Чего-чего?

То есть…

— То есть я зря так напрягался?! — с возмущением спросил у Такена, который дал добро идти по этому пути.

— Почему же зря. Всё очень просто. Если ты сможешь пересилить скорость пополнения энергии, то в конечном счёте по силе превзойдешь даже меня. Лет так через пять. Если же не сможешь, то… То лучше тебе всё же смочь, а то боюсь сказать, какие будут последствия, — в глазах Такена мелькнуло что-то темное, и я поёжился.

— А будут наставления, как мне это сделать? — ошеломленно спросил я.

— Поднажать, — улыбнулся Мастер.

«Да куда ж ещё дальше-то», — поморщился я.

Оставшееся занятие я осмысливал то, что наговорил Такен. Загрузил так загрузил. Про то, что моя слабость может оказаться преимуществом, это сильно. Ещё и смыслами своими мозги забил. После такого хочешь или нет, а сдаться не получится.

Я и не сдавался. Казалось, дополнительных сил ускориться нет, но надо же, нашлись резервы. На волне энтузиазма и воодушевления я сделал в разы больше, чем за последние три дня, почти добившись создания шара. Который едва у меня помещался в животе. Со всеми отсюда вытекающими неприятными ощущениями. Потому что любая попытка сдвинуть энергию приводила к зуду, ломоте, а то и острой боли. Терпимой, но приятного в этом не было ни капли. Это я молчу ещё про то, что мне в буквальном смысле приходилось толкать гору.

С занятия я чуть ли не уползал. Из принципа поднялся и ноги переставлял.

— А ты не так прост, Спартанец, — хлопнул меня по плечу Шупа.

О моем состоянии говорило то, что я не заметил, как он подошёл. От самого же хлопка меня повело, и я чуть не рухнул, наградив парня злым взглядом.

— Больно видеть тебя настолько ослабевшим, — покачал он головой. — Расскажешь, в чем секрет? Откуда столько энергии в пареньке с улиц?

— То, что он с улиц, не означает, что у него родословная плохая, — заметил Верс, топающий рядом.

Мой взгляд был направлен под ноги. Я следил, чтобы какой-нибудь скользкий камень не подвернулся. Ночью прошёл дождь, поэтому следить за тропой в моем состоянии было жизненной необходимостью.

— Так теперь понятно, что отличная. А? — ткнул Шупа меня локтем в бок. — Чьих кровей ты будешь? Твой отец был каким-нибудь легендарным ныряльщиком? Быть может, мы его даже на лекциях Профа разбирали, а?

— Шупа, заткнись, — голос Тича, а это был именно он, последнее, что я ожидал услышать. — Если ты не в курсе, то за такие вопросы принято бить, и это в лучшем случае.

— А ты что, теперь его мамка? — моментально огрызнулся Шупа. — Если Спар захочет, сам меня пошлёт.

— Шупа… — пробормотал я. — Отвали, а?

Это «а» получилось так похоже на него, что парни, слышавшие разговор, дружно заржали. Шупа и сам посмеялся. Что-то я и не помню, чтобы его всерьез обидеть или задеть получилось. Он как угорь. Сколько ни лей, всё мимо.

— А если серьезно, то мне завидно, — поделился парень. — У меня-то резерв маленький. Зато справляюсь я с ним быстрее. Вот и думаю, что лучше. Вопрос про родителей не принимай близко к сердцу. Если болезненная тема, так и скажи. По Гатсу сразу видно — он та ещё машина. Калия тоже девка непростая… Эй, эй, — выставил перед собой руки Шупа, когда Калия остановилась и развернулась к нему.

Шла она в пятнадцати шагах от нас, а парень говорил не то чтобы громко. Не должна была услышать. Но, как оказалось, услышала.

Шупа за мою спину спрятался и дальше шёл так, чтобы между ним и Калией кто-то оставался. А она кружить начала. Вроде оставила парня в покое, но то приблизится, то отдалится. На нервы действует.

Но если бы это могло заткнуть парня…

— С моими-то родителями проще некуда, — откровенничал он прямо у меня из-за спины. — Мать папку любила. А тот играть любил. Как-то раз продал её в карты. Я мелкий был, не понял, что произошло. Домой она вернулась окровавленная и в слезах. Я запомнил. Померла через два года от лихорадки. Отец тогда скрывался неизвестно где. Бегал от кредиторов. Будь у него нормальная работа, купил бы лекарство, лекаря позвал, эх… — растрепал себе волосы Шупа, обходя меня по кругу и держась от Калии на расстоянии. — Так что не повезло мне с родителями. Отец и меня проиграл в карты. Когда мне тринадцать было.

