Расставшись с капитаном Дэлтоном, Джослин вышла на лестницу и, не думая о дорогом платье, уселась на ступеньки между этажами. Уткнувшись лицом в ладони, она пыталась взять себя в руки. Ее переполняли самые противоречивые, мысли и чувства. Она испытывала глубочайшее удовлетворение — ведь ей все-таки удалось устроить свои дела, и в то же время Джослин сожалела о том, что отправилась в госпиталь, герцога Йоркского. Хотя и майор Ланкастер, и капитан Дэл — тон одобрили ее неожиданное предложение, ей казалось, что она превратилась в стервятника, терзающего умирающего.

Ну что же, они с майором заключили сделку, и теперь уже поздно отступать. Однако утешало то, что он с радостью принял ее предложение. Джослин вспомнила зеленые смеющиеся глаза майора и едва не расплакалась: смерть этого благородного человека казалась совершенно бессмысленней. Сколько еще мужчин и юношей погибли из-за честолюбивых планов Наполеона. А многие стали калеками, как Ричард Дэлтон и Рис Морган…

Думать об этом было невыносимо. Джослин встала и усилием воли заставила себя снова превратиться в благовоспитанную светскую даму. С невозмутимым видом она приближалась к палате Риса Моргана. Однако на сердце у нее по-прежнему лежал тяжелый камень.

Почувствовав нестерпимую боль в напевной валлийской речи, Джослин замерла, остановившись в дверях.

— Кому нужен такой калека, как я? — с ожесточением говорил Рис. — Я не могу воевать, не могу работать в шахте, да и на ферме смогу выполнять только половину работы взрослого мужчины. Мне только жаль, что это проклятое ядро оторвало мне ногу, а не голову!

Джослин не знала, о чем именно говорят братья, но понимала, что Хью успокаивает Риса. Расправив плечи, девушка решительно переступила порог и направилась в дальний угол палаты, где лежал раненый.

Она подошла к кровати, и братья повернулись к ней. Хью смутился и, поднявшись на ноги, вопросительно посмотрел на хозяйку.

Джослин же обратилась к Рису:

— Капрал Морган, я хотела бы попросить вас об одном одолжении.

— Слушаю вас, миледи, — пробормотал раненый.

— Я понимаю, что эта работа покажется вам скучной после всего, что вам довелось пережить… Но не согласились бы вы поступить ко мне на службу? Моя тетя вскоре переедет в собственный дом и заберет у меня кое-кого из прислуги, в том числе двух грумов. Как кавалерист, вы, конечно же, обладаете большим опытом и умеете обращаться с лошадьми.

Капрал в изумлении уставился на леди Джослин.

— Я бы хотел быть грумом. — Он взглянул на свою единственную ногу. — Но… я не уверен, что справлюсь с этим делом, миледи.

Джослин пристально посмотрела на раненого и проговорила:

— Я не вижу оснований сомневаться в ваших силах, капрал. — Она вдруг лукаво улыбнулась и добавила:

— Пожалуйста, соглашайтесь — хотя бы ради брата. Вашего брата замучили горничные, добивающиеся его внимания. Появление в доме еще одного видного мужчины очень облегчит ему жизнь.

Хью побагровел и в смущении пробормотал:

— Миледи!

Рис же откинулся на подушки и весело рассмеялся. Затем, взглянув на девушку, проговорил:

— Я сочту за честь служить у вас, леди Джослин.

— Прекрасно. — Тут ей н голову пришла еще одна мысль:

— А почему бы нам не расспросить докторов… Может быть, лучше перевезти вас для выздоровления ко мне в дом? Там гораздо уютнее, чем здесь, и ваш брат сможет чаще бывать с вами.

— О, миледи! — просиял Хью. Рис же пробормотал:

— Мне… мне бы очень этого хотелось, леди Джослин.

— Значит, мы будем вас ждать. Надеюсь, вас скоро отпустят из госпиталя.

С этим Джослин ушла, предоставив Хью наедине попрощаться с братом. Она невольно вспомнила Дэвида Ланкастера, который был настолько плох, что любая попытка перевезти его из госпиталя скорее всего стоила бы ему жизни. По сравнению с ним Рис Морган казался здоровяком. А теперь, устроившись к ней на службу, он быстро свыкнется со своим увечьем. Она же получит прекрасного грума.

