Стало ясно, чего опасался Хеймо. Если туман нас захватит, в лесу будет сложно найти дорогу. Мы ослепнем, оглохнем и вымокнем до нитки.

Спускаться было тяжелее, чем идти наверх. Пару раз подошва соскользнула, и я чуть не отправилась вниз кубарем. Когда оступилась третий раз, плюнула на приличия, встала на четвереньки и стала карабкаться вниз задом, нащупывая опоры для ног вслепую. Впрочем, Хеймо поступил так же.

Пот застилал глаза, вещевой мешок становился тяжелее с каждой минутой. А Хеймо торопил:

— Скорее, скорее! Неладно дело. Впервые такое вижу. С моря, что ли, тумана нагнало? В лесу в тумане бродить — себя не жалеть. Придется вам, барышня, еще пару кронодоров накинуть за беспокойство!

Когда ноги, наконец, ступили на ровную землю, я была мокрая как мышь. На ладонях у меня места живого не осталось. Острые камни резали не хуже бритв.

— Хеймо, погоди! У меня есть бинт. Мне нужно позаботиться о руках, — попросила я сквозь стиснутые зубы.

— Некогда! Дома лечиться будете. Смотрите, что делается!

Я оглянулась и поежилась. С левой стороны холма показались первые лазутчики. Клочья тумана катили низкими волнами, на вид не быстро, однако уже через минуту одна сосенка исчезла в мутном мареве, за ней вторая.

Мы почти бегом миновали опушку и нырнули в лес.

И сразу на нас обрушилась тишина. Исчезли все звуки, ни скрипа веток, ни шороха листьев... Лес словно готовился к чему-то страшному.

Мы торопливо шагали, убегали от тумана, но оторваться от него не смогли. Скоро я обнаружила, что бреду по колено в белесом киселе, потом он поднялся до пояса. Словно в море заходишь, и кажется, что через миг тебя поглотит бездна, сомкнется над головой, лишит остатка воздуха.

Приключение принимало дурной оборот, и все стало совсем плохо, когда туман нас догнал.

Я потеряла своего проводника.

Случилось это так: туман навалился на нас, как плотное одеяло. Точнее, как гигантский осьминог, живое, многоногое, мокрое чудище. Его щупальца заползли за шиворот свитера, в нос и рот, залепили глаза. Волосы вмиг стали влажными, тело охватил озноб.

Туман притупил все чувства — слух, зрение, обоняние. Даже кожа онемела. Я не видела ничего на расстоянии вытянутой руки, не различала ориентиров.

Деревья превратились в призраков, которые внезапно появлялись перед лицом и так и норовили хлестнуть веткой или зацепить ногу корнем. Что и произошло: я споткнулась, чудом не упала, ухватилась за шершавый ствол, а когда выпрямилась, рядом никого не было. Хеймо ушел вперед, и как я не напрягала слух, звук его шагов не уловила.

— Хеймо! — крикнула я, и мой голос прозвучал глухо.

— Эй! Я тут! — слабо донеслось слева. Или сзади?

Подумав, пошла налево, вытянув руки, как слепая. Поначалу я не испытывала страха, только удивление и досаду. Все было как во сне; я очутилась в неведомом мире. Тут непонятно, где верх, где низ, где запад, где восток! Ничего не разобрать! Ничего не видать — перед глазами бесконечная серая пелена!

И ни следа Хеймо!

Однако я упорно шла вперед. Ползла как черепаха. Все движения были замедленными — ну точно как в кошмаре, когда хочешь убежать от кого-то, а ноги тебя не слушаются!

Полезла в мешок за компасом и чертыхнулась, вспомнив, что он остался у Хеймо. Незадолго до подъема на холм мой проводник попросил рассмотреть блестящую игрушку да и сунул ее в карман, а я и забыла потребовать его обратно.

Ладно, теперь хоть Хеймо знает куда идти и не пропадет, утешила я себя. Однако мое положение было плачевным. Остаться на месте и ждать, когда туман развеется и меня найдут? И сколько придется ждать? Я околею от холода. Хоть бы к холму вернуться — все-таки на возвышении спокойнее!

Скоро горло заболело от криков. Иногда казалось, что я слышу ответный зов, но откуда он долетал, я не понимала.

