Почему-то эта мысль внушила Джослин глубокое уныние. Тяжело вздохнув, она вернулась в дом.
Когда Дэвид встретился с Джослин перед обедом, он снова поцеловал ее. На этот раз она не удивилась, а ответила на его поцелуй — совершенно естественно. Дэвид решил, что все идет успешно. Улыбаясь, он прошел с ней в столовую.
— У тебя был удачный день?
— Дом нужно бы снизу доверху покрыть воском для натирки и вложить много труда, но здание крепкое, если не считать, что в мезонине есть кое-какие повреждения — там крыша протекла. На чердаке я обнаружила прекрасную старинную мебель, так что большинство комнат можно обставить заново почти без затрат. Завтра сюда придут женщины из деревни помочь с уборкой. — Улыбнувшись, она расправила салфетку. — Все они просто умирают от желания побывать в хозяйском доме и хоть одним глазком взглянуть на тебя — если им, конечно, повезет.
— Полагаю, что им куда интереснее будет взглянуть на шикарную лондонскую даму. Все же каково твое впечатление о доме?
В глазах Джослин зажглись огоньки.
— Он действительно замечательный! Комнаты прекрасно распланированы, из больших окон открывается прекрасный вид. И много солнца. Мы могли бы… — Она вдруг замолчала. — Ты можешь превратить этот дом в настоящий шедевр.
Обрадованный тем, что она случайно обронила «мы», он откликнулся:
— Это чудесно, если тебе удастся обставить комнаты, используя прежнюю мебель. Пока что не получится тратить деньги на обстановку.
Джослин с удовольствием съела ложку щавелевого супа.
— А что ты обнаружил, осматривая земли?
— Раули и управляющий не преувеличивали, перечисляя, что необходимо сделать… — Он выразительно поморщился. — Да, это удивительно, как болят все мышцы, когда оказываешься в седле после нескольких месяцев перерыва.
Джослин тихонько рассмеялась, но воздержалась от комментариев.
— Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты составила свое мнение по поводу угодий. Когда ты смогла бы объехать их со мной?
Джослин задумалась.
— Завтра я, наверное, должна быть в доме: ведь женщины только начнут работу. А вот послезавтра?
Дэвид кивнул, хотя испытывал некоторое разочарование. Он предвкушал, как покажет Джослин Уэстхольм. Его собственная любовь к этим местам не может не передаться ей! Джослин уже нравится дом и нравится, когда ее целуют. Если она влюбится в его поместье, то, возможно, в конце концов полюбит и его самого.
Глава 27
С домом им повезло. Сидя на полу, Салли составляла списки и с удовольствием поглядывала на пустую гостиную. При встрече с поверенным Ланкастеров она упомянула о скором замужестве. Тогда-то Раули и сообщил ей, что всего в квартале от кабинета Йена есть пустой дом, и вот Салли привела своего жениха посмотреть на него.
С первого взгляда они влюбились в этот дом, и договор об аренде был подписан немедленно. Местоположение оказалось идеальным: работа Йена находилась поблизости, и комнаты были гораздо просторнее, чем в тесной квартирке над приемной Иена. Салли была довольна, что поселится в этом районе и сможет почаще навешать Лонстонов — теперь уже в качестве друга семьи, а не служащей. Хотя новая гувернантка уже начала работать, Лонстоны великодушно разрешили Салли жить у них в доме до самого бракосочетания. Дни она проводила, строя планы своего нового хозяйства и помогая Йену. Это было головокружительно прекрасное время, полное надежд.
Встав на ноги, она прошлась по комнате, восхищаясь прекрасной лепниной и тем, как натертый дубовый паркет блестит в лучах солнца Здесь не было роскоши Кромарти-Хауса, но Салли это импонировало. Места в новом доме хватало, чтобы устроиться с комфортом — даже если по воле Божьей у них появятся дети. Салли вполне могла бы провести в этом доме всю оставшуюся жизнь и при этом ежедневно благодарила бы судьбу.
Поддавшись радостному порыву (ничего подобного она не испытывала с тех пор, как закончилось ее детство в Уэстхольме), она раскинула руки и закружилась по комнате, словно ей снова было шесть лет Когда она оказалась в дальнем углу гостиной, звуки смеха заставили ее остановиться.