Через несколько минут Хью догнал ее, и они покинули госпиталь. Оказавшись на свежем воздухе, Джослин с облегчением вздохнула — атмосфера госпиталя действовала на нее угнетающе.

Хью, шедший следом за ней, проговорил:

— Леди Джослин… Она оглянулась:

— Да, Морган…

— Миледи, я никогда не забуду того, что вы сейчас сделали. Если я когда-нибудь смогу что-то для вас сделать — что угодно…

— Я была рада вам помочь, — ответила Джослин. — К тому же я не сомневаюсь, что ваш брат будет прекрасно справляться со своими обязанностями.

— И все-таки… я очень вам благодарен, леди Джослин. Недаром у нас слуги говорят, что во всем Лондоне не найти такой добросердечной леди, как вы!

Смущенная словами слуги, Джослин молча кивнула. Осмотревшись, спросила:

— Морган, вы не видите, где моя карета? Ей было проще говорить о карете, чем выслушивать комплименты.

Прежде чем вернуться домой на Брук-стрит, Джослин отправилась к своему поверенному и нотариусу Джону Крэндаллу. За годы, прошедшие после смерти ее отца, поверенный привык к своей клиентке, но в этот день требования Джослин удивили даже повидавшего многое нотариуса.

— Вы намерены выйти замуж за умирающего офицера? — спросил он, недоверчиво глядя на девушку. — Таким образом вы выполните условие завещания, но ведь ваш отец надеялся, что вы найдете мужа, способного разумно распорядиться деньгами. Майор Ланкастер вряд ли успеет это сделать.

Джослин с грустью в голосе проговорила:

— А разве вы еще не поняли, почему я до сих пор не вышла замуж за кого-то другого? Наши с Дэвидом отношения… возникли не сейчас. Он находился в Испании, когда я навещала там мою тетю и ее мужа. Но война, знаете ли… — Джослин тяжко вздохнула и пристально посмотрела на нотариуса. — Я не встречала более храброго и благородного человека, чем он.

Хотя бы последние ее слова оказались чистейшей правдой! Крэндалл смягчился и пообещал получить специальное разрешение на брак, а также подготовить все необходимые документы.

Направляясь домой, Джослин размышляла: стоит ли рассказывать леди Лоре о своем неожиданном решении? В конце концов она пришла к выводу, что этого делать не следует. Ведь тетя говорила, что не желает ничего слышать о брачных планах племянницы. Гораздо лучше рассказать ей обо всем уже после венчания. Джослин давно усвоила: получить прощение гораздо легче, чем добиться разрешения.

Утром Джослин проснулась со странным ощущением: все происходящее казалось нереальным. Настал день ее венчания! Конечно, это было ненастоящее венчание, но все же она не могла не думать о том, что в этот день произойдет событие, которое для большинства девушек становится самым важным в их жизни. А ведь она решилась на это совершенно неожиданно!

Внезапно ей пришло в голову, что следует добавить что-то особое к трагической и скромной церемонии — венчание должно было состояться сразу после полудня. Когда Мари принесла ей шоколад с булочками, она дала ей поручение уложить в корзинку шампанское и бокалы, а потом нарвать в саду цветов и сделать букет.

Джослин с особой тщательностью выбирала платье и в конце концов решила надеть кремовое с изящной вышивкой во вороту и подолу. Мари расчесала ее каштановые волосы и уложила их, собрав на затылке в узел и оставив лишь несколько прядок. Заметив, что хозяйка необычно бледна, она слегка нарумянила ее.

И все же, глядя в зеркало, Джослин решила, что выглядит так, словно собралась на похороны. Но с другой стороны, именно так и следовало относиться к подобному венчанию…

Без четверти одиннадцать экипаж Джослин подъехал к госпиталю герцога Йоркского. У входа ее уже дожидался мистер Крэндалл с пухлой папкой в руке. Рядом стоял рассеянный пожилой священник. Поверенный был явно не в духе. Джослин невольно нахмурилась. Почему нотариус так мрачен? Ведь ему следовало бы радоваться: сохранив наследство отца, его клиентка по-прежнему будет нуждаться в его услугах…