Мы с тобой условились, что ты, дорогой друг, прочтешь рассказы Леонида Соболева о войне на Черном море. Есть у него рассказ «Держись, старшина!». Он как раз об этом случае, о человеке, который сохранил для флота лодку и спас от верной смерти товарищей.
Пустовойтенко продержался до 21 часа. Он потерял много сил, борясь в шестом отсеке с моряком, который пытался отдраить люк, не понимая, что лодка под водой. Этого моряка пришлось связать, так как не было уверенности, что он не повторит своей попытки. В назначенное время старшина стал будить командира, но не смог разбудить. И никого другого не смог разбудить. Тогда один продул балласт. Лодка полувсплыла. Пустовойтенко открыл люк в рубке. Но, глотнув свежего, воздуха, почувствовал, что теряет сознание. Каким-то невероятным усилием воли все же заставил себя задраить люк — иначе лодку залило бы водой.
Два часа продолжался обморок у старшины. Лодку ветром несло к мысу Херсонес, на камни. Люк в шестом отсеке оказался закрытым неплотно, вода проникала все время в лодку, залила трюм, электродвигатель.
В полночь Пустовойтенко очнулся. Как это произошло? Какие силы заставили старшину прервать тяжелый сон? Конечно, не только физические, хотя он был крепкий, этот моряк. Где-то в клеточке мозга, где-то в сердце бодрствовало чувство великой ответственности и морского братства. Оно разбудило…
Пустовойтенко снова открыл рубочный люк. Вынес на воздух командира. Включил вентиляцию. Плотно закрыл люк в шестом отсеке. Откачал воду из лодки. Вот сколько он сделал, пока его товарищи приходили в сознание.
В море штормило. Ветер и волны били лодку о камни. Кругом стояла темнота — ничего не видно. Но были уже на ногах командир, электрик Д. С. Кижаев, моторист В. К. Щелкунов. Запустили дизель. Рывком сняли лодку с камней. И пришли 25-го числа в Новороссийск.
Много раз ходил в Севастополь лидер «Ташкент». Ходили туда крейсер «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Бдительный» и «Безупречный», тральщики, катера. Всем им было нелегко. Невероятно трудно пришлось «Ташкенту», он был последним крупным кораблем, прорвавшимся в Севастополь.
«Ташкент» вышел в первое плавание по Черному морю в конце 1940 года. Что это был за корабль, никто не скажет лучше, чем его бывший командир — в те дни капитан третьего ранга, впоследствии контр-адмирал — Василий Николаевич Ерошенко.
«…Этот корабль привлекал особое внимание. Им нельзя было не любоваться. Слегка откинутые назад мачты и трубы, первая из которых как бы срослась с крыльями мостика и обтекаемой рубкой, острый форштевень и „зализанные“ обводы высокого полубака — все это словно подчеркивало стремительность корабля, говорило о большой скорости его хода. А возвышавшиеся над палубой орудийные башни и торпедные аппараты давали представление о его ударной мощи.
Словом, это было выразительное сочетание быстроты и силы. И с общим обликом корабля удивительно гармонировала не совсем обычная окраска его бортов и палубных надстроек — не просто серо-стальная, шаровая, как у других, а с голубоватым оттенком. Она придавала кораблю нарядный, несколько щеголеватый вид, который всегда радует глаз моряка.
„Голубой красавец“ — так прозвали новый корабль, будто сговорившись, военные моряки в Севастополе, Одессе, Батуми… А гражданские люди, не особенно сведущие в тонкостях корабельной классификации, стали называть его голубым крейсером».
26 июня, когда положение в Севастополе осложнилось до крайности, «Ташкент» после полудня вышел из Новороссийска, имея на борту стрелковую бригаду — 1264 человека, последнее пополнение приморцам, и боеприпасы. Двумя часами раньше вышел эсминец «Безупречный», он ходил потише лидера, а был расчет на то, чтобы к опасной зоне подходить вместе, — вместе легче отбиваться от самолетов.
Лидер уже нагонял «Безупречного», когда из эсминца вырвался столб черного дыма. Эсминец бомбили 20 «юнкерсов». В корабль попали две большие бомбы, он взорвался, переломился надвое и быстро пошел ко дну. На месте гибели, когда пришел туда «Ташкент», плавали моряки. Командира корабля, мужественного и храбрейшего офицера Черноморского флота Петра Максимовича Буряка, не было среди них — отдав команду всем покинуть корабль, сам он остался на мостике и погиб с кораблем.