Жарко покраснев, она обернулась — Йен входил в дом, отперев входную дверь своим ключом. Его фигура четко обозначилась на фоне солнечного пятна, и была она настолько по-мужски красива, что у нее сладко сжалось сердце.
— Я надеялся застать тебя здесь. — Небрежно бросив шляпу на пол. Йен направился к ней. В глазах его зажглись веселые искорки. — Вижу, что ты прекрасно проводишь время, девочка.
Салли радостно бросилась к нему в объятия, и ее радостный порыв закружил и его, словно в вальсе.
— Еще как прекрасно! Ах, Йен! Мне трудно поверить в то, что это не сон! Что ты мне не снишься.
Он склонился к ней — и его поцелуй был совсем не похож на сон. Когда его руки разомкнулись, Салли почувствовала сладкое волнение во всем теле. Отступив на шаг, он посмотрел на ее измазанное лицо.
— Вижу, что ты побывала на чердаке. Ты собрала пыль где могла.
— Боюсь, что я никогда не буду такой щеголихой, как Джослин.
— Будь у тебя склонность к щегольству, я бы еще подумал… — Обняв Салли за плечи. Йен неспешно прошел с ней в столовую, смежную с гостиной. — Ты закончила составлять списки?
— Да. Дом в хорошем состоянии. Здесь нужно немного убрать и, может быть, кое-что подкрасить. Но если бы нам захотелось, мы могли бы переехать сюда хоть завтра.
— По правде говоря, — нерешительно начал он, — я думаю, не пожениться ли нам прямо завтра. Салли в изумлении повернулась к нему:
— Завтра? А не в октябре?
— Я сегодня получил письмо от матери. У моего брата Диармида через две недели свадьба, и намечаются еще крестины одного или двух младенцев. — Он взял ее за руки. — Конец лета — это мое самое спокойное время, вот мне и подумалось удачнейший момент, чтобы отвезти тебя в Шотландию и познакомить с моей родней. Мне бы хотелось тобой похвастаться. И потом, я уже несколько лет не был дома.
Значит, он по-прежнему считает своим домом Шотландию, отметила про себя Салли. Ее умилило то, что, несмотря на годы странствий, он остался верен родным местам.
— Естественно, если нам предстоит совместная поездка, то мы должны быть женаты.
— Да. — Его обычно суровое лицо расплывалось в улыбке. — И еще я обнаружил, что совершенно не умею ждать.
В его взгляде было столько тепла, что Салли едва не растаяла. Люди видели в нем только талантливого хирурга, порой резковатого, а его нежность и преданность открывались ей одной. Сердце ее переполнялось любовью, и она погрузила пальцы в его белоснежную шевелюру, наслаждаясь этой радостью — касаться его.
— Тогда, мой милый, мы, конечно же, поженимся завтра утром.
Проведя два дня в трудах по дому, Джослин почувствовала потребность отвлечься. Облачившись в свою любимую синюю амазонку армейского стиля, она стремительно сбежала вниз по главной лестнице, словно специально созданной для картинных выходов.
Дэвид читал письмо, но при ее появлении поднял глаза — и уже не смог оторвать взгляда от Джослин.
— Доброе утро, Джослин. Какая роскошная амазонка! Похоже, ее сшили из парадного офицерского мундира.
— Ну конечно же!
Она подставила ему губы для поцелуя. Прикосновение его губ одновременно успокаивало и волновало. Просто невероятный эффект. Когда поцелуй прервался, она проговорила:
— Я не смогла устоять перед этой массой золотого галуна! Он лучезарно улыбнулся.
— Не оскорблю ли я достоинство королевской семьи, если скажу, что на тебе этот мундир выглядит гораздо лучше, чем на принце-регенте?
— Это не оскорбление королевской семьи, это просто государственная измена! Но я не стану на тебя доносить, — великодушно пообещала она.
Дэвид поднял письмо, которое читал, когда она вошла.
— Оно только что пришло из Лондона. Салли и Йен поженились и сейчас направляются в Шотландию.