Пожалуй, лучшим решением будет не отходить далеко от места, где мы с Хеймо разминулись. Десять шагов вперед, десять налево — от одной сосны ко второй, потом к третьей, и вернуться к первой. Попрыгать, сделать десяток приседаний, чтобы разогнать кровь и согреться.

Я развлекалась таким образом с полчаса, а потом не нашла дороги к первой сосне. Можно подумать, она убежала от меня в тумане. Вот оно, значит, как бывает — заблудиться в трех соснах. И вокруг тысячи других сосен!

Я слепо побрела вперед, в клубящейся туман, каждую секунду опасаясь налететь лбом на невидимое препятствие или провалиться в яму у корней.

Вокруг с легким шорохом сыпались с веток капли, в траве слышалось едва заметное движение, и казалось, что повсюду в лесу шла своим чередом тайная и непонятная человеку жизнь.

Одна радость; туман вроде как чуточку поредел. Стало видно, что пейзаж изменился; сосны маячили вдалеке, вокруг вздымал ветки низкий кустарник. Пару раз я приняла кусты за человека и перепугалась до безумия.

В белесой пелене все мне чудились то живые тени, то мертвые люди. Они гримасничают и грозят костлявыми пальцами, и следят за мной, и ждут, когда я выбьюсь из сил, чтобы утащить за собой.

Это лишь сгустки тумана, убеждала я себя, но почему тогда мне слышится шум чужих шагов?

У самой земли засветились голубоватые пятна. Целые сообщества «волшебных грибов». Здесь они росли привольно, и теперь, напитавшись сыростью и сумерками, начали испускать бледный свет. Жутко и красиво. Я машинально нагнулась, сорвала парочку грибов и спрятала в карман. Если выберусь из леса живой, принесу на урок.

О, урок будет интересным! Я расскажу ученикам о своих приключениях. Буду подшучивать над собой и смеяться, а потом мы изучим правила поведения в лесу...

И тут впереди показалось что-то высокое и темное. Я вытянула руку и моя ладонь легла на шероховатую поверхность дощатой стены.

От облегчения закружилась голова; вот и охотничья сторожка, о которой говорил Хеймо! Пройди я дальше, попала бы прямо в болота. Мне несказанно повезло! Пересижу под крышей, пока туман не рассеется.

Дверь оказалась не заперта. Я потянула ее и осторожно заглянула в темный проем. Ничего не увидела, достала спички. Спички отсырели, и я извела почти весь коробок, прежде чем добыла слабое пламя. Света хватило, чтобы убедиться: внутри сторожки пусто и неуютно.

Ни запаса дров, ни воды. Только пара скамей у стен да стол из досок. Окна заколочены.

Однако паутины не видать, а на столе тускло блеснула жестяная банка из-под консервов. Кто-то тут был, и совсем недавно. Отважный охотник, который не боится ходить в лес? Кто вообще построил эту сторожку?

Я вошла внутрь, но тут спичка зашипела и погасла. Бледно светил прямоугольник двери, через который заползали клочья тумана.

Надо поискать светильник. Но осуществить свое намерение я не успела, потому что дверь сама собой захлопнулась, а снаружи раздался глухой стук.

— Эй, кто тут? — я метнулась к двери. Что было силы толкнула тяжелые доски с прибитой поперечной перекладиной, но дверь не поддалась. Я толкнула ее второй раз, потом третий, потом ударила ногой, заколотила кулаком — бесполезно!

Меня поймали в ловушку, заперли! Но зачем? Кто шел за мной в тумане? Выходит, мне не показалось: там, в кустах, были люди!

— Хеймо, что за дурацкие шутки! — крикнула я дрожащим голосом. — Открой немедленно!

Никто не ответил, но за тонкой дощатой стеной дорожки прошел человек: под тяжелым сапогом затрещали ветки, потом раздался звон упавшего ведра и невнятное бормотание. Сделав дурное дело, мой неведомый преследователь шел смело, не таясь, и выругался, когда налетел в тумане на препятствие.

И тут я запаниковала. Заметалась в тесной черноте, била по стенам руками, вопила во все горло. Все было куда хуже, чем в палате лечебницы святого Модеста! Там хотя бы был свет...

Дрожащими руками я выхватила спички, но уронила коробок, и спички рассыпались по полу. Попробовала собрать их вслепую, и обнаружила, что на сыром полу спички промокли и больше ни на что не годились.