Лидер сбавил ход, чтобы помочь терпящим бедствие. Но тут показались бомбардировщики. И люди в воде отказались от помощи.
— Уходите! — кричали они. — Вас ждет Севастополь!..
Так безупречно держались перед гибелью моряки «Безупречного», корабля, который до этого пять раз благополучно прорывался в Севастополь.
«Ташкент» сбросил на воду свои спасательные круги, пояса, все, на чем можно было плыть, и тут же вступил в противоборство с бомбардировщиками: на его палубе и в трюмах была стрелковая бригада, ее ждал город.
До самой темноты «юнкерсы» налетали на лидер. Корабль уклонился от бомб, зенитчики сбили два самолета. В темноте его атаковали торпедные катера. Комендоры вовремя открыли по ним огонь, расстроили атаку, и торпеды прошли в стороне.
Около полуночи «Ташкент» встал в Камышовой бухте. Под артобстрелом он разгрузился, взял на борт 2300 женщин, детей и раненых. На корабль было погружено полотно панорамы «Оборона Севастополя». И Ерошенко повел корабль в Новороссийск.
Хотя на разгрузку и погрузку ушло всего два часа, командир знал: темного времени не хватит, чтобы уйти из опасной зоны. Предстояли трудные испытания. Ерошенко — в таких случаях это всегда было принято на флоте — переоделся в парадный китель с орденами. И моряки, кроме тех, что работали внизу, надели форму первого срока…
С самого рассвета начались атаки немецких самолетов. Их было 86. Четыре часа немецкие самолеты висели над «Ташкентом», поливая его из пушек и пулеметов. Они сбросили больше 300 бомб.
Появились раненые: моряки, женщины, дети. Появились пробоины в корпусе корабля. Вот бомба взорвалась вблизи правого борта. Сквозь пробоину вода хлынула к котлам первого котельного отделения. Котлы должны были взорваться. Моряки до сих пор дивятся, как удалось машинистам в считанные секунды погасить котлы и выпустить пар. Трое из них — Василий Удовенко, Федор Крайнюков, Михаил Ананьев — погибли. Четвертого — Александра Милова — вода вынесла к люку, товарищи спасли его.
Вода прибывает в другие отсеки и помещения. Нет возможности заделать пробоины — так много их. Выбило напором воды переборку во втором котельном отделении, и там пришлось погасить котлы. Ход корабля уменьшился. Груженный сверх всякой меры корабль отяжелел. Теперь к его грузу прибавилась тысяча тонн воды. Как он держится на поверхности моря?
Как он движется? Он не просто держится, не просто движется — он сражается. Василий Николаевич Ерошенко на мостике в парадном мундире с орденами. Голос хриплый, а команды на уклонение — ясные, четкие. Он видит, откуда заходят самолеты, как падают бомбы… Зенитчики бьют и бьют. Зенитки раскалились, нужна вода, чтобы поливать стволы. И как это бывает на пожаре, от зенитных автоматов до борта встали женщины с ведрами…
Из Новороссийска спешила помощь. Истребители отогнали бомбардировщиков. Подошли эсминцы «Сообразительный», «Бдительный», буксир «Черномор», спасатель «Юпитер», катера. Раньше всех прибыл к «Ташкенту» на торпедном катере командующий эскадрой контр-адмирал Лев Анатольевич Владимирский. «Сообразительный» взял на борт всех пассажиров «Ташкента». «Бдительный» и «Юпитер» повели израненный корабль на буксире. Поздним вечером лидер был в Новороссийске.
Вспомним опытные подсчеты: по этим подсчетам для потопления эсминца нужно 9 бомбардировщиков, для потопления крейсера — от 18 до 27. «Ташкент» больше эсминца, меньше крейсера, для потопления такого корабля, следовательно, нужно 16 самолетов. А их было 86! В пять раз больше смертельной нормы. Пять раз должен был погибнуть «Ташкент», но он выдержал схватку, победил врага, который в пять раз был сильнее его.
В заключение вот что. На «Безупречном» вместе с отцом, Петром Максимовичем Буряком, погиб его сын-подросток Володя, служивший юнгой. На «Ташкенте» был ранен юнга Боря Кулешин. Он и раненный подносил патроны пулеметчикам, за что был награжден орденом Красной Звезды.