— Чем закончилось? — спросил Верс, когда Шупа внезапно замолчал.

Он и историю непростую рассказал, так ещё и замолчал. Было от чего удивиться.

— Да прирезал я его, — сказал он обыденно. — Долг отработал, нашёл потом и прирезал. Не ночью, так вышел. Как на дуэли. В брюхо нож вогнал. За себя и мамку отомстил. Потом в другой пригород уехал. Скитался. Тоже играть начал. Думал, умнее отца. Проигрался и сбежал. Этим летом долг выплатил. Это моё задание было. Со всеми долгами рассчитаться, — отчеканил он неживым тоном.

Никто не нашёлся, что ему сказать. Я не ожидал подобной откровенности. Да никто не ждал.

В тот раз разговор затих, но Шупа не сдался и уже перед отбоем снова тему поднял. Не то чтобы я что-то скрывал. Точнее, скрывал многое, но основную историю мог рассказать. Что и сделал. Родителей не помню, тётя погибла, когда маленьким был, выживал как мог, держал улицу, потом в ученики подался. Вот и вся история.

— Так, значит, у тебя родители и правда кем угодно могут быть?

— Это справедливо в отношении каждого, — заметил Верс. — Далеко не все уличные знают своих родителей.

Что верно, то верно. Уличные — это ведь те, кто живет на улицах. Те, у кого нет родителей. По тем или иным причинам.

— Ну да, — как-то поник Шупа. — Наверное, трудно это, быть родителем, раз всё так выходит.

Я скосил взгляд на парня. Что-то он сегодня словом прям наповал бьет. Такен его так вдохновил, что ли?

В начале второго месяца обучения весь второй курс отправили на разведку.

Не то чтобы это удивило. По идее, скоро у перваков должны начаться вылазки в горы. На которые мы их и поведем. Так что наша разведка окрестностей — это всего лишь подготовка к этому, возможность досконально изучить, где придется работать.

По этому поводу даже пробежку отменили. Стропо повёл нас утром в лекторий, чем изрядно удивил. Я и не помню, чтобы бег хоть раз отменялся.

— Садитесь и слушайте, — сказал нам наставник. — Расскажу, чем будете заниматься ближайшую неделю.

Стропо достал пульт, щёлкнул, и на стене появилось изображение карты, поделенной на квадраты. У каждого квадрата свой номер.

— Это территория близлежащих окрестностей, — пояснил очевидное наставник. — Зачитаю список групп, и кто куда отправится.

Много времени распределение не заняло. Группы в основном состояли из трёх-пяти человек. Единственная двойка — это мы с Гатсом.

— Вы самые мобильные, поэтому пойдете к дальним территориям, — обрадовал нас Стропо.

Что за территории, какие именно квадраты нам надо прочесать, он тоже объявил. В смысле, всей группе объявил, не только нам двоим.

— Осталось уладить последний вопрос, — сказал Стропо. — Идемте за мной.

Из лектория мы пошли в хранилище. Ну, или оружейку, тут как посмотреть. Стропо прошёл в ту часть, в которой мы раньше не бывали. На столе уже лежали свертки.

— Это мастер Такен распорядился, — пояснил Стропо. — Считайте, что подарок. Сами разберетесь, или мне надо объяснять?

Первым вперед вышел Тич, размотал первый сверток и достал оттуда нож. На вид самый обычный, но я хорошо знал этот светлый блеск металла.

— Священное железо? — уточнил у наставника.

— Оно самое. Для каждого индивидуальное оружие. У тебя, Спартанец, для цепи. У Калии — кинжал. У остальных — сами разберетесь. При желании можете и обменяться, но лучше определиться с этим сейчас, раз и навсегда. Не мнитесь, разбирайте подарки, да идите выполнять задание.

Подарки ценные, спору нет.

Если проводить градацию, то сложнее всего достать редкие камни. На лекциях я слышал, что возле Колодца есть аукцион, где их и продают. Ну, или между собой договариваются, напрямую, вне аукциона. Дорого, редко когда такое бывает, но всё же случается. Тут вспоминается то, что не все редкие камни подходят тому, кто их добыл. Я ведь тоже добытый летом на усиление потратил, а не на открытие новой способности. Поэтому нет ничего удивительного в аукционе и том, что этот товар, пусть и редко, всё же появляется на рынке.