Дункан допил сой, отставил чашку в сторону, где устроился дус — тот сразу потянул к ней свой нос.

— Я хочу сыграть с тобой в круге, — сказал Ньюн.

Игра… так продолжалось уже день за днем… каждый день одно и то же. Однообразие потихоньку начинало сводить с ума. И сегодня, все еще под впечатлением от посещения святилища, Дункан закусил губу и, решив усложнить себе жизнь, ответил по-другому.

— С оружием, — сказал он.

Глаза Ньюна испуганно мигнули. Он задумался, потом вытащил из-за пояса ав-тлен — длинный, в две ладони, нож. Ньюн положил его перед собой; потом слева, чуть в стороне, легли пистолет и тяжелые шнуры — кэй'ислэй, которые свешивались с его пояса и были изукрашены орнаментом больше, чем оружие. И из внутреннего кармана своего пояса мри извлек два небольших, с рукоятками, клинка — ас'сеи, которыми Келы играли в шон'ай. Все это лежало теперь на циновке между Дунканом и Ньюном: пистолет — слева, а ин'ейн, древнее оружие, справа.

— Здесь нет ав-кела, — сказал Ньюн. — Но он здесь не нужен.

Меч кела: Дункану был знаком этот острый, как бритва, трехфутовый клинок; он еще недавно вернул его мри, и теперь меч лежал, завернутый в ткань, рядом с убогим ложем Ньюна.

— Ты можешь брать их, — сказал Ньюн; и, когда Дункан поднял изящные лезвия ас'сеев, добавил: — Осторожнее. Со всем этим оружием, кел Дункан, обращайся очень осторожно. Что касается… — он махнул рукой на пистолет, — здесь я могу не опасаться за тебя. Но кел'ен, который сразу же, с детства, начинает играть в Игру со сталью, гибнет. Ты же едва-едва можешь играть с жезлами.

Знакомый липкий холодок страха заставил тело Дункана покрыться мурашками, когда землянин взял в руки это неприметное оружие; то был не панический ужас — Дункан давно уже научился справляться с ним, когда начинал Игру… лишь пронзительная мысль о том, что это смертоносное оружие было куда более чуждым, более затрагивающим личность и требующим куда большего, чем Стэн мог себе представить до сих пор. Он прикинул мастерство Ньюна и рефлексы мри, которые даже на первый взгляд казались на смертоносную частичку быстрее человеческих, и внезапно испугался, что не готов к подобному испытанию, и что именно такого признания ждет от него Ньюн.

— Мне кажется, — сказал Дункан, — что не так уж и много кел'ейнов погибло, пытаясь научиться играть сталью.

— Такая смерть почетна.

Стэн взглянул в открытое лицо мри, ища хотя бы тень насмешки, и не нашел ничего.

— Ты принадлежишь к расе, — медленно заговорил Ньюн, — которая воюет числом. Мы — нет. Оружие, извергающее огонь, захен'ейн — вот чему вы отдаете предпочтение. Вы не понимаете нас, я вижу это. И много, много раз, Дункан, пытались мы подступиться к землянам, думая, что вам знакомо понятие чести. Что ж, может быть, и знакомо. Но вы не выходили сражаться в поединках. Земляне никогда так не поступают? Или причина не в этом, Дункан?

Дункан не нашел, что можно ответить Ньюну — в вопросах мри прозвучала такая невыразимая печаль, такая бесконечная растерянность, словно получи его Народ ответы на эти вопросы, все было бы иначе.

— Мне очень жаль, — сказал Дункан, понимая, что этого ничтожно мало.

— Что ты решил? Ты будешь играть?

Горечь не исчезла. Внезапный страх Дункана по-прежнему чувствовался в воздухе. Стэн посмотрел вниз, на изящные клинки, которые осторожно держал в руках, стараясь, по возможности, правильно выполнить захват.

Ньюн протянул тонкие пальцы, осторожно поправил Стэна, и так же осторожно убрал руку. Мри отодвинулся на положенное расстояние.

— Бросаем по одному клинку, Дункан.

Стэн заколебался.

— Это нехорошо, — сказал Ньюн. — Бросай.

Клинок рванулся вперед. Ньюн легко перехватил его и вернул обратно.

Дункан поймать не смог. Клинок поразил Стэна в грудь и упал на его колени. Стэн потер место удара — над сердцем — и подумал, что, несмотря на одежду, из раны должна идти кровь.

