корабли — крейсер «Киров», лидеры «Ленинград» и «Минск», восемь эсминцев — повели непрерывную стрельбу по отогнанным фашистам. Под грохот мощных орудий, под покровом наступившей ночи войска выходили к причалам в разных бухтах и грузились на транспорты. Более 20 тысяч человек перешли с берега на суда. Когда отходили последние части, до конца державшие оборону, морская артиллерия поставила между ними и немцами огневую завесу. Немцы не отважились войти в порт вслед за отступавшими. Правда, неприятель обстреливал порт и корабли из орудий и минометов, но, к счастью, от этого обстрела потерь почти не было.

После завершения посадки специальные команды занялись уничтожением военного имущества, которое невозможно было взять с собой. Взорвали орудия, башни и погреба береговых батарей, склады, автомашины. Чтобы фашисты подольше не воспользовались гаванями, в них затопили старые суда, паровозы и вагоны. В каботажную гавань закрыл собой вход поврежденный бомбой минный заградитель «Амур», тот, что вместе с «Авророй» был на Неве при штурме Зимнего дворца.

Жалко топить паровоз. Еще горше топить корабль, чья история известна всему флоту. Адмирал Ю. А. Пантелеев, который в те дни был начальником штаба КБФ, вспоминает: «В сумерках у морских ворот гавани, дергаясь на швартовых, громадой высится старый русский боевой корабль, минный заградитель „Амур“. Ни огонька на нем. На палубе не видно команды, на мачтах не развеваются флаги, а из двух высоких труб не вьется дымок. Ветеран Балтийского флота, на чьих минах в первую мировую войну погиб не один вражеский корабль, уже больше не покинет гавань. Он должен выполнить последний свой долг перед Родиной: после нашего ухода затонуть в воротах гавани, с тем чтобы надолго запереть их для врага».

С тяжелым сердцем покидали моряки Таллинский рейд. Но мужество не покидало людей. Самих моряков, их сильные корабли ждал Ленинград, вокруг которого уже почти сомкнулось кольцо фашистов.

Эвакуация шла по плану. Почти 200 кораблей и судов были готовы к переходу, который должен был начаться в ночь на 28 августа. Но случилось непредвиденное: накануне вечером ветер стал свежеть и разыгрался шторм. Семибалльный ветер, большие волны были опасны для многих тральщиков, судов и катеров. Ветер начал стихать лишь через 15 часов. Флоту томительные часы пришлось стоять у острова Найсар под обстрелом немецких орудий. Это, в конце концов, было не так опасно, наши корабли не давали особенно разгуляться вражеской артиллерии, эсминцы «Артем» и «Володарский» довольно быстро подавили немецкую батарею. Опаснее и страшнее во сто крат было то, что флоту теперь приходилось форсировать минные поля ночью, а не в светлое время. Однако не было иного выхода, как двинуться в путь. Стоять у острова Найсар, отложив выход в море на сутки, было нельзя. С часу на час должна была налететь вражеская авиация.

После полудня 28 августа корабли и конвои взяли курс на восток. Первыми шли главные силы: крейсер «Киров», лидер «Ленинград», 4 эсминца, 4 подводные лодки, 5 быстроходных тральщиков, 11 торпедных катеров и катеров-охотников.

За главными силами двигался первый конвой: 6 транспортов, ледокол, плавмастерская, учебный корабль, 3 подводные лодки, а также корабли непосредственного охранения — 2 эсминца, 3 сторожевика, 5 тральщиков, 7 различных катеров и буксир.

Далее следовал отряд прикрытия: лидер «Минск», 2 эсминца, 4 подводные лодки, 5 быстроходных тральщиков, 8 малых охотников и торпедных катеров, сторожевой корабль.

Истребитель МиГ-3. До конца войны было сделано 5 753 таких самолета.

Опознавательный знак советских военных самолетов.

За отрядом прикрытия шли третий и четвертый конвои: 8 транспортов, танкер, 3 мотобота, 3 шхуны и баржа. В непосредственном охранении конвоев следовали: 4 тральщика, 2 канонерские лодки, 3 сторожевых корабля, 13 катерных тральщиков, 2 магнитных тральщика и 2 малых охотника.

Параллельно этим конвоям, чуть севернее шел второй конвой: 6 транспортов, 2 сетевых заградителя, гидрографическое судно и шхуна. В их охранении были: канонерская лодка, сторожевой корабль, 4 тральщика, 9 катерных тральщиков и 2 катера — малых охотника.

Замыкал колонну кораблей и транспортов арьергард: 3 эсминца, 3 сторожевых корабля, 2 торпедных катера и 2 малых охотника.

Командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц находился на крейсере «Киров», его первый заместитель начальник штаба флота контр-адмирал Ю. А. Пантелеев — на лидере «Минск» в отряде прикрытия, а второй заместитель командующего контр-адмирал Ю. П. Ралль — в арьергарде на эсминце «Калинин».

Отряды кораблей и транспортов вытянулись на целых 15 миль. Поход, равного которому по мужеству в истории флотов нет, начался. О том, как он проходил, послушаем рассказ военного историка лауреата Государственной премии, профессора капитана первого ранга Василия Ивановича Ачкасова.

«С момента выхода из Таллинского залива до наступления темноты боевые корабли и транспорты подвергались непрерывным атакам с воздуха. Вскоре были обнаружены плавающие мины (якорные мины, которые всплывали, подсекаемые тралами и параванами наших идущих впереди кораблей)[11].

Первые потери начались после 18 часов, когда на мине подорвался и затонул транспорт „Элла“. Через 25 минут от попадания нескольких авиационных бомб затонул ледокол „Вальдемарс“. В это же время самолеты атаковали транспорт „Вирония“. Он потерял управление и был взят на буксир спасательным судном „Сатурн“. Командир первого конвоя оставил около „Виронии“ транспорт „Алев“, а для прикрытия выделил эсминец „Суровый“ и катер. Позднее, около 22 часов, „Вирония“, „Сатурн“ и „Алев“ подорвались на минах и затонули. Затем на минных заграждениях погибло еще два транспорта.

Быстро надвигались сумерки. Силуэты кораблей арьергарда четко вырисовывались на фоне зарева пожаров, полыхавших в оставленном нами Таллине. Огромные столбы пламени и черного дыма, поднимавшиеся к небу то тут, то там, возвещали о гибели транспортов и кораблей. На поверхности моря среди массы обломков плавало много людей. Катера подбирали их и доставляли на борт ближайших кораблей и судов.