Дункан бросил вновь. Ньюн вернул бросок. Неловко поймав клинок за рукоятку, Стэн бросил снова… возврат… вперед… назад… вперед… назад… и внезапно в его мозгу мелькнула мысль, что это оружие, и Дункан замер, и клинок поразил его снова — на этот раз в ребра. Трясущейся рукой Стэн поднял клинок с колен. Бросок.

Ньюн поймал клинок и, не вернув, стиснул его в руке.

— Я хочу играть дальше, — сказал Дункан.

— Потом, — Ньюн протянул руку за вторым клинком. Дункан отдал его, и мри засунул ас'сеи обратно за пояс.

— Мои раны не слишком серьезные.

Спокойные янтарные глаза мри скользнули по дрожащим рукам Дункана, по его открытому лицу.

— Теперь ты знаешь, что на самом деле можно пораниться. Так случается с каждым, кел Дункан. Задумайся над этим. У тебя доброе сердце. У тебя добрые намерения. Твоя душа неспокойна. Мы еще будем играть — и с жезлами, и с клинками. Я научу тебя всему, что знаю сам. Но не надо пытаться изучить все в один день. Позволь мне взглянуть на твои раны. Я тщательно готовил броски, но мог и ошибиться.

Нахмурившись, Дункан приподнял мантию, обнаружив две маленьких ранки — одну над сердцем, другую — меж ребер; ранки были неглубокими, крови не было.

— Мне кажется, это скорее всего моя ошибка, — признал он. Ньюн внимательно посмотрел на него.

— Да, это так. Ты не умеешь сдерживать себя. Когда мы играем с жезлами, мне до сих пор приходится соблюдать осторожность.

Стэн с возмущением взглянул на мри.

— Немного, — уступил Ньюн. — Но я знаю твой предел, а ты не знаешь моего.

На скулах Дункана заходили желваки.

— Как сказать на хол'эйри «высокомерный»?

Ньюн улыбнулся.

— Кэ'эни-нла. Но ко мне это не относится, кел Дункан. Будь это действительно так, у тебя было бы куда больше двух ран; ставить партнера в затруднительное положение — вот это высокомерие. Усложнять Игру больше, чем это тебе по силам — глупо. А ты не глупец, кел Дункан.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Дункан смог подыскать достойный ответ. Дусы сильно встревожились.

— Если я могу разозлить тебя, кел Дункан, — заговорил Ньюн, когда Стэн уже открыл было рот, чтобы ответить, — твоя защита снова не выдержит. И причина тому — твоя злость. Я хочу, чтобы ты думал о чем-либо еще, кроме Игры. Так говорили мне мои наставники… часто, потому что я сам совершал подобные ошибки. Мне это стоило куда больше двух шрамов.

Глядя на кел'ена, Дункан с удивлением подумал, что впервые за долгое время узнал что-то о Ньюне как о личности, а не как о мри. Стэн вспомнил о веселье, сиявшем в янтарных глазах, и понял, что ему предлагали разделить эту радость, и Ньюн, вместо того, чтобы рассердиться, лишь вернул его бросок — как мужчина поступил бы с мужчиной, который не был его врагом.

— Завтра я снова попробую играть с ас'сеями, — сказал Дункан.

Лицо Ньюна осталось спокойным, но в утвердительном жесте мри промелькнуло удовольствие.

— Хорошо. — Кел'ен протянул руку, чтобы отогнать не в меру любопытного дуса, который подошел к ним: казалось, животных привлекал любой спокойный разговор, и они стремились подойти как можно ближе, чтобы коснуться людей.

Но дус — это был малыш — зарычал на поднятую руку, и Ньюн быстро отдернул ее. Отпихнув мри, зверь устроился между ними. Немного погодя он снова зашевелился, придвигая свое тело поближе к Дункану.

— Он иногда делает так, — пробормотал встревоженный Дункан. Сердце Стэна внезапно заколотилось — дус коснулся его. Массивная голова ткнулась в колени землянина, и зверь, вздохнув, обрушил на него волну тепла и знакомое убаюкивающее урчание. Дункан на миг растворился в этом теплом дрожащем звуке, но потом вздрогнул, и дус притих. Стэн тряхнул головой и увидел, что сидящий напротив Ньюн обнимает рукой плечо большого дуса.

— Этот бессовестный дус предпочитает ци'мри, — сказал Ньюн.

Дункан подумал, что мри рассердился — ведь дус зарычал на него. Стэн еще некоторое время терпел прикосновение дуса, зная, как мри привязан к этим животным и боясь обидеть его проявлением своего недовольства; но вторжение в его собственные чувства стало невыносимым. Внезапная судорога охватила Дункана.